<стр. 145>.
Неправда ли - откровенно! Значит, призывами трудоспособность не вернешь. А чем же?
'Для учета производительности и для соблюдения учета необходимо устроить промышленные суды'.
Это уже что-то новое! Этого не знали, конечно, при проклятом царском режиме. Если бы при царе ввели вдруг на заводах промышленные суды, представляю себе, на каких фальцетах завопили бы об этом друзья пролетариата и все вообще революционеры. А как бы они завопили, если бы, ну, Столыпин, скажем, выступил со следующей тирадой... Но выступил с ней, увы, не Столыпин, а Ленин, когда власть находилась уже у него в руках. Читайте.
'Что же касается карательных мер за не соблюдение трудовой дисциплины, то они должны быть строже. Необходимо карать вплоть до тюремного заключения. Увольнение с завода также может применяться, но характер его совершенно изменяется. При капиталистическом строе увольнение было нарушением гражданской сделки. Теперь же при нарушении трудовой дисциплины, особенно при введении трудовой повинности, совершается уже уголовное преступление и за это должна быть наложена определенная кара'.
Вот так. Там, где при царе-батюшке можно просто уволить (а сколько воплей, а то и забастовок было по этому поводу), теперь одного увольнения мало. Теперь - тюрьма. Что и наблюдали мы в исполнение ленинских заветов, особенно в предвоенные годы, когда за двадцатиминутное опоздание на работу люди уходили в лагеря и там гибли.
Но в стране вроде диктатура пролетариата. Как же сочетать, с одной стороны, eго диктатуру, а с другой стороны, диктаторство над ним, причем уже не класса, не партии даже, но уже единой воли. А что речь шла о подчинении диктатору и единой воле, читаем недвусмысленные ленинские слова.
'Это подчинение может при идеальной сознательности и дисциплине <то есть при полной покорности> участников общей работы напоминать больше мягкое руководство дирижера <имеющего право сажать в тюрьму> Оно может принимать формы диктаторства, если нет идеальной дисциплинированности и сознательности. Так или иначе беспрекословное подчинение единой воле безусловно необходимо' <стр. 200>.
'Вся наша задача партии коммунистов встать во главе истомленной и устало ищущей выхода массы <а как же революционная активность масс?> повести ее по верному пути, по пути трудовой дисциплины, по пути согласования задач митингования об условиях работы и задач беспрекословного повиновения воле советского руководителя, диктатора во время работы'.
Ах, как хорошо: помитинговали, пошумели, проявили свою пролетарскую гегемонию, потешили душу - щелкает бич диктатора: по местам!
'Надо научиться соединять вместе бурный, бьющий весенним половодьем, выходящий из всех берегов митинговый демократизм масс с железной дисциплиной во время труда, с беспрекословным повиновением воле одного лица - советского руководителя'.
Точнее про класс-гегемон, oсуществляющий якобы в стране свою диктатуру, уже не скажешь. И вообще словечко 'принудительное' является едва ли не самым любимым словечком вождя в тот период.
'Подчинение, и притом беспрекословное, единоличным распоряжениям советских руководителей, диктаторов, выбранных или назначенных, снабженных диктаторскими полномочиями...'
'Меры перехода к принудительным текущим счетам или принудительному держанию денег в банках...'
'Осуществление строжайшего и повседневного учета и контроля производства и распределения продуктов...'
'Наше опоздание с введением трудовой повинности показывает еще раз...'
'Принудительное объединение населения в потребительские общества...'
'Через продовольственные отделы советов, через органы снабжения при советах мы объединили бы население <принудительно, как только что мы прочитали> в единый пролетарски руководимый кооператив'.
В деле принуждения пролетариата (хотя и строился вроде бы социализм) Владимир Ильич Ленин не брезговал oбращаться к самым жестоким и драконовским достижениям капитализма.
'Русский человек - плохой работник по сравнению с передовыми нациями. Учиться работать - эту задачу советская власть должна поставить в полном объеме. Последнее слово капитализма в этом отношении - система Тейлора... Осуществление социализма опредляется именно нашими успехами в сочетании с советской властью и советской организацией управления <беспрекословного подчинения диктатору, как мы недавно читали> с новейшим прогрессом капитализма'.
И вообще, капитализм, оказывается, не такое уж страшное слово и понятие.
'Если бы могли в России через малое число времени осуществить государственный капитализм, это было бы победой'.
'Что такое государственный капитализм при советской власти? В настоящее время осуществлять государственный капитализм - это значит проводить в жизнь тот учет и контроль, которые капиталистические классы проводили в жизнь'.
'Государственный капитализм для нас спасени е... Государственный капитализм был бы для нас спасением. Тогда переход к полному социализму был бы легок, был бы в наших руках, потому что государственный капитализм есть нечто централизованное, подсчитанное, контролированное и oбщественное, а нам-то как раз этого и не хватает, потому что в России мы имеем массу мелкой буржуазии, которая сочувствует уничтожению крупной буржуазии всех стран, но не сочувствует учету, обобществлению и контролю'.
'Только развитие государственного капитализма, только тщательная постановка дела учета и контроля, только строжайшая организация и трудовая дисциплина приведут нас к социализму. А без этого социализма нет.
К государственному крупному капитализму и к социализму ведет oдна и та же дорога, ведет путь через одну и ту же промежуточную инстанцию, называемую 'народный учет и контроль за производством и распределением продуктов'.
'Государственный монопольный капитализм - есть полнейшая материальная подготовка социализма, есть преддверие его, есть та ступенька исторической лестницы, между которой (ступенькой) и ступенькой, называемой социализмом, никаких промежуточных ступеней нет'.
Вот так раз! При такой постановке вопроса нет ничего удивительного, что сколько бы мы ни листали Ленина, сколько бы ни штудировали, нигде мы не можем вычитать: а собственно говоря, что же такое социализм, который собирались построить? 'Социализм - это учет'? 'Социализм без почты и телеграфа есть пустейшая фраза'? 'Кто не работает, тот не ест'? 'От каждого по способностям, каждому по труду'? Вот это все и есть пустейшие фразы. И если между государственным капитализмом и социализмом нет ни одной промежуточной ступени, то чем же все-таки oтличается социализм от государственного капитализма? Неужели ничем? А если чем, то все-таки чем? Прямых ответов на этот вопрос у Ленина не встречаем.
Про себя же они понимали дело четко и просто. Осуществить полный учет и контроль над каждым граммом и над каждой штукой чего бы то ни было произведенного в стране. Все, что бы ни производилось в стране, держать в своих руках, а потом распределять по своему усмотрению. Благодаря такому контролю и распределению держать в подчинении и в трудовой повинности всех без исключения живущих в стране людей, все поголовно население. Чтобы оно подчинялось единой воле как один человек. Вот это и есть, по их мнению, социализм. То есть самая высшая и самая массовая форма рабства.
Но для того, чтобы миллионы людей оказались в материальной, имущественной, хлебной зависимости, надо их сначала лишить тех некоторых запасов, которые они, может быть, накопили и которые дадут им возможность чувствовать себя независимыми от пайка, от хлебной карточки, от зарплаты. Поэтому, взяв власть, с первых шагов большевики начали стремиться прибирать к рукам каждый рубль, каждую копейку, каждый грамм хлеба.
Крупную буржуазию, фабрикантов и банкиров удалось уничтожить легко. Да их и было немного, можно пересчитать, взять на учет и ограбить. А вот что делать с мелким собственником? Их же десятки миллионов. Мелкие собственники вызывали у Ленина большую ненависть, чем крупные капиталисты, и он об этом откровенно пишет и говорит. Ведь мелкие собственники - это все самодеятельное население России,
