Может, вернешься?
- Спасибо, дядюшка, я уже отдохнул, - откликнулся вежливый принц и больше на шипение из пещеры не обращал внимания.
Принцесса тем временем обнимала своего спасителя.
- Слоник! Бедненький! Ты не заболеешь от этой гадости?
- А-а-пчхи! – ответил тот, а затем помотал головой: дескать, мне не привыкать всякую гадость в себя всасывать. Лишь бы вам хорошо было. И вообще, если честно, то я железный.
Он помог хозяйке и ее новому другу забраться себе на спину и двинулся в обратный путь.
- Слоник, милый, ты не спеши, - говорила ему принцесса. – Теперь можно не торопиться. Теперь все будет хорошо!
«А я и не спешу, - думал тот. – Поспешишь тут, пожалуй, когда такое месиво под ногами…»
* * *
Тут дверца шкафа отворилась, и слон-пылесос очнулся от грез.
- Давайте-ка почистим ковер, - сказала мама, вытаскивая его на свет, - а то сейчас папа придет, а у нас не убрано.
- Па-па-па! – откликнулась Букашка и улыбнулась, потому что очень обрадовалась, и даже добавила: - Пф-ф-ф, - пуская через улыбку слюнки.
Она еще и знать не знала, какая она умная и смелая. Зато уже хорошо знала, какие вокруг нее все большие и добрые – и люди, и звери, и даже пылесосы.
А на улице шел дождь, и слякоть стояла, как в джунглях. Зима только-только заканчивалась, а весна - начиналась.
История шестая
Букашка на Луне
Помогая маме собирать Сашку на прогулку, папа застегнул на ней розовый вельветовый комбинезончик и сказал:
- Я бы с удовольствием был воспитателем в детском саду, при том условии, что вся группа состояла бы из одних Букашек. То есть двадцать штук Букашек, и никого лишнего.
Мама возразила:
- Ну, уж нет. Ужас какой-то. Тут с одной не знаешь, как справиться. Когда, например, как сейчас, гулять идти, их же всех нужно было бы и покормить, и одеть, и вывести… Пока ты одну одеваешь, кто за остальными смотреть будет?
- Ты, конечно, кто же еще? – удивился папа.
Только за ними захлопнулась входная дверь, Сиреневый хихикнул и сказал Салатному хвастливо:
- Ох, и здоровенную же Букаху мы с тобой уже отрастили!
- Букаха - хоть куда, - согласился тот. – Но мы-то тут при чем? Она сама прекрасно отрастилась.
- Ну, вот, - заныл Сиреневый, - опять ты все испортил. Чуть-чуть даже погордиться не дал. Только я настроился на хороший лад, ты тут как тут – давай развеивать мои спасительные иллюзии! Только я отвлекся от того, как все плохо…
- А разве всё плохо? – удивился Салатный. – Что плохо-то?
- Ну-у… Вообще… - пожал плечами Сиреневый. - Не так я себе это представлял.
- Что – «это»? – продолжал дознание Салатный.
- Да всё. Я думал, нас подарят, и Букашка только и будет делать, что с нами играть. А вместо этого мы тут лежим и лежим все время, сами по себе. Раз в сто лет она нас потреплет да и бросит. Не нравимся мы ей, что ли?
- О вкусах не спорят, - заметил Салатный. – Насильно мил не будешь.
- Но дареным зайцам в зубы не смотрят, - возразил Сиреневый.
- Ну, да, - не мог не согласиться Салатный. – Ни разу не видел, чтобы смотрели.
- Ладно бы еще не с ней, так с кем другим поболтать можно было, - продолжал жаловаться Сиреневый. – Я думал, мы здесь, на воле, кучу друзей повстречаем. А тут только один остолоп вот этот серо-голубой стоит в углу, - махнул он лапкой в сторону резинового ослика. – Да и тот молчит, как воды в рот набрал!
- Сам ты остолоп розово-лиловый, - вдруг отозвался хрипловатым баском ослик. – Как бы это, интересно, я воды в рот набрал, если я воздухом накачан?
- О! Заговорил! – восхитился Сиреневый. – А чего молчал?
- А о чем с вами, глупыми зайцами, разговаривать? – ответил ослик пренебрежительно. – О том, какие вы несчастные оттого, что Букашка с вами мало играет? Времени у меня нет на такую ерунду.
- У тебя? – не поверил своим полосатым ушам Сиреневый. – И чем это, интересно, ты в своем углу таким важным занят, что и поговорить тебе с честными зайцами некогда?
- Поэму я пишу, - признался ослик, потупившись.
- Оба, на! – обрадовался Салатный, и даже стукнул лапкой о коленку. – Читай!
- Да, я еще не закончил, - смутился ослик. – К тому же, вдруг вам не понравится, мне тогда будет неловко.
- Понравится, понравится! – заверил Сиреневый, хищно оскалившись. – Написал - читай!
- Да я, вообще-то, для себя писал, а не для какого-то там читателя…
- Не надо! Что это за поэма такая – без читателя?! – наседал Сиреневый. – Для себя он писал! Где это видано, чтобы только для себя писали?.. Ну, не будь ты таким эгоистом, нам же хочется! Как она хоть называется-то?
- «Букашка на Луне», - продекламировал ослик с легким подвыванием.
- Вот видишь, как хорошо называется! – закричал Сиреневый с притворным восторгом. - Читай, давай!
- Я ж говорю, она еще не готова…
- Ну, ослик, - вмешался Салатный, - ну, правда, прочитай, хотя бы сколько есть. Ну, пожалуйста, ну, что тебе стоит… Нам, я думаю, честное слово, наверное, понравится.
Ослик помолчал, потом вздохнул и сказал:
- Ладно… Слушайте. Только не говорите потом, что я вас не предупреждал…
- Предупреждал, предупреждал, – заверил Сиреневый. – Пусть только кто-нибудь попробует сказать, что не предупреждал!.. – погрозил он кулаком Салатному. - Давай уже, осёл, не томи!..
- Э-э-э… «Ослик», - ненавязчиво поправил ослик. - Короче… Кхе-кхе… Итак…
