Джон Пристли
Невидимки
– Чем занимаетесь, мистер Патсон? – доктор Смит оторвал свою замечательную чернильную ручку на несколько дюймов от бумаги.
– Экспортные поставки, – счастливо улыбаясь, ответил мистер Патсон.
Действительно, все складывалось не так уж и плохо. Во-первых, ему удалось попасть на прием к доктору Смиту, а не к его коллеге, доктору Мейенстейну. Не то чтобы он имел что-нибудь против доктора Мейенстейна: он никогда до этого не встречал его, однако мистер Патсон мог выбирать, а доктор Мейенстейн – нет. Если визит к психиатру неизбежен, то лучше иметь дело с врачом, носящим простую и успокаивающую фамилию Смит. И действительно, во внешности доктора Смита – круглолицего пятидесятилетнего мужчины не было ничего необычного, настораживающего; при желании его можно было принять за самого обыкновенного бухгалтера, адвоката или зубного техника. Отпечаток доверительности чувствовался во всей обстановке его кабинета – так выглядит вестибюль в хорошем отеле. А его чернильная ручка! Она была просто восхитительна! Мистер Патсон мысленно напомнил себе, что следует поинтересоваться у доктора Смита, где тот приобрел такую ручку. Ну разве может человек, который на приеме у врача способен замечать подобные мелочи, быть психически ненормальным?…
– Это семейное дело, – продолжал мистер Патсон, улыбаясь. – Его основал мой дед. Первоначально для дальневосточных импортеров; иностранные фирмы, особенно в удаленных местах, заказывали через нас оптовые партии необходимых им товаров. Конечно, сейчас это уже не то, что было лет пятьдесят назад. Но с другой стороны, все эти торговые ограничения и система экспортных лицензий нам здорово помогли. Иностранцам трудно пробиться сквозь такие барьеры, так что мы улаживаем все дела за них. Работа достаточно нервная, но небезынтересная. В целом она мне нравится.
– У меня складывается именно такое впечатление, – проговорил доктор Смит, делая пометку в своем блокноте. – Полагаю, ваши финансовые дела в полном порядке? В наше время у многих предпринимателей возникают сложности в отношениях с банками. У меня, например. Это естественно.
Как усталый актер в затянувшейся пьесе, он выдал механический смешок, и мистер Патсон отозвался ему, как другой усталый актер. После этого лицо доктора Смита приняло серьезное выражение. Прицелившись, как из пистолета, он наставил на мистера Патсона свою ручку.
– Значит, нам не стоит обсуждать этот вопрос, не так ли, мистер Патсон?
– Ах да. Разумеется, разумеется, – поспешно проговорил мистер Патсон, теперь уже не улыбаясь.
– Отлично, – доктор Смит не опустил ручку, – расскажите мне, что вас беспокоит. Мистер Патсон задумался.
– Прежде чем рассказывать, могу я задать вам один вопрос?
Доктор Смит нахмурился, как будто его спросили о чем-то неприличном.
– Если вы думаете, что это может помочь…
– Да, я думаю, это поможет, – сказал мистер Патсон. – Прежде чем начать объяснять, мне необходимо узнать ваше мнение.
Он нерешительно поерзал в кресле.
– Доктор, вы верите в существование дьявольского принципа? В некое объединение злых начал, которые стремятся уничтожить человечество; их агенты – а на самом деле демоны и бесы низшего, ранга – живут среди нас в оболочке людей. Вы верите в это?
– Разумеется нет, – доктор Смит отвечал без малейшего колебания. – Это обычное суеверие, не подтвержденное научными данными. Хотя и объяснимое – мы не будем сейчас вдаваться в подробности, – когда человек подвержен эмоциональным стрессам. Конечно же, все это чистая фантазия, субъективная по своей природе. Но ваше замечание о том, что среди нас живут агенты дьявольского принципа, само по себе может представлять опасность. Такое убеждение может повлечь за собой серьезные асоциальные последствия, вы понимаете меня, мистер Патсон?
– А…, да, понимаю. Я хотел сказать, иногда…, м-м…, когда я смотрю на это, как вы, доктор, мне кажется, что я понимаю. Но чаще мне это не удается. Вероятно, – добавил мистер Патсон с вымученной улыбкой, – поэтому я и сижу здесь.
– Так, так, – пробормотал доктор Смит, делая какие-то пометки в блокноте. – Думаю, вы правильно поступили, решив обратиться к психиатру. Подобные отклонения могут стремительно прогрессировать, хотя в данном случае речь может идти скорее о регрессе. Не буду утомлять вас терминами, мистер Патсон, просто скажу, что вы – или это была инициатива миссис Патсон? – очень своевременно предприняли этот деликатный шаг. Теперь, когда вы знаете мое мнение, я думаю, вам лучше рассказать все с самого начала. И пожалуйста, ничего не опускайте; не бойтесь показаться смешным. Вы можете рассчитывать на мою помощь только в том случае, если будете полностью, откровенны, мистер Патсон. По ходу разговора я буду задавать вам вопросы, чтобы лучше понять некоторые детали. Да, я забыл предупредить, что у нас не практикуются психоаналитические методы. Однако, если вы почувствуете, что вам будет легче говорить, не видя моего лица…
– Нет, все нормально. – Мистер Патсон с облегчением обнаружил, что ему не придется лежать на кушетке и бормотать, обращаясь к стене напротив. – Мы можем просто продолжать наш разговор. Во всяком случае, я попытаюсь.
– Хорошо. И помните, мистер Патсон, постарайтесь рассказать мне все, что находите важным. Можете курить, если это поможет вам сосредоточиться.
– Благодарю, немного попозже. Мистер Патсон помолчал, перебирая воспоминания. Наконец он решился.
– Это началось около года назад. Мой кузен работает в издательской фирме, и как-то раз он пригласил меня пообедать с ним в его берлингтонском клубе. Наверное, он думал, что мне будет приятно провести вечер среди писателей и художников, которые там собираются. Так вот, после ужина мы час или два поиграли в бридж, потом зашли в гостиную, где взяли по коктейлю, перед тем как уйти. Мой кузен разговорился с другим издателем, и где-то с четверть часа я был предоставлен самому себе. Вот тогда я и услышал, что говорил Фарбрайт – вы знаете, известный художник. Очевидно, он здорово выпил, хотя пьяным его нельзя было назвать, и разглагольствовал перед небольшой компанией по другую сторону камина. Насколько я понял, он недавно вернулся из Сирии и пересказывал услышанное там, хотя, по его
