— Понятно. Страна какая?
— Какая у нас страна? Живем на дубу, молимся Калям-бубу, бабе его, детям и всей родове…
— Ты, видно, врешь. Надо тебя помучить.
— Не надо, начальство! Вот голова пройдет, я и вспомню. Вспомнил: я же привез кое-что. Надо к главному начальству.
— А что привез, не забыл?
— Накрепко помню.
— Как же так — имя не помнишь, это помнишь…
— А как человек в беспамятстве за свое добро обеими руками цепляется? Так и я в голове.
— Занятно. Иди за мной.
— Не могу. Приклеен.
— Отлепись!
— Гляди — отлепился. Чудно! Далеко ли идти?
— Иди и иди.
— Иду, раз пришел. А за что ты, начальство, этого, у ворот?
— Надо. Побыл и хватит.
— А ты большое начальство?
— Эх, не такое большое, как надо бы. А для тебя — ох, какое большое! Хочешь, глаз на неподобное место переведу?
— Не хочу. Глаза мне для дела нужны. А что это у вас все люди молчком ходят?
— Надо так. Я здесь спрашиваю, а не ты! Они молчат потому, что воды в рот набрали.
— Для чего?
— Ловчее молчать. Опять спрашиваешь!
— А что же ты сам воды в рот не наберешь?
— Я на службе. Мне допрашивать нужно, докладывать нужно… Тьфу ты, опять спросил, а я ответил. Молчи! Уже пришли.
— Э, да это же троглодитсякого царя дворец! Я его видел, когда в первый раз торговать ездил.
— Нету такого царя, а дворец наш.
— Да ведь он точь-в-точь такой же.
— Какой же он должен быть? Молчи, на кол посажу!
— Да я уж и так молчу, стараюсь…
— Сейчас предстанешь перед Большим Начальством мудрости и Большим Начальством Покоя…
2
— Твое дело — мудрость, мое — покой. Надо этого пришлого сразу, чтобы раз и нет.
— Нет, чтобы раз — и нет, это в другой раз. Его же прислали. Зря не пришлют.
— Чую, чую, что ничего не чую. Провижу, что ничего не провижу.
— Не твое это дело — провидеть. Твое дело — чуять, вот и чуй. Да, начальство ворот ты того… Все про него ведаешь?
— Ясно, что все.
— Как про меня? Или как я про тебя?
— Э, не шути. Плохо кончится.
— Ладно, воздержусь. Пусть войдет. Выспросим, тогда посмотрим, что с ним делать.
— Многих вам лет, большое начальство!
— Чего многих?
— Лет, чего же еще. А, вы ведь лет не знаете…
— Мы знаем все. А этих твоих лет у нас нет как нет. То-то мне начальство ворот жаловалось, что он все спрашивает. Что ты все спрашиваешь?
— На вопросах и ответах беседа зиждется.
— Ну вот мы и спрашиваем, а ты отвечаешь. Как твое имя звучит?
— Ой, плохо звучит: Птбрсхклзжбррр!
— Да, Мудрец, беда с такими именами: не поймешь и не запомнишь тем более.
— Ничего, Начальство Покоя, запомню, не бойся. А имя отца твоего?
— Ооооооааааааааоооооааауууууоооа. Тяжелый был человек.
— Что и говорить. А страна твоя где?
— Отсюда и не сказать, где. Знаю, что слева — море, справа — горы и долины.
— Глуп же ваш народ. Как его зовут, кстати?
— Белыми эфиопами кличут. Эфиопов знавали? Так вот те черные, а мы наоборот.
— Все ясно. Врет. Нету белых эфиопов.
— Так я и не говорю, что есть. Я говорю, кличут нас так.
— Кто же тебя к нам направил?
— А Калям-бубу его знает. И хорошо, видно, знает: вон в какую даль пособил меня закинуть!
— Чего же ты хочешь в нашей земле?
— Продать товар. Чего же еще купцу хотеть?
— Где же твой товар?
— Мой товар — мое умение. Дали бы, большое начальство, отдохнуть с дороги да поесть…
— Потом отдохнешь. Что за умение?
— Перекладывать слова на знаки.
— Это как?
— А вот так. Это палочка, это дощечка вощеная. Назови слово!
— Куда хватил!
— Смотри, Мудрец, не проболтайся сдуру!
— Не учи ученого, Начальство Покоя. Вот тебе слово, купец: «дерево».
— Та-ак… Вот и на дощечке — «дерево»!
— Какое же это дерево? Одни корешки какие-то. Вот я говорю: де-ре-во фи-го-во-е! Вот оно!
— Калям-бубу! И впрямь дерево! Фиговое! С листочками!
— Вот. А у тебя что за дерево?
— Ну вот и у меня — «дерево фиговое».
— Вижу — закорючек прибавилось. А толку? У меня оно растет и плодоносит, а у тебя?
— Вот, к примеру, напишу я все про это дерево: и как растет, и какие листья, и каковы плоды его на взгляд и вкус. Нашлют боги засуху, и погибнут деревья. А дощечка останется. И те, кто дерева этого не видел, все про него узнают…
— Так. Слышал я про это умение. Нам оно ни к чему. Дерево это я и так перед собой и другими представлю. Твое умение — баловство.
— Еще один прок: можно вести торговый счет ловчее, записывать, кто кому сколько должен…
— Мы никому ничего не должны, а если у кого что и заведется, мы и так заберем: очень любят нас боги.
— За что?
— Да уж есть за что. А торговое дело — не наше.
— Какое же ваше?
— Тайна богов.
— Ну так вот еще: можно про великие дела богов и героев записывать. Хотя бы про то, как из-за бабы герои десять лет воевали, или как Калям-бубу из двух арбузов мужчину и женщину достал. Наши мудрецы иногда так складно пишут зачитаешься!
— Говоришь бессмысленное. Наши деяния все другие затмевают, об этом весь мир знает, а кто не знает, тот узнает вскорости. Лета свои опять приплел. Нет, нет никаких лет! День есть и ночь есть.
