промедления выступить с разоблачительной заметкой.
Приглашая судью в свой кабинет, она была убеждена, что в лице его редакция найдет сообщника, а между тем Хаким Садыкович обманул ее надежды. Пытаясь защитить воров, хулиганов, приписывая им какие-то положительные порывы, судья выступал в непривычной для себя роли адвоката. Подписывая в набор письмо читателя «Соловьи-разбойники с Последней улицы», она невольно поморщилась, вспомнив странные рассуждения судьи о неудобном поколении. А то, что не проверено жизнью, не утвердилось в сознании людей, всегда непригодно для печати.
«Что за обычай играть словами?! — возмущалась она. — Какой толк напускать туман на совершенно ясные понятия?»
А в это время не подозревавшие о нависшей над ними грозной туче «соловьи-разбойники» всей улицей старательно сочиняли ноту, исправляя и переписывая почти каждое слово.
Настоящей нотой подтверждаем, что Уфимские добрые атаманы считают ваше дело правым и они целиком на вашей стороне. Наше решение окончательное и бесповоротное.
Настоящая нота подтверждает, что нами собрано сто рублей в помощь Фронту, и нам хотелось уточнить, чего вам прислать в первую очередь.
Мы можем закупить на свои средства что угодно, кроме оружия. Это от нас не зависит.
Мы считаем своим долгом довести до вашего сведения, что из этой суммы двадцать два рубля сорок три копейки собрано Земфирой, Тамарой, Кагарманом, Азаматом, Борисом-Кипарисом, Камалом. Означенную сумму дали наши морские рейсы. Тридцать шесть рублей пятьдесят семь копеек мы выручили на продаже цветов. Наши девочки, в первую очередь Галина Лесная, которая Математик, вырастили гладиолусы, самые красивые цветы. Остальную сумму внес наш вожатый Хаким Садыкович Сулейманов. Это он сделал по собственному почину, хотя об этом его и не просили.
Мы впервые в жизни собрали такую кучу денег и, конечно, очень рады. Тем более мы знаем, что помогаем Вьетнаму.
Мы вообще уважаем храбрых людей!
Мы пишем ноту впервые, и у нас нет никакого опыта, может, поэтому не все получится как надо.
Нам хочется сообщить вам и о том, что против наших мальчишек одно время была вся уфимская милиция. Она не хотела, чтобы мы занимались частным перевозом. Но милиция в конце концов оставила нас в покое, когда узнала, ради чего собираем деньги. Она закрыла глаза на нашу деятельность, хотя это и было против их инструкций.
С цветами тоже дело сложилось не особенно гладко. Гладиолусы продавал на базаре наш вожатый — и это тоже было против инструкций, но у нас не оказалось никакого другого выхода.
После того как от вас получим ответ, мы соберем еще больше денег. Теперь нам будет помогать вся Последняя улица.
Мы еще сообщаем вам, что бабасик Земфиры, отец Тамары, бабушка Азамата, мать Бориса-Кипариса, дедушка Гали Лесной, родители Тагира тоже очень хотят вашей победы. И вообще все советские люди на вашей стороне.
Мы еще сообщаем вам, что через три дня у нас начинается учебный год. Мы обещаем вам, что будем старательно учиться. Ведь запросто может случиться — когда мы вырастем, то поедем к вам помогать строить ваши заводы. У нас в Уфе, как и во всех других городах, так уж заведено: помогать друг другу, когда люди в этом очень нуждаются.
Главный добрый атаман — Земфира Зубаирова.
Добрый атаман — Тамара Дербедень.
Наш адрес: город Уфа, Башкирия, Последняя улица.
Только этого не хватало!
В вечерние часы «пик», как обычно, скапливалось множество трамваев возле бывшего здания авиаинститута. На этом перекрестке нелегко было разминуться машинам, обслуживающим южный, восточный, северный и западный маршруты. Доехав до злополучного места, самые нетерпеливые пассажиры без лишних разговоров сходили и дальше направлялись пешком, более или менее стойкие почем зря ругали городской Совет и его председателя, а самые спокойные молчали, зная, что рано или поздно трамвай последует дальше.
Среди последних был и Хаким Садыкович. Он не любил вмешиваться в вагонный разговор, стоически выдерживал неурядицы, связанные с городским движением. Но вдруг его сосед, до этой минуты спокойно читавший газету, воскликнул:
— Ну и ну! Полюбуйтесь-ка, что творят соловьи-разбойники лишь на одной уфимской улице! Когда вот читаешь подобные заметки, волосы становятся дыбом. Я спрашиваю вас: куда мы идем?
Хаким Садыкович сперва не поверил своим глазам — заметка была посвящена Последней улице. Он по простоте своей души думал, что ему удалось рассеять сомнения редактора. Вот те на!
Ничего не говоря, он сошел с трамвая, даже позабыв вернуть газету своему случайному соседу. Ноги сами понесли его на Последнюю улицу. В том, что заметка появилась, он винил, прежде всего, себя: «Значит, не сумел убедить! Так тебе и надо!»
Пуще всего он боялся, что заметка может оставить у ребят неизгладимое впечатление на всю жизнь. Однако Азамат и Земфира, которых он встретил раньше остальных, уже знали о «соловьях-разбойниках». И по их виду нельзя было сказать, огорчены они или нет.
— Мы уже читали, — заметил Азамат, лукаво взглянув в глаза судьи, будто испытывал его самого.
Земфира ограничилась тем, что горько улыбнулась.
— Придется газете написать о нас еще одну заметку… Без этого ей никак не обойтись.
— Разве вам одной не достаточно? — спросил судья, немного сбитый с толку.
— Мы только что коллективно совершили экскурсию в мечеть и церковь. Им, наверное, будет интересно об этом знать.
— Что еще за фокусы? — не сумел скрыть своего удивления и возмущения Хаким Садыкович.
Ребята впервые увидели его таким сердитым. Девчонка, вероятно, желая его умаслить, стала объяснять, что к чему:
— Чего же тут странного? В школе нас учили, если что неясно, всегда, дескать, надо спрашивать. Вот мы и решили спросить муллу и священника: зачем, мол, они обманывают народ, если в самом деле нет бога? В церкви никто и разговаривать с нами не стал. В мечети хотя с нами и поговорили, но все равно ни в чем нас не убедили. Я ведь не вру, Азамат?
— Не врешь! — авторитетно подтвердил мальчишка. — Какой же интерес нам говорить неправду?
— Ты права, Земфира, вам не миновать второй заметки, — натянуто улыбнулся судья.
А в это время он думал о своих недругах, которые охотно воспользуются заметкой в газете. А если еще унюхают про экскурсию в мечеть, то… тут одной таблеткой валидола не обойтись, в пору принять две таблетки нитроглицерина.
Занятый собой, он сперва не обратил внимания на ребят. Но, увидев, как внимательно и придирчиво следят они за каждым его движением, Хаким Садыкович сделал слабую попытку отшутиться:
— Ничего не поделаешь, сердце тоже требует пищи…
Ребята не клюнули на приманку, наоборот, судье показалось, что Азамат и Земфира поняли его по- своему и подобающим образом осудили его жалкие попытки. «Нужен ли я им?» — вдруг спросил он сам
