Сердце пленяется!
Брось все старания,
Будь в отдалении,
Без обещания,
Без утешения,
Что задержало бы
Гордые жалобы.
К вдовьим стенаниям
В душу низводится
Облик с сиянием
Твой, Богородица:
Гимны ль такие
Деве Марии?
Эти томления
Разве забылися?
Страхи, мучения
На небо скрылися,
Жаждой истомною
Кровь стала темною.
Так забывается
Поросль кустарников,
Там, где сливается
Запах нектарников
С диким гудением
Мушек над тлением.
Юность беспечная,
Волю сломившая,
Нежность сердечная,
Жизнь погубившая,
Срок приближается,
Сердце пленяется!
Х(3). Вечность
Впервые напечатано без заголовка и в отличающемся варианте самим Рембо в книге 'Одно лето в аду' (1873), затем по отдельным автографам ('рукопись Пьер Берес' и 'рукопись Мессэн') печаталось без ведома автора там же, где и предыдущее.
Об этом примечательном стихотворении можно сказать то же, что и о том, которое предшествовало. Однако радость поэзии здесь выражена сильнее, а страдания поэта и его искушения не ощущаются.
Р. Этьембль справедливо осмеял тенденциозное понимание некоторыми критиками 'вечности' в стихотворении как спиритуалистической категории. 'Вечность здесь, - пишет ученый, - это счастливое мгновение для человека, обретающего языческий дух, море, солнце, природу'.
XI(4). Золотой век
Впервые напечатано без ведома автора в тех же изданиях 1886 г., что и предыдущее.
До издания Плеяды печаталось по автографу 'рукописи Пьер Берес', затем чаще по более полному варианту автографа 'рукописи Мессэн'.
На обратной стороне листа - общее оглавление четырех 'Празднеств терпения'.
С этой ироничной и неровной по настроению вещью, которая датирована месяцем позже, чем предшествовавшие, связывают отражение более четкого осознания Рембо тщеты теории ясновидения и тщеты надежд поэта своими страданиями и своим гением счастливо преобразовать мир.
Стихотворение - пункт, на котором для Рембо и для его последовательных продолжателей должна была бы кончаться поэзия или, во всяком случае, поэтическая эпоха.
Для менее последовательных - почти для всех будущих французских поэтов-модернистов - поэзия отсюда начиналась. Но никто из них до таких стихов, может быть, больше не подымался.
XII. Юная чета
Впервые напечатано посмертно в книге Рембо 'Собрание стихотворений' (1895).
Печатается по автографу 'рукописи Мессэн'.
Пусть содержание этого стихотворения кажется более определенным, чем предыдущих, и саркастически воспроизводит годы бродяжничества Рембо и Верлена, даже содержит насмешки над религиозными увлечениями последнего ('О привиденья в белом Вифлеема...'), оно отстранение и остраненно моделирует будущую модернистскую поэзию, хотя для самого Рембо такая поэзия была запредельна и не нужна.
Обилие сложных реалий, вроде упоминания хитрого названия вьющегося растения кирказон (аристолохия), лишь нагнетает отчуждение: рождается тип стихотворения для немногих посвященных или для одного автора, которым или которому эти 'реалии' что-то говорят и с чем-то определенным ассоциируются.
Через год Рембо как поэт умрет, а через семнадцать лет, в 1899 г., в Намюре родится Анри Мишо, один из поэтов, для которых такие стихи будут исходным пунктом к утраченным пределам 'ясности' и 'контакта с миром':
...Но крыса зубы точит,
И дело с ней придется им иметь...
ХIII. Брюссель
Впервые напечатано без ведома автора в 'Ла Вог' К 8 за 14-20 июня 1886 г. и в том же году в книге Рембо 'Озарения'.
Источник - автограф 'рукописи Пьер Берес', Стихотворение того же рода, что и предыдущее, но гений Рембо все еще вырывается из эстетических тупиков.
XIV. 'Альмея ли она?..'
Впервые напечатано посмертно в книге Рембо 'Собрание стихотворений' (1895).
Источник - автограф 'рукописи Гро' (Graux).
Значение слова 'альмея' (индийская танцовщица) мало помогает интерпретации стихотворения, хотя и ироничного, но более близкого светлым вещам мая 1872 г., чем горьким следующих месяцев.
Предлагаемая нами интерпретация основана на том, что стихотворение как бы веха на пути от 'Пьяного корабля' к 'Озарениям'. Тогда правдоподобно, что речь идет о ранней заре, о часе, когда воздух чист и прозрачен, когда природа ближе всего человеку; конечно, если пейзаж - а речь идет о пейзаже близ большого города, видимо на водных подходах к Лондону, - если пейзаж не до конца изуродован индустриальной цивилизацией. На рассвете океан и в XX в. все еще может показаться чистым.
Пусть не радость, но возможность радости великолепно передана в стихотворении.
Другие переводы - Ф. Сологуба, Г. Петникова.
Перевод Ф. Сологуба:
Алмея ли она? На голубом рассвете
Исчезнет ли она, как мертвый цвет в расцвете?
Пред этой шириной, в безмерном процветанье
Роскошных городов, в их зыблемом дыханье!
Избыток красоты? Но это только плата
За дочку рыбака, за песенку пирата,
И чтобы поздние могли поверить маски,
Что в море чистом есть торжественные краски!
Перевод Г. Петникова:
Алмея ли она? В рассветно-голубые
Часы исчезнет ли, словно цветы ночные,
Таимые вдали, в безбрежном обаянье,
Где город-исполин льет сонное дыханье?..
