Но вот если старухе дали задание - она идет его выполнять.
- Зонт возьми, видишь - дождь.
- Не сахар, не промокну. - Но все же взяла. Только вряд ли раскроет, потому что дожди с порывами - вдруг да еще поволокут старушку, а то и купол вывернется, сломается.
Итак, мы с Аленой в комнате мамы.
Конечно же, старуха наверняка раз сто у себя все посмотрела. Но бывают случаи - чужой глаз узрит то, что ты в упор не видишь.
На подоконнике, справа от балконной двери, прислонены к яркому стеклу (здесь южная сторона), в ореоле света, семь картонных иконок, среди них портрет иеросхимонаха Серафима Вырицкого (Муравьева), а также складень. Я из любопытства заглянул на обратную сторону - вязью написано 'Спаси и сохрани' и меленько - 'Молитва дорожная'. И еще несколько выцветших бумажных иконок Христа и Богородицы. И одна тяжелая иконка, нарисованная на глиняной лепехе. И что-то вроде лозунга, окаймленного цветочками голубыми и розовыми: РУСЬ СВЯТАЯ, ХРАНИ ПРАВОСЛАВНУЮ ВЕРУ!
За этими крохотными иконками ключей не было, да и быть не могло - негде уместиться. Нет их и под книгами старухи, которые тут же на широком подоконнике лежат в особом порядке: слева 'От святой купели и до гроба' (краткий устав жизни православного христианина), издательство 'Трим', Москва, 1994 год, а справа - Псалтирь, на всякую потребу и на всякий день. Из-под него выглядывают старое, коричневого тона, с ветхим корешком Евангелие и тетрадка с закладками. В ней молитвы, переписанные от руки. И ключей здесь тоже не может быть.
В углу, на полу, ее чуни, теплые, сухие, - в них старуха могла тяжелую связку уронить? Могла. Но нету и в них ключей. Нигде нет. Что же делать???
Мы с Аленой переглянулись. Остается действительно одно - сегодня же ставить новые замки. И как можно быстрее менять код чипа.
3
Я позвонил своему знакомому, Юрию Михайловичу Боголепову, инженеру из КБ 'Автоматика', объяснил ситуацию, и он тут же, мигом, сквозь дождь, прикатил на своей вишневой иномарке и позвонил снизу с сотового.
- Бывает. Сделаю.
Я выдал ему тысячу рублей - если не хватит, он доплатит, потом рассчитаемся. А почему я именно Юрию позвонил - он и ставил нам замки на этой квартире три года назад, когда мы сюда переехали.
Боголепов, ловко вывинтив шурупы, вынул и обмерил тонким стальным метром один замок, затем, пристроив его на место, вытащил из железной двери и бросил в кейс другой замок, а на третий глянул и махнул рукой - замчище на общей с соседями двери стандартный, плоский, Юрий знает, где такие продаются.
Инженер укатил в город, а я поспешил - это поблизости - в фирму 'Рекс', которая устанавливала домофон.
Специалисты по всяким охранным и противоугонным средствам располагаются на двенадцатом этаже Вычислительного центра. Лифт не работает, но ничего, я как белка взбежал наверх.
Здесь вдоль стен, за стеклом на витринах, чего только нет: и рупоры сирен, и тревожные кнопки, и микросхемы для сейфов. Молодые люди - кто говорил в телефон, кто листал газету 'Коммерсантъ' - поднялись, увидев мое красное лицо, поняли с моих слов, что произошло, пообещали завтра выдать новые чипы (можно и старые перемагнитить, но пусть до утра поработают, нельзя же без ключей!), и я вернулся домой.
Жена тем временем уже сбегала в школу, упросила коллег заменить два ее урока, - нам надо сообразить, где наша бабулечка могла обронить ключи. Вдруг да еще найдутся?
Но не писать же на столбах и не давать же в газетах объявление?
Мы позвонили Елизавете Васильевне, той самой подруге нашей мамы, крикливой, с вечно вытаращенными от восторга или ужаса глазами за стеклами очков.
- Я, я!.. - закудахтала молодая еще старуха в трубку. - Что, Машка упала, помочь? Или что, горчичники надо?
- Да нет, нет... - Моей Алене ничего не оставалось, как прямо сказать о потере. - Конечно, ничего страшного, - продолжала жена. - Но все же лучше бы поискать. Не спросите ли вы в церкви, Елизавета Васильевна... не нашлись ли там случайно ключи?
- Поняла! Сделаю! - радостно (из-за того, что нужна людям) завопила подруга нашей мамы. Она сейчас же, немедленно побежит в 'церкву' и опросит всех. Там честные бабки работают.
Я решил заглянуть в Совет ветеранов.
- А ты сиди дома, - попросил жену.
- Нет, - остановила меня жена. - Надо начинать с самого нуля.
Она математик и всегда права. Действительно, лучше пройти по маршруту мамы, начиная прямо с порога. Или даже нет, со сборов.
Вспоминали. Вчера утром, в половине восьмого, Алена заплела матери косичку, усадив, как обычно, на кухне, подале от стола. И с девичьей косичкой на шее мать медленно надела то самое серое пальто, боты, платок на голову и ушла.
Да, она прихватила с собой и мешочек (зачем она этот черный мешочек носит?! Как-то страшновато смотрится этот черный мешочек!), положив туда дешевых леденцов, ранее купленных ею же. Для кого купила, кому отдаст, кто их ест?..
Но сегодня мешочек дома, лежит, перекинутый через спинку стула в ее комнате. Он пуст.
Итак, мы с Аленой выходим из подъезда, смотрим вокруг. На грязном асфальте двора черная, давно не подметавшаяся листва. Но ключей нет. Если только какой-нибудь гигантский грейдер, разворачиваясь, не подцепил их узорами своих колес и не увез невесть куда. Только вряд ли мама их здесь вынимала.
- Автобус, - бормочу я. И Алена мгновенно поняла меня.
Да, в автобусе теща могла случайно вытащить их вместе с кошельком, когда покупала билет. Ехать ей вокруг лесочка всего две остановки, она как-то заявляла о своем желании ходить напрямую пешком, но мы уговорили старую не делать этого - здесь часто шляются полупьяные бомжи.
- А ты сиди дома.
Жена возвращается в квартиру, надо быть настороже - в последнее время участились дерзкие, среди бела дня, кражи, воруют вполне интеллигентного вида, хорошо одетые молодые люди.
Если кто-то из таких парней нашел ключи, мгновенно сообразит, как воспользоваться.
А я иду на остановку. С недавней поры автобус № 3 ходит мимо нашего дома - из-за новостройки маршрут удлинили.
Я заскакивал во все автобусы третьего маршрута и, оплачивая билет, чтобы со мной говорили подробней, спрашивал, не попадалась ли кондуктору или водителю связка ключей, и, когда часа через полтора мне вновь попался на глаза автобус с примелькавшимся номером, я понял, что опросил весь транспорт, кружащий на этом направлении.
Если не врут, теща ключей в автобусе не роняла.
Теперь я мог пойти и в Совет ветеранов.
4
Совет ветеранов занимает две комнаты в старом панельном доме возле почты и гастронома. Здесь же, рядом, под открытым небом, - небольшой местный базарчик, приезжие крестьяне рубят мясо на пне, отгоняя собак, продают творог и молоко в бутылках из-под пепси-колы.
Вход в Совет ветеранов с торца. Я постучался - зычный голос председателя Агнессы Федоровны, некогда известного врача-гинеколога, мне ответил:
- Входите, мальчик, я вас видела.
И 'мальчик', то есть я, уже седой, с синевой под глазами историк, обстукав ботинки на входе о пласт мокрой рогожи, робко вошел - я побаиваюсь громких, активных женщин, а особенно врачей-гинекологов, помнящих все секреты наших семей.
Агнесса Федоровна, мощная дама со светло-фиолетовыми кудрями, шевеля острым бюстом, говорила по телефону. Она сверкнула сивыми глазами, указав мне, куда сесть. Я опустился на продавленный стул, передо мной на другом стуле сидела маленькая, блеклая старушонка с потертой кожаной сумкой возле драных сапожек.
- Да, да... - буркала Агнесса Федоровна. - Да. Мы подержим.
Положив трубку, она осклабилась, показав крупные желтоватые свои зубы, и, движением руки отпустив старушонку, осведомилась у меня:
