…Через час они уже втроем расположились в аллее дома отдыха, ведущей от жилых корпусов к морю. Миха сидел на тротуаре, подложив под зад чехол от гитары, и играл. Никита усердно изображал, что поет, а посреди дороги стояла Саша с панамкой в руке и радостно набрасывалась на людей с подсказанными Михой словами: «Помогите голодным музыкантам!» или «Не найдется ли у вас немного мелочи на нашу бедность?». Через некоторое время она начала изощряться: «Зайка! Радость моя!» — обращалась она к молодым отдыхающим. Потом ее пробило на рифму: «Подайте немножко бедным на кормежку!» Но вопреки всем усилиям денег давали мало.
Тут они встретили пермяков-молодоженов. Те гуляли в тени елей и кушали банан.
— Что это вы решили здесь аскать? — спросил Ден, посмеиваясь.
— А что тебе не нравится?
— Да тут люди на пляж идут, у них даже карманов для денег нет. Аскать надо на рынке!
Ден говорил как человек рассудительный и опытный.
— На рынке?
— Ну да! Рынок — это праздник, который всегда с тобой. Там, кроме всего прочего, еще и еду подают. Вечером продавцы начинают отдавать хавчик, который до завтра не доживет: перезрелые помидоры, персики всякие, куриные ножки…
— Куриные ножки… — завелся Миха.
— Тебе даже с шапкой не надо будет ходить, — сказала Саше Танечка. — Сами предложат и сами все дадут.
— Вот-вот, — поддержал ее Ден. — Главное в нашей работе — выбор места!
Когда трио появилось на рынке, уже сгущался вечер. Они решили сначала купить себе по пирожку и расплатиться мелочью, честно заработанной на аллее дома отдыха. Резкие запахи рынка дурманили голову. Запах маринованного чеснока сливался с ароматом абрикосов, а откуда-то издалека, будто с другого конца вселенной, нежно пахло шашлыком. Саша долго отсчитывала монетки в шершавую руку немолодой продавщицы.
— Знаешь что, — сказала продавщица. — Возьми-ка это все обратно! — На ее крупном лице светилась золотая улыбка. — Берите пирожки так.
Она ссыпала мелочь в Сашину ладонь.
— Нет-нет, — сказала Саша.
— Да вот эти тоже захватите. — Женщина достала из-под прилавка штук пять сломанных теплых слоек. — Они хорошие, сегодня испекла… просто бракованные маленечко.
Женщина сложила все это богатство в пакетик и вручила Саше.
— Спасибо огромное! — сказала тронутая Саша. — Да у нас есть деньги вообще-то…
— Ладно уж, — отмахнулась от нее продавщица, — ешьте на здоровье!
Когда они отошли от лавки с пирожками, Саша толкнула Никиту в бок:
— Слышишь, дружок с эконома, нас приняли за бродяг!
— Ну и что тут такого?
— Ну так, прикольно. Расскажешь своим чиксам-однокурсницам за рюмочкой текилы.
— Я водку пью.
— Да-да, ты же у нас народник!
— Санька, сейчас получишь! — пригрозил Никита. — Посмотри лучше, наше место занято.
Пока они покупали пирожки, на рынке появились музыканты, и тут же принялись играть какую-то незамысловатую мелодию. Их было трое. Один — абсолютно лысый, загорелый, нервный, с лицом, обильно покрытым бисеринками пота. Лысый играл на гитаре. Второй теребил струны черного контрабаса и крутил во все стороны огромным пучком волос, который, казалось, был тяжелее головы. Третий не обладал какими-то ярко выраженными приметами, но явно был нетрезв. Он отбивал ритм мелодии на барабане, а на его меланхоличном лице было написано: «Еще бы пивка бутылочку да девочку рыжую, все было б зашибись!»
Миха сразу присоединился к музыкантам, и вместе они неплохо поиграли. Оказалось, что все четверо помешаны на музыке семидесятых. Никита и Саша, которые устроились рядом на земле, слушали с удовольствием, кивая головами, как игрушечные собачки в автомобилях.
Перед тем как попрощаться, парни рассказали, что приехали из Лиски подзаработать, а вообще собираются жить там до октября. В Коке они хотели подзарядиться суетой города, а назавтра вновь вернуться в свою «необитаемую» Лиску.
— А вы Пола случайно не знаете? — на всякий случай спросила Саша.
— А кто ж его не знает, — сказал лысый. — Но вряд ли это тот, кто тебе нужен, — он ирландец.
— Ирландец! Ирландец Пол! — почти закричала Саша.
— Ну да!
— А откуда ты его знаешь? — Саша чуть не запрыгнула на лысого. Тот даже опешил.
— Так это мы его сюда и привезли.
— Это вы его привезли?!
— У меня такое ощущение, что вы все-таки говорите об одном человеке, — сказал немногословный.
Музыканты рассказали, что ирландец Пол живет с ними в Лиске и ведет их незамысловатое хозяйство. Саша порывалась поехать туда немедленно, но ее уговорили подождать до завтра.
Когда Саша с Никитой вернулись в лагерь со своими добрыми вестями, они застали трогательную картину: Юра сидел перед Дивой и туго обматывал ей ногу эластичным бинтом. Дива кусала ноготь и время от времени взвизгивала. Тогда Юра шептал: «Тихо-тихо-тихо» — и гладил больную конечность.
— Что с тобой, красавица? — спросила Саша и присела на корточки.
— Допрыгался наш цыпленок, — скривилась Дива. — Ногу подвернула, в море на камень наступила. Но Юра уже сбегал в аптеку, все купил. — Она по-свойски взъерошила Юре волосы.
— А мы Пола, кажется, нашли!
— Да ладно!
— Точно, на этот раз точно!
— Его все-таки вернули инопланетяне? Никита, это правда?
— Похоже, правда, — сказал Никита. — Только он не здесь, а в Лисьей бухте. Отсюда полчаса на автобусе, а потом еще часок пешком. Нам ребята завтра покажут.
— Я очень рада за тебя, Санька! Серьезно. Жаль, не смогу с вами поехать, — сказала Дива и пошевелила пальчиками своей забинтованной ноги. — Мне ужасно интересно посмотреть на этого Пола. Он ведь у нас вроде жупела. Теперь придется сидеть одной, прикованной к палатке.
— Ну зачем одной? Я с тобой останусь, — сказал Юра.
— А тебе неинтересно посмотреть на это чудо?
— Во-первых, тебя нельзя одну оставлять. С таким растяжением на ногу лучше не наступать. А во- вторых, я уверен, что Пола не существует. Это типичный миф. Саша страдает издержками мифологического сознания, которое нормальные люди преодолели с появлением мировых религий.
— Умник ты фигов! — сказала Саша.
— Не слушай ее, контуженную… Спасибо тебе большое, Юра, — сказала Дива, — ты очень добрый.
Он в ответ погладил ее лодыжку и что-то нежно прошептал.
— Мы приволочем его сюда живьем и покажем тебе, чтобы не воображал, — сказала весело Саша.
— Ладно уж, — сказала Дива, — вы его сначала найдите. Я на него и в Москве могу посмотреть. И вообще, хоть мы его ни разу не видели, нам он успел уже порядком надоесть. Ты только о нем и говоришь, ничего вокруг не замечаешь. Хоть чуть-чуть бы хоботком покрутила… Разбил нам компанию, гад такой! Мы здесь сидим с Юрцом, а вы где-то пропадаете, все ищете его. Так что, по уму, надо бы хорошенько всыпать по его розовой ирландской попке, и лучше всего ремнем. А потом за ушко — и в Москву.
— И сдать на Лубянку, — добавил свои пять копеечек Юра.
— Точно!
