Бастилия, чудовищная и мрачная, возвышается в глубине сцены на фоне пурпурного неба. Внезапно раздается выстрел из пушки, потом — крики, ружейная пальба, колокольный звон, бой барабанов.
Камилл
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
Вторник, 14 июля, после полудня.
Внутренний двор Бастилии[5]. Налево — подножие двух огромных башен; сами башни не видны зрителю. Башни соединены каменной громадой толстых крепостных стен, которые возвышаются подобно уступам гор. В центре сцены — ворота и подъемный мост, сообщающийся со двором Управления. Направо расположено одноэтажное здание, примыкающее к другим башням. При поднятии занавеса инвалид Бекар и его товарищи находятся на сцене — около пушек. Вентимиль, командующий инвалидами, сидит со скучающим, рассеянным видом. По подъемному мосту снуют швейцарцы, сообщая о ходе сражения, завязавшегося за внешними воротами двора Управления. За сценой перестрелка, бой барабанов и крики толпы. Над стенами поднимаются клубы дыма.
Де Лоней
Вентимиль
Инвалиды
Бекар. Мне жаль этих дурней! Ведь их раздавят. Все они тут полягут. Эти подлецы швейцарцы стреляют по ним вовсю. Нечего сказать, хорошее занятие — расстреливать беззащитных людей, когда сам находишься в укрытии, за крепостными стенами!
Один из инвалидов. Но ведь и то сказать; как могло им прийти в голову полезть на нас!
Бекар. Кто их разберет, что у них на уме! Нам этого не понять; в наши времена было по-другому. Теперь все какие-то свихнувшиеся, в особенности за последний месяц. И все же нельзя обращаться с ними, как с врагами. Не такие уж они плохие люди и к тому же ведь французы.
Инвалид. Что поделаешь, когда есть приказ! Не нужно было им соваться.
Бекар. Уж это само собой. И, знаешь ли, все-таки приятно, когда слушаешь эту музыку. Не думал я, что мне еще придется участвовать в сражении.
Де Флюэ
Де Лоней. Нет, нет, я не имею права уничтожать частную собственность. Не могу.
Де Флюэ. Война без пожарищ — то же, что ветчина без горчицы. Ваша щепетильность делает вам честь. Но на войне надо или ни перед чем не останавливаться, или уж ни во что не вмешиваться.
Де Лоней. Ваше мнение, господин де Вентимиль?
Вентимиль
Де Лоней. Ну, раз нам ничто не угрожает, нечего торопиться. Нас много, боевых припасов предостаточно, незачем прибегать к крайним мерам. Так ведь, папаша Бекар?
Бекар. Мы продержимся здесь до второго пришествия, господин комендант! Сорок семь лет назад я был в Праге под командой господина де Шевера. Маршал де Бель-Иль бросил нас там одних. И было нас всего лишь жалкая горсточка, а кругом вражеская страна. Мы нуждались буквально во всем. Камни, и те были против нас. И все-таки нас не вытеснили оттуда, пока мы сами не решили уйти. А сейчас кто наступает на нас? Всякий сброд, женщины, лавочники. К тому же мы защищены крепостными стенами, а в двух шагах отсюда стоят войска на Марсовом поле и в Севре. Можем сидеть спокойно и покуривать трубочку.
Де Флюэ. Если мы выждем, эти лягушки-парижане могут прыгнуть прямо нам на голову. Стоит бросить в них камнем, и они нырнут обратно в свое болото.
Де Лоней. Незачем доводить их до крайности.
Де Флюэ. Дай волку палец, он тебе руку отгрызет. Вынь висельника из петли, он тебя самого вздернет.
Бекар. Это всё бедняки, господин де Флюэ. Не надо быть с ними чересчур жестоким. Они сами толком не знают, что творят.
Де Флюэ. Разрази их гром! Ну, если они не знают, зато я знаю. Надеюсь, этого достаточно.
Де Лоней. Вы озабочены только успешным исходом сражения, господин де Флюэ. Для меня же все обстоит иначе. Я обязан думать о последствиях. Вся ответственность лежит на мне. Почем я знаю, что угодно и что неугодно двору и чего от меня ждут там?
Де Флюэ. Как! Вы не знаете, где враги короля? Мы здесь находимся по воле короля, и если на нас нападают, в нашем лице нападают на него.
Де Лоней. При крайней нерешительности его величества никто ни в чем не может быть уверен; вчерашние его враги становятся сегодня друзьями. Я либо вовсе не получаю приказов, либо получаю самые противоречивые. То мне приказывают: «Сопротивляйтесь любыми средствами», то: «Не стреляйте». Судья Флессель сообщает мне под секретом, что водит народ за нос, а на самом деле он с нами. Народу же он говорит, что водит за нос меня, а на самом деле он с ними. Кого же он предает? Как я могу быть уверен, что, исполняя свой долг, я не навлеку на себя гнев двора? Если бы там хотели действовать, разве нет у них тысячи возможностей для этого? Почему господин де Бретейль, в распоряжении которого войска Марсова поля, не ударит в спину мятежникам?
Де Флюэ. Вот это действительно было бы великолепно! Настоящая мясорубка.
Вентимиль
Бекар
Вентимиль. Они меня утомляют своими спорами.
Бекар. Да какое уж тут удовольствие — стрелять по беднякам?
Вентимиль. Ты становишься сентиментальным? Видно, такова теперь мода. Только я ей не следую. Эти мерзавцы нисколько меня не трогают... Слышишь, как рычат? Отвратительно! Что им