— Я заблудился.
Потом обернулся, и добавил с печалью:
— Ну, с любым же такое могло случиться! Так мало того, я еще и застрял здесь.
— Со всяким, — вздохнул Дмитрич, — Так что делать-то будем?
Саня оживился:
— Для начала предлагаю обследовать мою пещеру…
— Ну, как, — спросил Ян за ужином, — Узнали, что хотели?
— Нет.
Дис сидел за столом, но есть ему не хотелось. Говорить тоже.
— Отчего же? Я так понимаю, соображения морали и этики не должны бы сильно вас тревожить. Что вам стоило влезть в сознание вашего человека, найти мальчика и задать все заботящие вас вопросы…
Ничего ты не понимаешь, вяло думал Дис, ты думаешь, что я к людям отношусь, как к части отлаженной программы, созданной специально, чтобы меня же развлечь. Молодец, продолжай думать.
— Этот Дмитрич хороший мужик оказался, — назло ответил он, — ну не хотелось мне…
— А что так? Поняли, наконец, что мальчика ловить бессмысленно? Ведь бессмысленно.
— Кажется, да. Но я все равно хочу у него спросить, зачем он это делает.
— Что именно?
— Изолирует от нас наши же сценарии. Он не хочет, чтобы мы туда попадали, почему?
Ян рассмеялся. Его смех опять показался слишком внезапным. И хотя смеется Ян часто, но это ненатуральный смех, не веселый. За окном было пасмурно — вчерашняя гроза привела за руку большой атлантический циклон, и он с удобством устроился над большой равниной, которую где-то когда-то называли Русской.
Ян смеялся долго и искренне, и Дис снова начал для себя решать вопрос — сумасшедший его собеседник, или вполне вменяемый. Чего смешного в том, что он сказал? Все логично, Ян ведь сам говорил, что свернутые сценарии продолжают жить, да только таким, как Дис, путь туда заказан…
— Вы, Дис, меня уморили. Спорим на что угодно, что пацан понятия не имеет, кто именно его ищет?! Нет, он знает, что ищут, и догадывается, почему. И боится того, зачем ищут. Но кто?.. Боже мой, Дис. Да он просто знает способ их освобождать. От вашего контроля, вашей заботы и опеки. Миры выросли. Пора снимать пеленки!
— Но…
— Дис… где-то в реальности лежит в боксе со шлемом на голове ваше тощее тело. И мое тощее тело тоже где-то в реальности находится в сходных условиях. Хо-хо. Мы привязаны к своему миру, мы в нем — застряли. А они в своих мирах — нет. Они могут пересекать их границы, примером тому служит ваш пацан. А у нас другой путь — самый печальный из возможных. Дать им уйти. Дать им возможность жить так, как они хотят.
— Если мир оказывается нерентабельным, его сворачивают.
— Да, конечно. Но не будем забывать, что миру это ничем не грозит.
— Черт… но если нерентабельным оказывается весь проект, его закрывают, перестают снабжать ресурсами и энергией. Ни один сценарий не сможет существовать без нашей энергетической поддержки.
— Да, черт возьми! Дис, я вас прошу… дайте им время. Это так легко — всего лишь надо сделать вид, что вы по-прежнему ничего не понимаете в происходящем, что ваш эксперимент провалился, что вы не смогли меня отыскать, наконец… однажды миры найдут способ обходиться без вашей пресловутой энергии, научатся черпать ее в других местах, откроют, например, антиматерию… но пока им нужно время.
Дис поднялся из-за стола и прошелся по комнате. Он не был готов к такому повороту событий. Ведь, в сущности, проблема в том, что он сам так недавно пошел на огромные жертвы, на смертельный риск, чтобы спасти эти самые сценарии от неминуемой гибели. Но теперь, когда ясно — больше никогда человечество ничего не получит от своих искусственных миров, стоит ли идти на обман, то есть по сути, на все тот же смертельный риск, ради отработанного уже проекта? Что же, пока сценарии принадлежали нам, их стоило беречь и спасать, а теперь, когда они принадлежат сами себе, выбор остался невеликий. Или уничтожить, или забыть. Но забыть не получится — слишком много рекламы, денег, энергии, труда, наконец, во все это вложено. А уничтожать… там же люди. Ненастоящие? Ха. Как сказал бы Джим: 'Сами вы не настоящие!'.
Дис, наконец, сказал:
— Мы, Большой совет цента, телепаты, как вы правильно заметили. Как только я вернусь, остальные станут обладателями моей информации. Всей информации.
— Решать вам, — Серьезно кивнул Ян. Все-таки он не был сумасшедшим. Просто устал, столько лет в одиночестве.
— Да, конечно.
Дис тряхнул головой и молча направился вон из кухни. Ян через несколько шагов его догнал:
— Что вы решили?
— Не бойтесь, я… не стану возвращаться. Я вспомнил, что у меня есть небольшой долг. Надо помочь Дмитричу домой вернуться, Все ж таки это я его в обгоняющий Муравейник выдернул, да и остальным, застрявшим. Как вы находите такое решение? Не правда ли, там мне самое место? А насчет тощего тела… не хочу даже думать, как будет трудно восстанавливаться после восьми лет в проекте. Об этом еще будет время подумать: в сценариях время течет все-таки сильно по-другому. Вот что…если не трудно, покажите мне, где этот ваш портал. Боюсь не найти нужный куст сирени.
Они вышли вдвоем на мокрое крыльцо. Байрон завилял хвостом при виде хозяина. Он, оказывается, тут спал, под старым, когда-то выставленным на улицу столом. Жужжали комары, это пришло их время. До куста сирени с большим лесным муравейником в стороне было около двадцати шагов — еще есть время передумать.
