Гиппиус Зинаида
Стихи
Зинаида Николаевна Гиппиус
- 14 декабря 1918 г. - Все она - Грех - Дьяволенок - Если - Идущий мимо - Изнемогаю от усталости... - Крик - Любовь - одна - Между - Мера - Молодому веку - Мудрость - Надпись на книге - О вере - Пауки - Песня - Посвящение - Предел - Пыль - Сейчас - Сонет (Не страшно мне...) - Стихотворный вечер в 'Зеленой Лампе' - У. С. - Часы стоят - Электричество
ОБРАТНО К СТИХИИ
ЧАСЫ СТОЯТ Часы остановились. Движенья больше нет. Стоит, не разгораясь, за онками рассвет.
На скатерти холодной наубранный прибор, Как саван белый, складки свисают на ковер.
И в лампе не мерцает блестящая дуга... Я слушаю молчанье, как слушают врага.
Ничто не изменилось, ничто не отошло; Но вдруг отяжелело, само в себе вросло.
Ничто не изменилось, с тех пор как умер звук. Но точно где-то властно сомкнули тайный круг.
И все, чем мы за краткость, за легкость дорожим,Вдруг сделалось бессмертным, и вечным - и чужим.
Застыло, каменея, как тело мертвеца... Стремленье - но без воли. Конец - но без конца.
И вечности безглазой беззвучен строй и лад. Остановилось время. Часы, часы стоят! Поэзия Серебряного Века. Москва, 'Художественная Литература', 1991.
* * * Изнемогаю от усталости, Душа изранена, в крови. Ужели нет над нами жалости, Ужель над нами нет любви?
Мы исполняем волю строгую, Как тени, тихо, без следа, Неумолимую дорогою Идем - неведомо куда.
И ноша жизни, ноша крестная, Тем далее, тем тяжелей, И ждет кончина неизвестная У вечно запертых дверей.
Без ропота, без удивления Мы сделаем, что хочет Рок. Кто создал нас без вдохновения, тот полюбить, создав, не мог.
Мы падаем, толпа бессильная, Бессильно верив в чудеса, А сверху, как плита могильная, Глухие давят небеса. Поэзия Серебряного Века. Москва, 'Художественная Литература', 1991.
ПЫЛЬ Моя душа во власти страха И горькой жалости земной. Напрасно я бегу от праха Я всюду с ним, и он со мной.
Мне в очи смотрит ночь нагая, Унылая, как темный день. Лишь тучи, низко набегая, Дают ей мертвенную тень.
И ветер, встав на миг единый, Дождем дохнул - и в миг исчез. Волокна серой паутины Плывут и тянутся с небес.
Ползут, как дни земных событий, Однообразны и мутны. Но сеть из этих легких нитей Тяжеле смертной пелены.
И в прахе душном, в дыме пыльном, К последней гибели спеша, Напрасно в ужасе бессильном Оковы жизни рвет душа.
А капли тонкие по крыше Едва стучат, как в робком сне. Молю вас, капли, тише, тише... О, тише плачьте обо мне! Серебряный век русской поэзии. Москва, 'Просвещение', 1993.
ВСЕ ОНА Медный грохот, дымный порох, Рыжелипкие струи, Тел ползущих влажный шорох... Где чужие? где свои?
Нет напрасных ожиданий, Недостигнутых побед, Но и сбывшихся мечтаний, Одолении - тоже нет.
Все едины, всё едино, Мы ль, они ли... смерть - одна. И работает машина, И жует, жует война... 1914 Строфы века. Антология русской поэзии. Сост. Е.Евтушенко. Минск-Москва, 'Полифакт', 1995.
ИДУЩИЙ МИМО У каждого, кто встретится случайно Хотя бы раз - и сгинет навсегда, Своя история, своя живая тайна, Свои счастливые и скорбные года.
Какой бы ни был он, прошедший мимо, Его наверно любит кто-нибудь... И он не брошен: с высоты, незримо, За ним следят, пока не кончен путь.
Как Бог, хотел бы знать я все о каждом, Чужое сердце видеть, как свое, Водой бессмертья утолить их жажду И возвращать иных в небытие. 1924 Строфы века. Антология русской поэзии. Сост. Е.Евтушенко. Минск-Москва, 'Полифакт', 1995.
ГРЕХ И мы простим, и Бог простит. Мы жаждем мести от незнанья. Но злое дело - воздаянье Само в себе, таясь, таит.
И путь наш чист, и долг наш прост: Не надо мстить. Не нам отмщенье. Змея сама, свернувши звенья, В свой собственный вопьется хвост.
Простим и мы, и Бог простит, Но грех прощения не знает, Он для себя - себя хранит, Своею кровью кровь смывает, Себя вовеки не прощает Хоть мы простим, и Бог простит. 1938 Строфы века. Антология русской поэзии. Сост. Е.Евтушенко. Минск-Москва, 'Полифакт', 1995.
ПЕСНЯ Окно мое высоко над землею, Высоко над землею. Я вижу только небо с вечернею зарею, С вечернею зарею.
И небо кажется пустым и бледным, Таким пустым и бледным... Оно не сжалится над сердцем бедным, Над моим сердцем бедным.
Увы, в печали безумной я умираю, Я умираю, Стремлюсь к тому, чего я не знаю, Не знаю...
И это желание не знаю откуда, Пришло откуда, Но сердце хочет и просит чуда, Чуда!
О, пусть будет то, чего не бывает, Никогда не бывает: Мне бледное небо чудес обещает, Оно обещает,
Но плачу без слез о неверном обете, О неверном обете... Мне нужно то, чего нет на свете, Чего нет на свете. 100 Стихотворений. 100 Русски 1000 х Поэтов. Владимир Марков. Упражнение в отборе. Centifolia Russica. Antologia. Санкт-Петербург: Алетейя, 1997.
СТИХОТВОРНЫЙ ВЕЧЕР В 'ЗЕЛЕНОЙ ЛАМПЕ' Перестарки и старцы и юные Впали в те же грехи: Берберовы, Злобины, Бунины Стали читать стихи.
Умных и средних и глупых, Ходасевичей и Оцупов Постигла та же беда.
Какой мерою печаль измерить? О, дай мне, о, дай мне верить, Что это не навсегда!
В 'Зеленую Лампу' чинную Все они, как один,Георгий Иванов с Ириною; Юрочка и Цетлин,
И Гиппиус, ветхая днями, Кинулись со стихами, Бедою Зеленых Ламп.
Какою мерою поэтов мерить? О, дай мне, о, дай мне верить Не только в хорей и ямб.
И вот оно, вот, надвигается: Властно встает Оцуп. Мережковский с Ладинским сливается В единый небесный клуб,
Словно отрок древне-еврейский, Заплакал стихом библейским И плачет, и плачет Кнут...
Какой мерою испуг измерить? О, дай мне, о, дай мне верить, Что в зале не все заснут. Строфы века. Антология русской поэзии. Сост. Е.Евтушенко. Минск-Москва, 'Полифакт', 1995.
МЕРА Всегда чего-нибудь нет,Чего-нибудь слишком много... На все как бы есть ответ Но без последнего слога.
Свершится ли что - не так, Некстати, непрочно, зыбко... И каждый не верен знак, В решеньи каждом - ошибка.
Змеится луна в воде,Но лжет, золотясь, дорога... Ущерб, перехлест везде. А мера - только у Бога. 1924 Строфы века. Антология русской поэзии. Сост. Е.Евтушенко. Минск-Москва, 'Полифакт', 1995.
МОЛОДОМУ ВЕКУ Тринадцать лет! Мы так недавно Его приветили, любя. В тринадцать лет он своенравно И дерзко показал себя.
Вновь наступает день рожденья... Мальчишка злой! На этот раз Ни празднества, ни поздравленья Не требуй и не жди от нас.
И если раньше землю смели Огнем сражений зажигать Тебе ли, Юному, тебе ли Отцам и дедам подражать?
Они - не ты. Ты больше знаешь. Тебе иное суждено. Но в старые мехи вливаешь Ты наше новое вино!
Ты плачешь, каешься? Ну что же! Мир говорит тебе: 'Я жду'. Сойди с кровавых бездорожий Хоть на пятнадцатом году! 1914 Строфы века. Антология русской поэзии. Сост. Е.Евтушенко. Минск-Москва, 'Полифакт', 1995.
МУДРОСТЬ Сошлись чертовки на перекрестке, На перекрестке трех дорог Сошлись к полночи, и месяц жесткий Висел вверху, кривя свой рог.
Ну, как добыча? Сюда, сестрицы! Мешки тугие,- вот прорвет! С единой бровью и с ликом птицы,Выходит старшая вперед.
И запищала, заговорила, Разинув клюв и супя бровь: 'Да что ж, не плохо! Ведь я стащила У двух любовников - любовь.
Сидят, целуясь.. А я, украдкой, Как подкачусь, да сразу - хвать! Небось, друг друга теперь не сладко Им обнимать да целовать!
А вы, сестрица?' - 'Я знаю меру, Мне лишь была б полна сума Я у пророка украла веру,И он тотчас сошел с ума.
Он этой верой махал, как флагом, Кричал, кричал... Постой же, друг! К нему подкралась я тихим шагом Да флаг и вышибла из рук!'
Хохочет третья: 'Вот это средство! И мой денечек не был плох: Я у ребенка украла детство, Он сразу сник. Потом издох'.
Смеясь, к четвертой пристали: ну же, А ты явилась с чем, скажи? Мешки тугие, всех наших туже... Скорей веревку развяжи!
Чертовка мнется, чертовке стыдно... Сама худая, без лица 'Хоть я безлика, а все ж обидно: Я обокрала - мудреца.
Жирна добыча, да в жире ль дело! Я с мудрецом сошлась на грех. Едва я мудрость стащить успела,Он тотчас стал счастливей всех!
Смеется, пляшет... Ну, словом, худо. Назад давала - не берет. 'Спасибо, ладно! И вон отсюда!' Пришлось уйти... Еще убьет!
Конца не в 1000 ижу я испытанью! Мешок тяжел, битком набит! Куда деваться мне с этой дрянью? Хотела выпустить - сидит'.
Чертовки взвыли: наворожила! Не людям быть счастливей нас! Вот угодила, хоть и без рыла! Тащи назад! Тащи сейчас!
'Несите сами! Я понесла бы, Да если люди не берут!' И разодрались четыре бабы: Сестру безликую дерут.
Смеялся месяц... И от соблазна Сокрыл за тучи острый рог. Дрались... А мудрость лежала праздно На перекрестке трех дорог. 1908 Строфы века. Антология русской поэзии. Сост. Е.Евтушенко. Минск-Москва, 'Полифакт', 1995.
ДЬЯВОЛЕНОК Мне повстречался дьяволенок, Худой и щуплый - как комар. Он телом был совсем ребенок, Лицом же дик: остер и стар.
Шел дождь... Дрожит, темнеет тело, Намокла всклоченная шерсть... И я подумал: эко дело! Ведь тоже мерзнет. Тоже персть.
Твердят: любовь, любовь! Не знаю. Не слышно что-то. Не видал. Вот жалость... Жалость понимаю. И дьяволенка я поймал.
Пойдем, детеныш! Хочешь греться? Не бойся, шерстку не ерошь. Что тут на улице тереться? Дам детке сахару... Пойдешь?
А он вдруг эдак сочно, зычно, Мужским, ласкающим баском (Признаться - даже неприлично И жутко было это в нем)
Пророкотал: 'Что сахар? Глупо. Я, сладкий, сахару не ем. Давай телятинки да супа... Уж я пойду к
