— Такая же завораживающая улыбка, — сказала Джорджия.
Сэм Робартс даже порозовел от удовольствия.
— Вы не представляете, как мне приятно это слышать, Джорджия. Его мать всегда повторяла, что у него моя улыбка, но, когда увидите ее, вы поймете, на кого он действительно похож. Она ведь у нас настоящая красавица, правда? — обратился он к сыну.
— Когда она входит в комнату, все замолкают, — ответил Линк.
— Миссис Робартс ослепительная женщина, — подтвердила Таня.
Они перешли на веранду пить горячий, сладкий, крепкий кофе. Разговор переключился на новую концепцию курорта. Джорджия, увлеченная разговором, не заметила, когда именно Таня перестала разыгрывать хорошее настроение. Только что она вносила довольно фривольные предложения, явно раздражавшие Сэма, и вдруг резко встала, так что чуть не уронила стул.
— Вы меня извините, — сказала она с напряженной улыбкой, — я ведь никак здесь не задействована. Это был превосходный вечер, но думаю, мне лучше пораньше лечь спать.
Джорджия уловила в ее словах глубокое отчаяние.
Мужчины поднялись, а Сэм Робартс посмотрел на часы.
— Да, вечер отличный. А во сколько мы поедем на рыбалку, Боб?
— Думаю, в семь. Вам это подходит?
— Прекрасно. А ты, Линк? Ты едешь или нет?
— На этот раз нет, папа.
— Планируешь что-то еще? — с кривой усмешкой спросила Таня.
— Я хотел просто погулять по острову, — сказал Линк, игнорируя намек.
— Хочешь, составлю тебе компанию? — Таня наклонилась к нему.
— Тебе будет гораздо приятнее провести время на пляже.
— Ну как ты изменился!
Роберт Мобрей разрядил обстановку, взяв женщину за руку.
— Позвольте мне проводить вас в ваш номер, Таня.
— Спасибо, Роберт. Вы настоящий джентльмен.
— Она чем-то огорчена, — сказала Джорджия, когда они с Линком остались наедине.
— Она, в отличие от тебя, двумя рюмками не ограничивается.
— Не очень-то снисходительно с твоей стороны.
— Но это правда. А что ты так волнуешься?
— Не люблю, когда люди чем-то расстроены.
— Тане вообще не следовало сюда приезжать. Отцу не надо было брать ее.
— Наверное, она настаивала. Она свободная женщина.
— И прирожденная интриганка, — категорично добавил Линк.
— Но все это никак не отразится на ее работе? Ведь Таня отвечает за связь с общественностью.
— Она плетет интрижки, только если дело касается личных отношений.
— Ты это знаешь не понаслышке?
— Я знаю, что Таню надо по возможности избегать.
— Почему? Вы же с ней уже годы то расстаетесь, то опять соединяетесь.
— Что такое ты несешь, Джорджия?
— А ты хочешь сказать, что вы с Таней не были любовниками?
— Чего ты ждешь от меня? Полного признания? Что бы ни было между нами, все это в далеком прошлом.
— Значит, что-то было? — Джорджия уже не могла остановиться.
— Ну конечно, — ответил Линк. — Было в течение одной недели. И в это же время Таня встречалась с парнем по имени Хэдли. Он делал ей подарки.
— Она разбила твое сердце?
— Да нет. Таня просто хотела, как она выражается, классно провести время. Ну а теперь скажи, почему она тебя так волнует?
— Ничего она меня не волнует, — возразила Джорджия. — Я только хочу выяснить все до конца. Но то, что она интриганка, — это точно.
— А о чем все-таки вы с ней разговаривали?
— Она пыталась уверить меня в том, что я получила подряд только благодаря стараниям дяди Роберта.
— Ну и ты, конечно, сразу же поверила ей? — Линк взял Джорджию за руку. — Пойдем отсюда.
— Терпеть не могу настойчивых мужчин, — пробормотала Джорджия, в душе испытывая совершенно противоположное чувство.
— Никто никогда не обращает внимания на слова женщин, — ответил Линк.
— Лично я всегда говорю то, что думаю. А куда мы идем?
— На виллу. Куда же еще, черт возьми? Только там я могу побыть с тобой наедине.
На нее нахлынула волна чувств. Линку было достаточно только дотронуться до нее, чтобы она вся погрузилась в них.
Небо было бездонным. Оно сверкало мириадами сапфировых, рубиновых и золотых звезд. Прямо над их головами висел Южный Крест. Орион, охотник-великан, блистал усыпанным драгоценностями поясом. На небе не было ни облачка, прохладный морской ветерок. приятно обдувал разгоряченную кожу.
Сдерживаться больше не было сил. Со сдавленным стоном Линк схватил ее в объятия.
— Ведь я тебе не безразличен, правда? — спросил он тихо и настойчиво.
Джорджия молчала. Она сама не могла объяснить почему. Она же влюбилась в него с первого взгляда!
— Не разрушай то, что у нас есть, — предупредил Линк, тихонько встряхивая ее.
— Не буду, — прошептала она.
— Ты знаешь, только ты одна существуешь в этом мире. Только ты одна.
Его слова звучали музыкой для нее.
— Я всем сердцем хочу верить тебе.
— И не расстраивайся из-за Тани. Все это ерунда, что она рассказала тебе о подряде. Она ничего не знает о нас.
— Просто я… — Джорджия не находила слов, чтобы объяснить ему.
— Просто ты Фома неверующий, да? — подсказал он.
— Я боюсь своего чувства к тебе, Линк. Я не перенесу предательства. Только не от тебя… Я не знаю, что тогда со мной будет.
— Боже мой, что ты говоришь! — прервал он ее. — Ты кажешься такой уверенной в себе, а в душе такая ранимая.
— Думаю, Господь такими создал всех женщин,
— Он создал самое прекрасное на земле. — Голос Линка был одновременно резким и нежным. Он взял в руку прядь ее волос и повернул к себе ее лицо. — Ты должна стать моей, Джорджия. Это и рай, и ад.
Она прекрасно поняла, что он имел в виду, и подалась к нему, к его зовущим и ждущим губам. Он уже стал таким удивительно знакомым и в то же время оставался таким загадочным! Она знала сладостный запах его кожи. И не могла сопротивляться ему — одновременно ощущая горячую волну страха, что он помимо ее воли унесет ее куда-то, где все залито светом, где нет границ, где существует одно только чувственное наслаждение, которое превосходит все ее самые смелые ожидания.
Когда его рука начала нежно скользить по ее груди, лаская набухший сосок, она непроизвольно напряглась. Это было всего лишь легкое прикосновение, но оно мгновенно пробудило в ней необычайной силы желание.
— Пойдем со мной, Джорджия, — прошептал он, сам весь дрожа. — Мы не можем здесь больше оставаться.
Они бесшумно проскользнули мимо папоротников и высокого золотистого тростника и остановились у лестницы, которая вела на веранду его виллы. Он держал ее за руку, сердце бешено колотилось в ее груди.
