ткань. Она поцеловала меня, просунув язычок мне в рот, запустила руки в волосы; я могу поклясться, что она тоже возбудилась.
Я стянул блузку с ее плеч, и она упала на стульчик. В зеркало я видел ее узкую и бледную спину. Маленькие хрупкие плечики и пышные светлые волосы, ниспадающие на них. Я еле себя сдерживал, чтобы не овладеть ею тут же. Это было великолепно. У меня и у нее была довольно трудная работа, и мы просто забыли, что такое по-настоящему заниматься любовью — не просто быстрый случайный пересып посреди ночи.
Я приподнял юбку так, что открылись бедра. У нее была маленькая грудь, однако бедра округлые и пышные. Я бросил взгляд на зеркало, и мне показалось вначале, что на ней нет трусов. Но когда рука моя легла между ее ног, я ощутил под пальцами поясок. Не обычный поясок от купальных трусов, а легкий ажурный поясок из очень тонкого эластика.
Ее половые губы увлажнились и набухли. Она на самом деле была настолько возбуждена, что поясок промок и практически утонул в промежности. Я никогда не знал, что она может быть такой влажной. Легкими движениями кончиков пальцев я массировал и ласкал ее половые губы. Она всегда брилась, поэтому под моей рукой все было мягким и гладким. Затем я опустился перед ней на колени на ванный коврик, аккуратно высвободил трусики из промежности и опустил их вниз, и она, переступив ногами, освободилась от них.
Она сказала мне: «Не спеши… мы собирались сначала раздеть друг друга». Но близость ее влагалища подействовала на меня, как близость красивых девичьих губ, которые просто невозможно не поцеловать. Это было свыше моих сил, и я поцеловал, затем всего лишь один раз провел языком снизу вверх по ее половым губам и замер на секунду перед самым клитором. Затем я поступил, как она посоветовала, и успокоился.
Я вновь опустил ее юбку, а затем по очереди снял с нее гольфы. Она сказала: «Теперь твоя очередь», — после чего я поднялся на ноги.
Вы не можете себе представить, насколько это восхитительно быть раздетым своей собственной женой. Она расстегнула на мне рубашку и продела под нее руки, обняла меня и провела ноготками по позвоночнику. Я задрожал. Я испытывал именно такое чувство, которое заставляло меня вздрагивать. Затем она расстегнула манжеты и сняла с меня рубашку.
Я думаю, что ее обнаженный вид удваивал мои ощущения, и я собрал все свои силы, чтобы удержаться и не уложить ее на пол ванной и заняться любовью прямо здесь. Но это была игра, и нужно было соблюдать правила. А кроме того, у меня было такое ощущение, что то, чем мы занимались, было гораздо приятнее, чем просто половой акт. И действительно, это даже останавливало меня от того, чтобы повалить ее на пол ванной и заняться любовью, ни о чем больше не думая.
После того как она сняла с меня рубашку, она опустилась на пол ванной и стала снимать с меня носки, ставя мои ноги поочередно себе на плечо. Она выглядела естественно и невинно. Бледно- розовая помада, бледно-розовый лак на ногтях рук и ног. Соски тоже бледно-розовые. И в том положении, в котором видно тоже бледно-розовую промежность. Вы в жизни никогда не видели ничего более сексуального и соблазнительного.
Она расстегнула мой тяжелый ковбойский ремень и молнию на джинсах. На мне были красно-белые боксерские спортивные трусы, а мой член натягивал их, как палаточная стойка. Она не стала их с меня снимать, а, подняв руки, с обеих сторон забралась под трусы, одной рукой сжала мой член, а в другую взяла мошонку. Затем она сделала три медленных и долгих качка.
Она произнесла: «Теперь ты не можешь сказать, что я тебя не возбуждаю, ты такой же мокрый, как и я». И на самом деле член покрылся влагой, и она продолжала массировать его и делала легкие движения вверх и низ, пока я не запустил руку ей в волосы и не попросил остановиться, иначе наше свидание могло закончиться прямо там же и тем, что я запачкаю трусы.
Она стянула с меня трусы и начала лизать кончик моего члена, чем опять меня возбудила. Так что, когда она приподняла голову, я увидел, как на кончик ее языка брызнула светлая струйка, которая соединила головку моего члена и кончик ее языка. Она лизнула мой член, а затем засмеялась. В тот момент я уже знал, что впереди нас ждут великие дела. Она никогда раньше не проделывала со мной такие вещи; тем более днем, в ванной, при включенном свете. Мне кажется, что мы вновь начали познавать друг друга. Может быть, началось что-то большее. Мне кажется, мы открывали друг друга, как будто встретились впервые».
В ванной или в душе вы можете мыть друг друга, гладить друг друга, целовать и ласкать. Вы, конечно же, можете ласкать гениталии вашего партнера, но лучше не торопить события. Для мужчины очень важно уметь охладить себя и не предаться любви с партнершей или же дать ей довести себя ласками до эякуляции.
«Джерри никогда меня не мыл целиком с головы до ног. Конечно же, он мыл мне спину, когда я принимала ванну. Но никогда не было, чтобы он стоял обнаженный в этой же ванной, намыливая мое тело и мыл меня. Он был очарован ощущением намыленной груди. У меня довольно большая грудь, поглаживая и сжимая ее, он возбуждался. Он подержал груди в своих руках, как будто хотел их взвесить, затем намылил мои соски и начал гладить круговыми движениями пальцев, затем он приподнял их, подставил под струю душа, чтобы их обмыть, затем взял их в рот и начал нежно посасывать, прижимая языком к небу.
А в это время я держала в руке его член, который сильно напрягся, и мягко водила рукой вверх и вниз по нему. Но вскоре он сказал: «Постой, ты должна остановиться». А когда я приподняла его член, то увидела капельку спермы, стекающую с головки, словно жемчужинка. Он был на самой грани оргазма. На секунду он переключил душ на холодный, и мы разом завизжали, а затем смеялись, как сумасшедшие».
Это рассказ Рут, двадцатидевятилетней учительницы из Вениса, штат Калифорния. Интересно то, что особое внимание в Курсе Взаимного Познания она уделяет первооткрывательскому началу, которое дает возможность познания души и тела друг друга.
А вот Нетта, двадцатипятилетняя ассистентка из Нью-Йорка: «Мы с Джоном очень чувствительные люди. Но в ходе наших взаимоотношений возникли некие подводные камни, которых мы не замечали при наших первых встречах. Многие из них были связаны с тем, что я чернокожая, а он белый. Это не значит, что у нас были какие-либо предрассудки на этот счет, но я жила в негритянском районе, где у нас не было возможности часто общаться с белыми, а Джон был родом из Миннесоты, где он, бывало, годами не видел темного лица. С самого начала мы были очень сильно увлечены друг другом, но по прошествии времени мы допустили, что наши различия отдалили нас друг от друга.
Но, знаете, с того момента, когда мы решили попробовать вновь открыть друг друга, все поменялось. С того самого момента, когда мы раздели друг друга и вошли в душ, Джон не мог отвести от меня глаз, не мог отнять от меня рук. Он обращался со мной так, как нужно было обращаться с самого начала, как с леди, а не как с девчонкой, с которой захотелось переспать.
Я обычно брила голову, а на работу ходила в парике. Джон помыл мою голову, затем поцеловал меня и сказал: «Ты знаешь, у меня как будто раскрылись глаза и я впервые тебя увидел с тех пор, как мы повстречались в первый раз. Я сошелся с тобой только для удовольствия и больше ни для чего».
Я не знала, что сказать в ответ. Он продолжал меня мыть и сказал: «Посмотри на этот кусок белого мыла на черной коже. Это красиво». Ему нравятся мои соски, потому что они темные и потому что они сильно выдаются вперед, даже тогда, когда я не мерзну или по другой причине. Ему нравилось, что я стройная, да мне и самой это льстило. Он любил смотреть на треугольник волос внизу женского живота, особенно моего.
Он привлек меня к себе, и его рука с мылом опускалась между моих ног. Это было очень сильным ощущением. Он держал руку так, как будто в ней находилась маленькая птичка или что-то такое же, все время мягко водя мылом. А затем его средний палец проник в меня, это было очень приятно. Я бы смогла весь день простоять под этим душем, чтобы теплая вода падала на нас, а Джон водил взад-вперед своим пальцем, таким гладким и скользким. Затем он ввел второй палец, а я опустила голову ему на плечо и чувствовала себя как в раю.
Затем он сделал такое, чего раньше никогда не делал. Он вынул руку из меня и сильно
