Анвар нашел пульт и включил телевизор. Показывали местное ток-шоу.
— Халид, двести изобретений — это много или мало для республики? — спрашивала у полного круглолицего гостя представительная ведущая в тафтовой юбке.
— Пока ни одно из этих изобретений в Дагестане не действует, значит, мало пока. Но я думаю, все впереди, — отвечал круглолицый гость, то и дело сглатывая слюну и тяжело дыша. — Вот я изобрел почтофон, аппарат, через который можно отправить письмо в любой конец мира. Отправляешь письмо, и через минуту аппарат выдает его адресату в запечатанном виде, в конверте, с адресом. Себестоимость — три-четыре рубля всего, представляете? У нас же в обычном почтовом отделении конверт один пятнадцать рублей стоит, а тут! Патенты российские, все это у нас есть.
— Замечательно. Ну а что вы скажете, Халид, о своей теории гравитации? — улыбаясь, спросила ведущая.
Публика в студии скучала. Какой-то человек в дорогом пиджаке тыкал в свой мобильный стилусом, широко расставив ноги. Женщина средних лет внимательно разглядывала свои туфли с большими приклеенными бантами. Гость снова сглотнул слюну и заговорил:
— Вот Ньютон считал, что сила тяжести зависит от массы, что космос заполнен эфиром. Эйнштейн говорил, что кривизна пространства характеризует гравитацию. Я не согласен с этими утверждениями. Я не считаю, что в космосе пустота. Силу тяжести так называемую порождает борьба двух материй, я не буду подробно об этом сейчас говорить. И вот что интересно, мой сын находит подтверждение моей теории в Коране. Я сомневался в божественной природе Корана, но, увидев эту суру, был просто ошарашен. Радости не было предела! И вот в священный месяц Рамазан мы с сыном стали работать над этой гипотезой, разбирали аяты. И мы доказали, что в космическом пространстве не пустота, а первородное поле, которое давит на тело, возмущается и хочет вернуться в спокойное состояние. Поэтому притяжение, поэтому инерция, поэтому нет торможения в этом мире! Вышла книга, но никто нас не опроверг. Никто! Потом мы нашли в Коране все основы мироздания: протоны, нейтроны, строение электрона….
— Вы опровергли Эйнштейна, но почему ваше открытие остается на задворках? — спросила ведущая.
— Мне говорят, мол, это всего лишь гипотеза, доказательств нет, а я им отвечаю, что доказательство уже есть в Коране. Я не их кадровый ученый, бывает же, мне рекламу делать не хотят. Мне Всевышний сначала дал за год сто изобретений сделать, а потом дал вдохновение для книги, чтобы никто не говорил, что я выскочка!
— Спасибо, Халид Гамидович, мы надеемся, что ваше открытие научного потенциала Корана, как вы назвали свою книгу, будет признано в мировом сообществе. Ну а мы прощаемся с вами, дорогие телезрители, — улыбаясь, говорила ведущая.
В студии зааплодировали, пошла саксофонная музыка и титры. Дибир одобрительно хмыкнул: «Какой красавчик!»
— Капитальный красавчик! — заявил Мага.
Керим сокрушенно покачал головой:
— Что вы их слушаете?
— Ты что, Эйнштейна больше любишь, чем слово Аллаха? — не то шутя, не то серьезно спросил Анвар у Керима.
— Я люблю хинкал с мясом, — ответил Керим.
На экране показалась заставка следующей передачи. В телестудии за столом сидели два человека в тюбетейках, один покрупнее и старше, а другой помоложе. Оба сразу начали с мусульманских приветствий. Анвар убавил звук. В это время Зумруд спросила у Юсупа:
— А Нурик, который приходил, — это что, Абдул-Малика племянник?
— Да, — ответил Юсуп, думая о чем-то своем.
— А чей он сын? Лейлы что ли?
— Наверное.
Юсуп размышлял о том, что Абдул-Малик ему может пригодиться в трудоустройстве Анвара. Он, конечно, уже наводил справки в разных ведомствах, и всюду ему называли разные суммы. Зубаир за место в прокуратуре просил 300 тысяч, но с Зубаиром можно было договориться по-свойски. К тому же мансарда нуждалась в достройке. Лучше было бы, конечно, позвонить самому Халилбеку, но Халилбек теперь высоко летает, его так просто от дел не оторвешь…
— Алжана из Хасавюрта спрашивает, — говорил экранный мужчина помладше, держа в руках бумажный листочек, — можно ли совершать намаз с закрытыми глазами. Нет, Алжана, с закрытыми глазами намаз совершать нежелательно. Музалипат из Каспийска пишет: «Я несколько раз выходила замуж. Скажите, пожалуйста, с которым из мужей я буду в раю?» Отвечаю Музалипат. Если вы умрете, будучи замужем, то в раю вы будет с последним мужем. Если ваш последний муж умрет, а вы больше не выйдете замуж, то в раю вы тоже окажетесь с последним мужем. Если все ваши мужья дали вам развод, то в Судный день у вас будет право выбрать любого из них, и, согласно хадисам, вы выберете самого лучшего по характеру. Да поможет вам Всевышний Аллах. А теперь у нас звонок в студию. Алло, мы вас слушаем.
— Алло, меня Эльдар зовут, я из Бабаюрта, — раздался сбивчивый голос. — У меня такой вопрос. Мне на одежду попала моча ребенка, как мне ее очистить?
— Что вы посоветуете Эльдару? — обратился экранный мужчина к своему старшему коллеге, до сих пор молчавшему.
— Все зависит от того, чья это моча, — важно начал крупный в тюбетейке. — Если это мальчик младше двух лет и который пьет только молоко матери, то можно смыть одной водой. Если это моча девочки, то нужно мыть очень-очень тщательно…
Анвар не сдержался и выключил телевизор.
Некоторое время все молча пили чай. Керим разглядывал висевший на стене гобелен. Анвар хлюпал из блюдца. Мага чесал голову, усевшись на диване и подобрав ноги по-турецки.
— Нет, он не Лейлин сын, — вдруг сказала Зумруд, видимо, продолжая думать о Нурике. — У Лейлы одна дочка, она сейчас в Ростове учится, а сын совсем маленький, недавно суннат[13] сделали. Наверное, Нурик — этой, как ее, Жарадаткин сын.
— Жарадат сколько лет? — вмешался Керим. — Она ненамного меня старше, как у нее такой сын большой может быть? Их мать у меня учительницей в школе была, меня все время спрашивала: «Женишься на Жарадатке? Женишься на Жарадатке?»
Гуля рассмеялась.
— Какая учительница? Не Аминат Пахримановна?
— Да, умерла которая.
— Разве?
— Конечно,— подтвердила Зумруд. — Аминат Пахримановны мама из Гидатля была, из хорошего рода. Когда она работала в поле, туда забрался один заезжий всадник из предгорий. В общем, не чета гидатлинцам. Она ему понравилась, он, кажется, попытался ее украсть, схватил выше локтя. Она оскорбилась, вынула ножик, он у нее в чохто, в кармашке хранился…
— На голове что ли?
— Да, раньше, говорят, так носили. В общем, она этого урминца ранила ножом, и, если бы он погиб, то по адатам[14] ее могли изгнать из родного села. Но урминец выжил, вернулся к себе в предгорья, но дела так не оставил, отправил группу всадников, которая все-таки украла ее с того же поля. Лишилась она всех своих преимуществ, народила детей, стала плести местные циновки из болотной осоки. Как же они называются? Чибта, по-моему…
— Все ты напутала, Зумруд, — возразил Керим. — Все по-другому было.
— Этот Нурик, скорей всего, покойного Адика сын, — прервал их Юсуп, поднимая склоненную голову, — Адика, академика. У меня в той комнате его книги лежат…
— Адильхана что ли? — уточнил Дибир, задирая руку с забинтованным пальцем. — Не-е-ет, Адильхана сыновей я знаю, один, алхамдулиля[15], имам урминской мечети. Мы вместе на маджлис[16] в Буйнакск ездили. А второго, по-моему, Абдулла зовут, совсем молодой, в армии сейчас.
— А третьего сына нету? — спросил Мага.
