Воспоминания
Ермакович никогда не сдавал «своих». Даже когда это было необходимо, даже когда диктовалось обстоятельствами дела. Вопреки здравому смыслу он всегда защищал своих людей. Может быть, воспоминания молодости, когда его дважды несправедливо осудили, подсознательно давили на него и он не хотел допускать подобной несправедливости в отношении своих сотрудников.
Когда он был еще совсем молодым директором автобазы, входившей в крупное производственное объединение, его грузовики обслуживали шахту, погружая и выгружая породу, добытую горняками. Обычно на таких работах использовались мощные «КамАЗы». И в одну из смен неопытный водитель забыл поднять кузов. Машина зацепила силовой кабель, произошла авария, в результате которой была обесточена целая шахта.
Можно было разобраться и наказать нерадивого водителя, допустившего такую оплошность, но, когда человек работает, у него всегда находятся недоброжелатели – лентяи, безынициативные нахлебники, просто завистники. А если человек работает хорошо, недоброжелателей появляется еще больше. Но когда человек в двадцать шесть лет становится руководителем автобазы и трудится так, что его хозяйство становится лучшим в объединении, число его недоброжелателей увеличивается в геометрической прогрессии.
Ничто так не мучает некоторых людей, как успехи их знакомого. При этом в расчет не принимается ничего. Ни его работоспособность, ни талант, ни энергетика, ни трудное становление. Завистники объясняют это случайной удачей, якобы выпадающей «счастливчикам». Это типичный «комплекс Сальери», не простившего божественной одаренности Моцарта. Даже малая толика успеха способна вызвать ненависть у заурядных обывателей. Такова природа человеческой сущности.
В составленных отчетах была указана не столько халатность водителя, сколько вина его руководителей, в том числе и заместителя Ермаковича – Серго Рушидзе, одного из самых опытных работников автобазы. Генеральный директор объединения Ломакин не стал разбираться более подробно. Ему было достаточно, что назвали конкретных виновников. Приказом он уволил сразу несколько человек, включая несчастного водителя и Рушидзе, обвинив их в преступной халатности.
Ермакович получил копию приказа и уже через минуту собрал всех своих сотрудников, потребовал, чтобы все они работали как раньше, а сам поехал к генеральному директору добиваться отмены его несправедливого наказания.
Нужно было рассчитать время, появиться в кабинете генерального, когда он будет один и в благодушном настроении. Ломакин хорошо относился к Ермаковичу, можно было уговорить его отменить этот приказ, попросить детальнее разобраться со случившейся аварией. Но Ермакович не умел маневрировать, приспосабливаться, терпеливо ждать. Считается, что характер так или иначе сказывается на судьбе человека. Но точно так же и удары судьбы формируют характер. Выросший без матери, привыкший с детства полагаться на себя, успевший познакомиться в ранней молодости с несправедливостью и жестокостью, он не умел ни лгать, ни лицемерить. К тому же сказывались и его высокий рост, и невероятная физическая сила. Если невысокие люди обладают своеобразным «комплексом Наполеона», то высокие и сильные, в свою очередь, – «комплексом Ермаковича». Привыкшие к осознанию собственной силы, такие люди идут напролом, презирают дипломатию, становятся настоящими вожаками. Наверное, так вели себя наши предки тысячи лет назад, и эти мужские качества лидера так или иначе повторяются в далеких потомках даже спустя много лет.
Ермакович вошел в кабинет к генеральному, когда у него находились все заместители. Можно было подождать, пока они уйдут, выждать время, чтобы не начинать этого тяжелого разговора. Но он сел и упрямо начал разговор.
– Вы подписали приказ об отстранении от работы сразу нескольких сотрудников автобазы, включая моего заместителя Рушидзе.
– Правильно сделал, – недовольно буркнул Ломакин, – у нас такое чрезвычайное происшествие случилось – шахта была обесточена. Скажи спасибо, что мы не передали дело в прокуратуру…
– Люди не виноваты. Водитель случайно забыл поднять кузов при разгрузке породы.
– У меня отчет комиссии, – показал Ломакин на лежавшую на столе бумагу.
– Это не отчет, а отписка, – разозлился Ермакович. – Я был на месте, сам все проверил.
Заместители смотрели на генерального директора, ожидая, что он ответит этому молодому и наглому начальнику автобазы. Тот понял, что может потерять лицо. Ломакин нахмурился и, отчеканивая каждое слово, громко произнес:
– Я подписал приказ и никогда его не отменю. Ни при каких обстоятельствах. Все ясно? А теперь можешь идти. Тоже мне адвокат нашелся. Скажи спасибо, что я тебя не уволил.
Ермакович повернулся и молча вышел из кабинета. В приемной он написал заявление об увольнении. Оставив его секретарю, уехал к себе собирать вещи. На следующее утро ему позвонил генеральный директор:
– Ты с ума сошел? Забери свое заявление. Молодой еще, чтобы такие письма писать.
– Не заберу, – твердо заявил Ермакович, – и на автобазу не вернусь, пока вы не отмените приказа…
– Тогда считай, что ты уже не работаешь, – разозлился генеральный и бросил трубку.
Через два дня Ломакин позвонил снова:
– Кончай валять дурака, Виктор. Вернись на работу. Все вокруг спрашивают, что произошло. Мне первый секретарь звонил, интересовался, что у нас случалось.
– Не вернусь, – твердо ответил Ермакович. – И вы прекрасно знаете, что я не вернусь.
– Автобаза не может работать сразу без двух руководителей, – заявил Ломакин. – Ты уволился, а Рушидзе я отстранил.
– Вот и исправляйте свою ошибку, – предложил Ермакович. – Можете назначить исполняющим обязанности директора автобазы Серго Рушидзе. Он как раз вырос для этой должности.
Ломакин выругался, бросил трубку. Еще через два дня он снова позвонил Ермаковичу домой.
– Водители отказываются работать, – сообщил генеральный, – вернись немедленно. Мы не можем работать без автобазы.
– Я переезжаю в Донецк, – сообщил Виктор Викторович, – а вы еще можете исправить ошибку, назначив Рушидзе. Иначе люди действительно бросят работу и сорвут вам выполнение плана.
В советское время спущенный сверху план был не просто обязателен для исполнения, от него зависела карьера и будущее любого чиновника. Ломакин понял, что ему не удастся убедить строптивого молодого руководителя. Вечером он подписал приказ о назначении директором автобазы Серго Рушидзе. А на следующий день дал блестящую характеристику Ермаковичу и лично звонил в Донецк, рекомендуя его с лучшей стороны.
В Донецке и в Енакиево эта история постепенно обросла различными надуманными деталями и стала почти легендой. Однако многие работавшие с Ермаковичем запомнили, что он умеет защищать своих сотрудников и стоять до конца. Но хорошо знали и другое. Ермакович был не просто строгим руководителем, он был сверхтребовательным администратором. Если под его горячую руку попадали нерадивые работники, на прощение рассчитывать они не могли. Когда сотрудники не оправдывали его доверия, он расправлялся с ними безжалостно, решительно увольняя нерадивых, убежденный в том, что каждый обязан отвечать за порученное дело. Строжайшая дисциплина и требовательность были его основными козырями на производстве.
В тридцать девять лет Виктор Викторович был уже известным руководителем, которого знали и уважали во всей области. В восемьдесят девятом году начались шахтерские забастовки. Именно тогда было принято абсурдное решение о выборности руководителей предприятия. Практика показала, что большинство избранных руководителей не прошли проверку временем. Большинство из них оказались обыкновенными популистами, демагогами, беспринципными карьеристами. Увы, эти люди составили костяк руководителей, так умело разваливших великую страну в начале девяностых годов. Часто выбирали не самых принципиальных, требовательных и знающих, а самых удобных, самых ловких, самых бессовестных. Но случались и редкие исключения.
В одном из крупнейших производственных объединений «Донтрансремонт» тоже проводились выборы генерального директора. На эту должность претендовали трое работников объединения и решивший
