принимают свои же учителя. Дар Листига оказался невелик, и осталась для него одна дорога — в орден Смерти. Дар невелик, поэтому приходилось Листигу строить каждое заклинание сверхточно, чтобы ни капли силы не пролилось мимо. Каждый раз, глядя на счастливчиков с большим даром, расходующих силу попусту, не знающих толком ни одного заклинания, Листиг завидовал и злился, злился и завидовал. Поначалу, поголовная гибель сильнейших магов ордена, обрадовала Листига. Он злорадно потирал руки. Потом, когда получил возможность посмотреть на технику Павла, он ужаснулся. Дилетант не только владел всего полудюжиной заклинаний, он выполнял их на уровне первогодка. Ничего, кроме презрения, с точки зрения Листига, Павел не заслуживал. Лучший способ скрыть «опасные» мысли от «начальства» — не думать. Некоторые неудачники пытались спрятать свои эмоции за каменной маской, неудачно. Их пускали в расход, «начальству» было достаточно очевидного — прячут только криминал. Листиг был признан Павлом благонадежным и принят на службу, а многие его «товарищи» по учебе отправились в мастерские. Магический батальон Святого мага давно превратился в полк, а пополнение из империи всё шло и шло. Павел «чистил» города и замки от магов, имперских не трогал, и жалобы баронов, маркизов и графов в столице клали под сукно. Абсолютная монархия, мечта императоров на протяжении последних двух сотен лет, становилась реальностью. Та толика власти, независимости и свободы, которую император де-факто согласился отдать Святому магу и графству Роззе, была мизерна, по сравнению с той, что раньше приходилась на долю феодалов и магических орденов. Дюжина герцогов пока накачивала «мускулы» за счет паники в рядах свободных магов, но никто из них не пытался подняться на защиту своих же вассалов, отделываясь ничего не значащими обещаниями. В замок Дюк вернули всю обслугу. По-прежнему палачи мучили людей, а маги берегли «ценный материал», не давая людям умереть раньше срока. Всё чаще Листигу стали попадаться семейства баронов со своей стражей. Те, кто не захотел отдать добром своих магов, теперь производили магию на алтаре Смерти. «Работа, как и всякая другая. Не хуже и не лучше», — думал Листиг, – «Рабочего материала стало больше, бандиты и мятежники наполнили тюрьму замка под завязку. Если кто-то и умрет раньше времени, начальство на это закрывает глаза. Кошельки с серебром и золотом от родственников текут не тонким ручейком, а полновесным потоком, каждый просит облегчить страдания, «недосмотреть», чтобы узник умер быстро.» Сытая наступила для магов жизнь, безопасная, богатая, но многие, не один Листиг, стали презрительно относиться к Святому магу. Даже ученики придумывают ему уничижительные прозвища, ждут момента для удара в спину. Как только страх первых дней прошел, отношение к неумехе изменилось кардинально.
Катя.
«Катин» политик, Давыд Давыдович Коганин, имел идеальный для своей профессии характер. У него была жесткая, до бесчеловечности, хватка, умение «видеть» во всем источник денег, прекрасный нюх — интуиция, и способность вкрутить мозги не только обычному человеку, но и такому же прожженному дельцу-политику.
Крючок, на который Катя поймала «Давыдку», был прост и невероятно несбыточен: лекарство от старости. Безобидная кисленькая горошина, обычная «витаминка», и Коганин сбросил десяток лет. Остальное не имело большого значения. Ни щедрая оплата услуг, ни гарантированная безопасность — стоило прокурору заинтересоваться сомнительными поставками вооружений, как он надолго улегся в госпиталь. Даже появление пьяного соперника на теледебатах не так обрадовало Коганина, как буйство энергии его вновь молодого организма. Давыд Давыдович сделал вид, что поверил в секретные еврейские разработки, но Катя видела, что это не так, и её это устраивало.
— Катенька! Катюша! Катерина! Чистое и непорочное создание! Зачем тебе пять вагонов РПО???
— К чему эти вопросы, милый? Неужели ты против того, чтобы заработать сам, дать заработать своим друзьям и заставить своих врагов высунуть свои глупые головы? Тем более что неприятности твоим недругам обеспечиваю я!
— И всё-таки интересно?
— Многие знания — многие печали …
— Ты мне угрожаешь?! — удивился Коганин.
— Нет. Пытаюсь уберечь от неприятностей.
— Ты гарантировала мою безопасность. Не забывай, дорогуша!
— По-моему, я неплохо справляюсь?! — мило улыбнулась Катерина.
— Справлялась! Пока не начала угрожать.
— Зря ты меня сердишь, — Катя сделала обиженное лицо, отодвинулась от Коганина и потянулась за неглиже, лежащее комком в кресле.
— Ты уже уходишь? — Коганин расстроился.
— Сообщи, когда решишь вопрос с моей заявкой. Всю логистику нужно будет продумать до мелочей, — сухо ответила Катерина. Она вертела своим любовником как хотела.
Алексей.
Как только существование винтовок стало секретом полишинеля, их эффективность упала на несколько порядков. Маги научились защищаться от нового оружия, но тотальный прессинг Павла не давал им ни дня передышки. Стрелков он не жалел, хотя массовое применение реактивных огнеметов и гранатометов давало магам мало шансов на контратаки. Эльфы сдали своих магов почти сразу, гибель двух королей и премьер-министров подряд научила их благоразумию. Императорская семья гномов была многочисленна. Они ушли в подполье, объявив условия ультиматума позорными и неприемлемыми. Тогда Павел договорился с гоблинами и демонами. Они наводнили империю бандами грабителей, а человеческие отряды стрелков разогнали армию гномов. Пользуясь хаосом, Павел организовал охоту на гномских магов. Их выслеживали и ловили как хищных зверей. Алексей восстал против методов ведения этой войны.
— Я отзываю своих стрелков в Роззе.
— Это не стало для меня неожиданным. Слюнтяй.
— Ты не выполняешь наши договоренности. Где обещанная гуманная война?
— В человеческой империи я обеспечил минимум человеческих жертв. Согласись, маги и дворяне — нелюди?! Эльфы и гномы? Даже самый пристрастный человек не посмеет назвать их людьми. Полный, абсолютный гуманизм, — сделал удивленное лицо Павел.
— Не играй словами!
— Не играю. Я, ты помнишь, воевал десять лет назад против гномов. Я тебе рассказывал, ты забыл, тот эпизод, когда офицеры-гномы устроили соревнование: кто быстрее отрубит мечом сотню человеческих голов. Мой отряд освободил тогда всего десяток пленных, около пяти тысяч безоружных, беззащитных людей были безжалостно убиты. Соревнование!
— Люди на Земле во время второй мировой вели себя точно также жестоко и бессмысленно. Самураи устраивали такие же соревнования, победителей чествовали в центральных японских газетах. Так ты теперь на этом основании выгонишь их с Сахалина и Курил? Или китайцев выметешь поганой метлой с Дальнего Востока? Отец, дед, прадед могли быть убийцами и негодяями, нынешние — не виноваты.
— Это ты загнул! Дальний Восток отдали буквально вчера!
— Никто ничего не отдал! Подписан всего лишь договор о совместном использовании, он даже еще не ратифицирован.
— Я сделаю так, что ратификацию провалят!
— Ты патриот!? Именно для этого ты собрался сменить власть!? Там, на отданных азиатам территориях, сейчас живут одни китайцы и японцы. Ты хочешь повернуть историю вспять?
— У меня другая цель — мой комфорт и безопасность. Такой договор, сам понимаешь, бомба!
— Циничный прагматик.
— Либеральный соплежуй.
— На Земле ты тоже устроишь апокалипсис?
— Пока магия в тайне, я воздействую тонко и незаметно. Нужный политик куплен, ненужный заболел, пришел пьяный на теледебаты, обосрался на звездной тусовке, потерял секретные материалы, его переговоры выложили в интернет и так далее. Я никого не убиваю, чаще лечу, делаю людей моложе и счастливее.
— В России это не работает. Людям всё равно: пьяница депутат или бабник, торгует он секретами или ворует казенные деньги. Они никому не верят. Для них все одинаковы.
— Работает. Плохо, но работает. Я не тороплюсь. Наш с тобой век долог. Через сотню лет все будут
