Сорокин Владимир
Свободный урок
Владимир Сорокин
Свободный урок
Черныш догнал хохочущего Геру у раздевалки, схватил за ворот и поволок назад:
- Пошли... пошли... не рыпайся... ща все ребятам расскажу...
Гера, не переставая смеяться, вцепился в деревянный барьерчик:
- Караул! Грааабят!
Его пронзительный голос разнесся по пустому школьному коридору.
- Пошли... - шипел Черныш, срывая с барьера испачканные в чернилах руки Геры. - Ща Сашку позову... стырил и рад...
- Ка-ра-ул!
Гера запрокинулся, тюкнул затылком Черныша по подбородку и захохотал.
- Во, гад... - Черныш оторвал его от раздевалки и поволок.
Темно-синий форменный пиджак полез Гере на голову, ботинки заскребли по кафелю:
- Ладно, хватит, Черный... хорош... слышишь...
- Не рыпайся...
Сзади послышались звонкие шаги.
- Чернышев! - раздалось по коридору.
Черныш остановился.
- Что это такое? - Зинаида Михайловна быстро подошла, оттянула его за плечо от Геры. - Что это?! Я тебя спрашиваю!
Отпущенный Гера поднялся, одернул пиджак.
Чернышев шмыгнул носом, посмотрел в стену.
Гера тоже посмотрел туда.
- Почему вы не на занятиях? - Зинаида Михайловна сцепила руки на животе.
- А у нас это... Зинаид Михална... ну, отпустили... свободный урок...
- У кого это? У пятого Б?
- Да.
- А что такое? Почему свободный урок?
- Светлана Николаевна заболела.
- Ааа... да. Ну и что? Можно теперь на головах ходить? Герасименко! Что это такое? Почему вы орете на всю школу?
Гера смотрел в стену.
- Нам Татьяна Борисовна задачи задала и ушла.
- Ну и что? Почему же вы носитесь по школе? А?
- А мы решили, Зинаид Михална...
- А домашние уроки? У вас нет их? Нет? Где вы находитесь?
Ребята молчали.
Зинаида Михайловна вздохнула, взяла Чернышева за плечо:
- Герасименко, иди в класс. Чернышев, пошли со мной...
- Ну, Зинаид Михална...
- Пошли, пошли! Герасименко, скажи, чтоб не шумели. Я скоро зайду к вам.
Гера побежал прочь.
Завуч с Чернышевым пошли в противоположную сторону.
- Идем, Чернышев. Ты, я вижу, совсем обнаглел. Вчера с Большовой, сегодня Герасименко по полу возит...
- Зинаид Михална, ну я не буду больше...
- Иди, иди. Не упирайся. Вчера Большова плакала в учительской! А, кстати, почему ты не зашел ко мне вчера после уроков? А? Я же просила тебя?
- Ну, я зашел, Зинаид Михална, а вас не было.
- Не было? Ты и врешь еще нагло. Молодец.
Зинаида Михайловна подошла к своему кабинету, распахнула дверь:
- Заходи.
Чернышев медленно вошел.
Зинаида Михайловна вошла следом, прикрыла дверь:
- Вот. Даже здесь я слышала, как вы кричали. По всей школе крик стоял.
Она бросила ключи на стол, села, кивнула Чернышеву:
- Иди сюда.
Он медленно побрел к столу и стал напротив.
Зинаида Михайловна сняла очки, потерла переносицу и устало посмотрела на него:
- Что мне с тобой делать, Чернышев?
Чернышев молчал, опустив голову. Мятый пионерский галстук съехал ему на плечо.
- Тебя как зовут?
- Сережа.
- Сережа. Ты в пятом сейчас. Через каких-то два года - восьмой... А там куда? С таким поведением, ты думаешь, мы тебя в девятый переведем? У тебя что по поведению?
- Тройка...
- А по алгебре?
- Четыре.
- Слава богу... а по литературе?
- Тройка.
- А по русскому?
- Три...
- Ну вот. Ты в ПТУ нацелился, что ли? Чего молчишь?
Чернышев шмыгнул носом:
- Нет. Я учиться дальше хочу.
- Не видно по тебе. Да и мы тебя с такими оценками не допустим. С поведением таким.
- Зинаид Михална, но у меня по геометрии пять и по рисованию...
Зинаида Михайловна уложила очки в футляр:
- Поправь галстук.
Чернышев нащупал узел, сдвинул его на место.
- Кто у тебя родители?
- Папа инженер. А мама продавец. В универмаге 'Москва'...
- Ну? Так в чем же дело? Ты что, решил с Куликова пример брать? Но он-то в детдоме воспитывался, а у тебя и папа и мама. Ему подсказать некому, а тебе-то? Неужели родителям все равно, как ты учишься?
- Нет, не все равно...
- Отец дневник твой смотрит?
- Смотрит.
- Ну и что?
- Ругает...
- А ты?
- Ну... я не буду больше так себя вести, Зинаид Михална...
- Ну что ты заладил, как попугай! Ты же пионер, взрослый человек! Дело не в том, будешь ты или не будешь, а в том, что из тебя получится! Понимаешь?
- Понимаю... я исправлюсь...
Зинаида Михайловна вздохнула:
- Не верю я тебе, Чернышев.
- Честное слово...
- Да, эти честные слова твои... - усмехнувшись, она встала, подошла к окну, зябко повела полными
