Оксана тщательно вытаращила глаза, медленно повернулась, изображая, что сама ошарашена:
— Это не я! Я же не могу этот лаз открывать! Я же даже мглы не видела!
Все-таки не выдержала, отвела взгляд. А Саян констатировал:
— Ты солгала.
— Зачем бы я стала тебе лгать?!
— Наверное, очень хочешь меня спасти, — рассеянно ответил Саян, оглядываясь по сторонам. — Где лаз?!
— Он деактивировался, поэтому ты не видишь мглы, — пробормотала Оксана обиженно. Она его спасает, а он недоволен. С другой стороны, чего еще было ожидать, если Саян не хотел спасаться? — Я же тебе рассказывала.
— Нет, про мглу я помню, но я вообще не чувствую лаза. Раньше чувствовал…
— Наверное, он закрылся или сместился, — медленно вставила Оксана. Она чувствовала направление на свой лаз, тот, что в мире Шиклам. Далековато, кажется.
— Что значит — закрылся? — раздельно спросил Саян.
— Ну… лазы настроены на пролазников, а если в каком-то месте собираются близко друг от друга много пролазников, то лазы могут перемещаться или закрываться, — отбарабанила Оксана.
— Прлазники — это?..
— Это такие как мы, те, кто может открывать лазы… путешествовать между мирами.
— И это из-за того, что мы с тобой…
— Вряд ли, нас двоих было бы мало… мало для мира Ковкого Стекла. В других мирах — может, и хватило бы. Но там собралось три десятка пролазников… тебя искали. Так ты своего лаза совсем не чуешь?
Саян не ответил. Он что-то обдумывал, нахмурившись — Оксана видела в зеркале. Наконец спросил:
— А тот лаз… твой лаз в мир Шиклам — ты его… чуешь? Он не закрылся.
А вот об этом Оксана не подумала. Сейчас лаз ощущается четко, но ведь они с Саяном провели вместе мало времени, чтобы нарушать стабильность требуется хотя минут двадцать… Впрочем, эта опасность не пугает совершенно, а будь она реальной, чутье бы уже громко заявило. Или нет?.. Ведь не всегда чутье предупреждает об опасности, которая грозит от самих по себе лазов. Михаилу, другу отца, с которым они вместе открыли лаз в мир Каменное Дерево, чутье не сообщило о блуждающем лазе. И Михаил туда вступил, отправило его куда-то в невообразимо далекие миры. А Ника, девушка Михаила, отправилась его искать… Неизвестно, что с ними стало.
С другой стороны, если лаз отсюда в мир Шиклам потеряет стабильность, это смертельная опасность для Оксаны, чутье не может молчать. Ведь опасность для мира Ковкого Стекла тоже с лазами связана была, чутье не молчало. А еще, чем больше в мире лазов, тем легче нарушить их стабильность, здесь их совсем мало — семь штук в мир Ковкого Стекла и пять — в мир Шиклам. По идее, вдвоем их стабильность не нарушишь.
— Да, я чую лаз, — сказала Оксана.
— А он не закроется?
— Может и закроется… А это значит, что нам надо спешить.
— Да, — вздохнул Саян. — Другого выхода у нас нет. Только к твоему лазу…
Оксана молча нажала педаль газа. Она чуяла ясно и четко — спешить надо. Но времени мало, всего три дня… Нет, нужно добраться за один, успеть до наступления ночи, пока не взошла нейтронная звезда. Чтобы не попасть под лучевой удар — взгляд Дролло. Может, и пронесет, не так уж часто лучи попадают в планету. И наверняка можно укрыться от рентгена — где-нибудь под землей, в пещере или глубоком подвале. Но надо спешить.
А Оксана чуяла, что можно опоздать, возможны в пути задержки. С чего бы вдруг? Она же знала, случайно выяснила, что до лаза в мир Шиклам отсюда ведет хорошая, широкая дорога…
— Прости меня, — вдруг сказал Саян.
— Что?
— Прости, что я на тебя разозлился. У моего народа мужчина, которого удавалось обмануть женщине, терял уважение. А эта женщина теряла доверие, но… Но моего народа больше нет.
Похоже, он опять начал приставать, на жалость давит, и наличие у Оксаны мужа не останавливает. А может — просто искренне просит прощения.
Скоро кустарники дороги сменились нормальными высокими деревьями. Почему-то было много деревьев упавших и покосившихся, Оксана спросила:
— Здесь бывают бури?
— Нет. Раньше не было. И не похоже, чтобы здесь была буря, листья не оборваны… Я не знаю, что здесь случилось, но здесь редко случались сильные бури, особенно — в это время года. Лес бы не вырос… Я не знаю, что это было.
Выехали на опушку, вокруг дороги — поля с побуревшими снопами и уже пробившимся сквозь стерню бурьяном.
Дорога, почти не виляя, вела к чему-то черному, дымящемуся.
— Это Гатар, поселение вольных крестьян, — прорвался сквозь шорох колес тихий голос Саяна. — Дома были деревянными…
— Они… сами подожгли?
— Нет. Когда мы проходили здесь… Когда бежали из этого мира, то селение было цело. Хотя все жители… Наверное, это от молнии…
Ехать в сгоревшее селение не хотелось, но объезда не было.
Оказалось не так уж страшно, даже гарью почти не пахло — то ли успело выветриться, то ли дождем прибило. На окраинах еще стояли почерневшие скелеты деревьев, а центр выгорел полностью, оплавленные камни попадались. Ровное получилось пепелище. Как будто селение бомбили зажигательными бомбами.
Среди черных остывших углей встречалось что-то белое, и Оксане пришлось убеждать себя, что это не человеческие кости. А потом — что кости лучше, чем трупы, потому что увидела череп.
Проскочили другую окраину со скелетами деревьев, вокруг снова потянулись поля.
— Трещины на дорогах, — подал голос Саян. — Раньше их не было.
Трещины действительно попадались, и нередко. Оксана на них внимания не обращала, какого землянина удивит растрескавшийся асфальт? Но если раньше не было, а сейчас есть, это о чем-то говорит. О чем-то важном.
Потом увидели мертвых птиц. Сначала, издалека — беспорядочно разбросанные по пашне белые точки, которые оказались трупиками чаек. Подъехали ближе и увидели также мертвых ворон, соек, сорок и даже крючконосых хищников. Во множестве.
— Взгляд Дролло? — стараясь сохранить хладнокровие хотя бы в голосе, спросила Оксана.
— Не похоже, от взгляда Дролло должна была пожелтеть трава. Нет, это что-то другое. Может, они отравились?
— Чем?!
— Может быть… какие-то люди… может, они приняли такой сильный яд, что их… тела тоже стали ядовитыми?
— Для птиц?
— Да…
Оксану передернуло от ужаса. А чего еще она ждала?
Впереди показался городок. Над ним тоже поднималось несколько столбов дыма, но — не сплошное пепелище, потому что каменный. Домики странной, даже забавной конической формы.
Оксана, помня рассказ Карлоса про увиденное в мире Ледяной Цветок, внутренне напряглась. И не зря, прямо на въезде в город встретился расклеванный собачий труп. Потом — человеческий, изуродованный до такой степени, что даже невозможно было понять, мужчина это был, или женщина.
Подкатила тошнота, Оксана отвела глаза, но зрелище все равно не захотело отпускать, осталось в памяти. Едва не врезалась в брошенную посреди дороги собачью тележку.
