Второй бесшумно открыл дверь, остановился на пороге, с некоторым смущением глядя на Полищука. Видно было, что он чувствует себя неловко.
- Проходи, - не здороваясь, сухо сказал Полищук.
Второй крадущимися шагами пересек кабинет, сел и Полищук сразу включил магнитофон, неприязненно разглядывая насторожившегося напарника.
'Значит, о деле, - раздался в кабинете голос Грейцера. - Мы учитывали вероятность того, что когда- нибудь к предсказаниям нашей 'Сивиллы' проявят не устраивающий нас интерес работники сыскных структур. Особенно частных сыскных структур, потому что государственные структуры интереса к таким делам почему-то не проявляют...'
- Хватит? - Полищук остановил пленку и подался к обескураженному Второму. - Надеюсь, догадался, что это копия? И не последняя. Можешь передать ее своим нанимателям, Рихард Зорге. Дерьмовые у тебя хозяева, и сам ты дерьмо. Я ведь привык страховаться, Славик, потому что верить нынче никому нельзя. Хотя тебе верил. И все равно подстраховался.
Полищук бросил кассету на край стола перед подавленным помощником. Второй не стал ее брать, только чуть заметно повел плечами.
- Я все равно подстраховался, - повторил Полищук, - потому что вижу и понимаю: все сейчас продается. Ты знаешь, как я вытащил Графа во время той резни с молдаванами? Его ведь свои же сдали, продали - это я уже потом узнал... Понимаешь, просто про-да-ли - молдаванам! Торговали, Славик, командирами торговали... Живешь с одногодком-корешком в одной палатке, одним одеялом укрываешься, вместе по бабам лазишь и за самогоном, - а завтра посулят ему молдаване за твою голову литруху портвейна - и ночью он тебе голову отрежет и им притащит. Вот тогда я понял окончательно: все продается, никому верить нельзя. Ни сукам-политикам, ни друзьям; себе самому - и то верить опасно. Раньше как говорили? Доверяй, но проверяй. А сейчас не только проверять надо, но и не доверять никому. Я бы ведь все равно подстраховался, даже и без твоих проколов.
Второй шевельнулся, поднял бледное лицо.
- Да-да, Славик, проколов, хотя я это уже потом понял, после нашей встречи в 'Заставе'. И любопытство ты проявил по поводу других вариантов когда я из 'Сивиллы' вернулся. И на 'Катю' меня навел, чтобы с Вероникой состыковать. Повторяю: я бы в твой 'мерс' в любом случае еще одну 'слушалку' засунул без твоего ведома. На всякий пожарный. И передай своим деятелям, что таких вот штук, - Полищук кивнул на кассету, - я не поленился наделать с полсотни. И сегодня разослал во все известные мне частные сыскные конторы. С просьбой пустить их в дело в случае моей внезапной смерти. Так что не советую ко мне цепляться, хлопец. Так и передай. Полищук с усмешкой посмотрел на оцепеневшего Второго. - Все. Я тебя больше не задерживаю.
Второй поднялся и, так и не забрав кассету, молча вышел, тихо прикрыв за собой дверь.
'Вот вам, подлюкам! - злорадно подумал Полищук. - За упокой моей души пить вам не придется...'
Надо было начинать хлопотать о продаже квартиры, наводить справки об уютном местечке для переезда. Проблем с деньгами (спасибо Грейцеру вместе с 'Асклепием'!) не существовало и можно было жить на проценты. Или купить какие-нибудь солидные акции. Или заняться нефтяным бизнесом, как Порошин. ('А случайно ли Порошин так внезапно ушел в бизнес?' - мелькнула мысль). Можно было просто жить в свое удовольствие да развлекаться с девочками, пока с этим делом все в порядке. Пока ничего не отсохло. В общем, вариантов хватало.
Телефонный звонок застал его уже в дверях. Полищук вернулся к столу, снял трубку.
- Полищук у телефона.
- Володя, не сердись, - торопливо, словно боясь, что он не дослушает, проговорила Вероника. - Это же работа, Володя, а в остальном-то у нас проблем нет, да, Володя?
- Чего ты хочешь? - холодно спросил он. - Думаю, необходимость во встречах отпала и...
- Нет-нет! - перебила Вероника. - Мне было хорошо с тобой... Я еще хочу...
'Боже мой! - удрученно подумал Полищук. - Хорошенькое же, однако, мы поколение. Поколение славиков, вероник, полищуков... Без комплексов, без лишних моральных проблем, от которых чудаки-предки страдали. 'Новое поколение выбирает 'Пепси'... Старая телевизионная реклама из детства. Выбирало 'Пепси' - а что выбрало, что получило?..'
- Сегодня я занят, позвони завтра, - отрезал он и положил трубку. Вышел и запер кабинет, не обращая внимания на вновь оживший телефон.
Пройдя мимо разноцветных павильонов, испещренных рекламными надписями, мимо скопища нищенствующих возле универмага, пробравшись сквозь толпу у столиков менял, Полищук пересек улицу и подошел к остановке. Ожидающих автобуса, как всегда, было много, но, выбрав тактически правильную позицию, сыщик в числе первых втиснулся в переполненную желтую развалюху.
Он ехал, привычно прикрыв глаза и размышляя о предстоящих хлопотах, и под коленку ему давил чей-то 'дипломат', а руки его были прижаты к чьим-то обтянутым тонким платьем бедрам. Он не видел того, что происходило за окнами автобуса, с пыхтением поднимающегося по путепроводу над полотном железной дороги. Не видел, как едущий следом на протяжении нескольких кварталов бензовоз вдруг резко увеличил скорость, пошел на обгон и, поравнявшись с автобусом, мотнулся вправо, ударившись в бок желтой развалюхи. Автобус выскочил на тротуар, сбил щиты ограждения и рухнул на рельсы. Водитель бензовоза выпрыгнул из кабины, и тяжелая машина тоже устремилась вниз, на изуродованный автобус. Через мгновение прогремел взрыв и море огня расплескалось в воздухе, рождая очередные строчки в сводке дорожно-транспортных происшествий.
Полищук ничего этого не видел, и так ничего и не успел понять...
*
Ему уже не суждено было узнать, что все его бандероли не пошли дальше местного сортировочного узла - с помощью денег в этой стране можно было проделывать самые удивительные вещи.
Продолжались будни.
