сводный каталог (такие случаи наблюдаются) или она издана в промежутке между 1800 и
1814 годами? Нет, и Сопиков отказывается отвечать на этот вопрос.
Все-таки нужно продолжать поиск, хотя вероятность успеха еще уменьшилась, - ведь мы все дальше отходим от XVIII века, к которому предположительно относится книга.
Продолжает Сопикова другой солидный труд, составленный на основе книг, которыми располагала знаменитая 'Библиотека для чтения' известного издателя Пушкинской эпохи А. ф. Смирдина. Вместе с некоторыми прибавлениями 'Роспись российским книгам для чтения из библиотеки Александра Смирдина' очень полно охватывала русские книги, вышедшие примерно по 1830 год. И снова неудача: никакой 'Грамматики любви' Смирдин не указывает. Неужели книга вышла еще позже?! Трудно допустить, но проверить необходимо...
Следующей крупной библиографической работой, продолжающей роспись Смирдина, является 'Систематический реестр русским книгам с 1831 по 1846 г.', составленный известным библиографом И. П. Быстровым по библиотеке книготорговца М. Д. Ольхина (Спб., 1846). К этой работе также приложен вспомогательный 'ключ' - 'Реестр книгам по алфавитному порядку'. Снова смотрю на слово 'грамматика': их много - около 70, и занимают они три столбца петита. Каких только нет - и русская, и турецкая, и английская, и даже 'философическая'. И вдруг - сначала мне даже показалось, что это обман зрения, этакий библиографический мираж - 'ГРАММАТИКА ЛЮБВИ'. Есть!
И вот, наконец-то, передо мной полное библиографическое описание книги. Вот оно: '5029. 'Грамматика любви, или Искусство любить и быть взаимно любимым'. Перевод с французского С. Ш. Москва, в типографии Лазаревых Института Восточных Языков, 1831 г. Сочинение Г. Мольера'.
Как, Мольера, того самого?! Жана Батиста? Великого французского комедиографа XVII века? Очень странно... Кажется, такого произведения у него нет. Впрочем, нужно проверить. Снова обращаюсь к генеральному алфавитному каталогу, на этот раз на слово 'Мольер Жан Батист'. 'Грамматики любви' нет... Смотрю различные библиографические справочники по французской литературе, многотомный каталог книг Французской национальной библиотеки. Такой книги Ж. Б. Мольера они не указывают, не упоминают даже о каком-либо другом писателе с фамилией Мольер. Казалось, поиски снова зашли в тупик.
На этом этапе поиска помог мне один из опытнейших библиографов Публичной библиотеки, С. М. Лавров. (Пользуюсь случаем выразить также признательность библиографу Л. Л. Альбиной за ценные советы, которые помогли уточнить сведения об авторе книги.) Он нашел карточку с описанием книги, но не под 'Мольером', а под фамилией 'Демольер'! На карточке стояло: 'Демольер Ипполит Жюль' - и далее указывались точно те же сведения о книге, которые были найдены в каталоге библиотеки Ольхина.
Наконец-то, кажется, все... В зале русского основного фонда, в котором выдаются старые и редкие издания, передо мной миниатюрная (формат 7X13 см) изящная книжечка, изданная с необычайным вкусом и тщательностью. Голубоватая обложка, титульный лист и некоторые страницы украшены тонкими, прекрасно выполненными гравюрами, несколько стилизованными под XVIII век. На обороте титульного листа напечатано: 'Печатать дозволяется с тем, чтобы по отпечатании представлены были в Ценсурный комитет три экземпляра. Москва, Октября 29 дня, 1831 года. Ценсор Сергей Аксаков' (известный русский писатель С. Т. Аксаков как раз в это время служил в Московском цензурном комитете). Внимание мое привлекла еще одна надпись на книге, сделанная буквально бисерным почерком, очевидно, кем-либо из сотрудников Публичной библиотеки в конце прошлого столетия: Moleri (pseud.) Code de l'amour. Paris. 1829. Auteur: Demoliere Guiles (1802-1877).
Эта надпись объяснила очень многое. Вопервых, стало сразу же понятно, почему в каталоге книга стоит 'под Демольером': библиотекари когда-то исправили ошибку, допущенную переводчиком или издателем, которые на титульном листе книги автором указали 'господина Мольера'. Во-вторых, и это очень ценно, стал известен французский оригинал русского перевода: оказывается, через два года после издания в 1829 году в Париже 'Кодекса любви' Ипполита Жюля Демольера (под псевдонимом Мольри) эта книга вышла в свет в Москве под названием 'Грамматика любви', что было совершенно в духе эпохи.
Так вот какая книга вызвала некогда у Бунина цепь воспоминаний и ассоциаций, которые и привели к созданию им чудесного рассказа!.. Книга действительно 'прелестно издана' и полна 'изящных тонких сентенций', как пишет о ней Бунин. И самое оформление книги и ее содержание, а главное, язык стилизованы под 'галантный' XVIII век, когда выходило много книг подобного рода. Не случайно я так упорно стремился отнести ее к XVIII веку и много времени тщетно потратил на поиски ее в библиографиях, посвященных этой эпоха. Вот уж действительно бывают иногда парадоксальные ситуации, когда, как сказано еще в Екклезиасте, 'знание умножает огорчения'. Ведь если бы я сразу же поверил Бунину, который, как теперь уже ясно, весьма точно указал в рассказе эпоху издания книги, я бы, очевидно, не поддался гипнозу XVIII века и начал бы поиск с изучения библиографических трудов 20-30 годов XIX.
Любопытно, что и другие книги, найденные Ивлевым в библиотеке Хвощинских, имеют под собой реальную основу. Правда, книг с точно такими же названиями, которые приведены Буниным, разыскать не удалось. Но вспомним, что 'Грамматика любви' была у Бунина и скорее всего лежала перед ним на столе, когда создавался рассказ, в то время как другие книги, упомянутые им мельком, он мог видеть в далекой юности, предположим, в домашней библиотеке своей семьи, и поэтому точные названия их могли не сохраниться в его памяти. Но названия их очень напоминают заглавия книг, которые были распространены в начале XIX века и хранились чуть ли не в каждой библиотеке небогатого помещика. Так, например, 'Заклятое урочище' и 'Утренняя звезда и ночные демоны' очень напоминают заглавия книг знаменитой английской романистки Анны Радклиф (например, 'Пещера смерти в дремучем лесу'. М., 1806), необыкновенно популярной в свое время в России. 'Размышления о таинствах мироздания', в свою очередь, напоминают заглавия многочисленных переводов сочинений английского философа и писателя Эдуарда Юнга, того самого Юнга, из которого так любил по ночам делать обширные выписки гоголевский почтмейстер в 'Мертвых душах'.
Но вернемся к самой 'Грамматике любви'. Чтение этой книги делает понятным, почему она привлекла внимание Бунина. Она резко отличается от несколько фривольных, 'гривуазных' книг подобного рода, которые были очень распространены в XVIII веке, благородством, чистотой, особой свежестью. Конечно, у современного читателя сентенции и размышления автора вызвали бы, пожалуй, улыбку, но когда-то эту книгу читали со всей серьезностью, а 'пораженный', 'ошеломленный любовью' герой рассказа Бунина не расставался с ней до самой смерти. Приведем лишь некоторые выдержки из различных главок этой книги (всего же в ней 80 страниц):
Глава II. О НАРЯДЕ. 'Для мужчины довольно приличия и опрятности. От женщины требуется гораздо более. Наряд простой, но выбранный со вкусом, увеличивает красоту и скрывает непригожество. Пышной и излишний наряд вредит всей красоте, а непригожество делает смешным. Простой и легкий прибавляет новые прелести к наружным и производит приятный обман, заставляющий предполагать те, которые не находятся. Излишний и выисканный заставляет сомневаться даже в наружных. Из сказанного следует, что женщина, избравшая первый род наряда, всегда будет иметь преимущество, каких бы притом не была лет и в каких бы ни находилась обстоятельствах'.
Или другая трогательная сентенция, 'О сердце': 'Первым предметом любви должно быть познание сердца любимой особы: это ныне необходимо. Доброе сердце часто вознаграждает наружные недостатки. Испорченное сердце может снискать любовь, но не на долгое время; рано или поздно какой-нибудь непредвиденный случай обнаружит обман: не забывается ли самый искусный актер!'
Или такой забавный совет в главе 'Об уме': 'Сочиняйте стихи для своей любезной, но не воспевайте ее в длинных поэмах; она подумает, что вы занимаетесь более Музами, чем ею самою'.
Есть в книге упоминаемое Буниным 'Изъяснение языка цветов', а в конце книги- афоризмы о любви, принадлежащие перу видных писателей... вернее писательниц (в этом также сказалась чисто французская галантность автора) г-жи Севинье, г-жи Жанлис, г-жи Сталь и других. Нужно сказать, что И. А. Бунин очень точно цитирует в рассказе эту книгу, лишь иногда, очевидно, в целях создания наибольшего художественного эффекта, соединяя вместе
разбросанные по разным главкам изречения.
Нужно сказать хотя бы несколько слов об авторе 'Грамматики любви' и предполагаемом переводчике книги. Сведения об Ипполите Жюле Демольере можно найти во многих французских источниках, даже в таком популярном, как известная французская энциклопедия 'Большой Лярусс'. Родился он в 1802 году в Нанте, в молодости занимался изучением медицины и права, но получил известность преимущественно
