— Если ты хочешь узнать, нашел ли я Кристи, то отвечаю: нет.
Мать придирчиво спросила:
— Ты ее найти не хочешь или не можешь?
Сын ответил с нескрываемым ожесточением:
— Не могу, маман, не могу. Впрочем, отец тебя тоже найти не может.
Мишель искренне удивилась:
— Да зачем я ему нужна? Я оставила ему все необходимые для развода документы.
Не выдержавший напряжения мистер Гамилтон-старший вскочил и вырвал телефонную трубку из рук Гамилтона-младшего.
— Мишель! Где ты шляешься?! Немедленно возвращайся!
Очевидно, ответ жены его шокировал, потому что он схватился за сердце и рухнул в свое кресло.
К нему мгновенно бросился явно подслушивающий у двери дворецкий, а Арман, вытащив трубку из руки отца, продолжил разговор.
— Что ты такое сказала отцу, мама? Ему стало плохо.
Мишель удивилась.
— Да ничего особенного, Арман. Просто напомнила ему, сколько у него было любовниц, и пообещала, что вернусь только тогда, когда переберу столько же любовников. Разумеется, это шутка. Но давай поговорим о тебе…
Продолжить ей он не дал.
— Нет уж, маман. У меня все по-прежнему, и меня гораздо больше интересует, где живешь ты. Почему твои сообщения идут из разных мест?
Мишель весело призналась:
— Да просто я работаю стюардессой на каботажном судне. Оно ходит вдоль берегов Франции, и я могу любоваться разными городами побережья: Гавр, Брест, Нант, ну и прочие…
Арман не поверил своим ушам.
— Ты работаешь, маман? Стюардессой?
Видимо, в его голосе прозвучал неподдельный ужас, потому что Мишель звонко рассмеялась.
— Я родилась и выросла на обычной французской ферме, сынок. И прекрасно знаю, что это такое — тяжелый физический труд. К тому же денег у меня нет. И просить их я ни у кого не хочу. — Предваряя его предложение, она твердо подчеркнула: — И у тебя в том числе.
В телефоне раздался какой-то строгий окрик, и Мишель поспешно сказала:
— Меня зовут, Арман! До свиданья! Я постараюсь позвонить через пару недель!
В трубке запищали короткие гудки отбоя, и Арман с недоумением уставился на трубку. Филип с негодованием возопил:
— Она работает?! Стюардессой? Ее нужно немедленно найти, и это безобразие прекратить!
Сын положил трубку на рычаг и саркастично спросил отца:
— И как ты это собираешься сделать? Нет, не найти маман, теперь это не проблема, а вернуть? Свяжешь и привезешь силой? Она же тебе четко сказала, при каком условии она вернется.
Филип принялся судорожными движениями растирать грудь. Гамилтон-младший повернулся к стоявшему наизготовку дворецкому:
— Мистер Моррис, вызовите, пожалуйста, моему отцу нашего семейного доктора, а мне нужно немного подумать. Позовете меня, когда доктор появится. — И вышел, низко склонив голову и глядя себе под ноги.
Придя в свою комнату, он тяжело плюхнулся в кресло, вытянул ноги и положил их на край стола. Хотелось курить, но для этого нужно было встать и выйти в курительную комнату, а он испытывал какой-то странный упадок сил. Но, с другой стороны, известие о том, что жена мультимиллионера и мать мультимиллионера работает чуть ли не уборщицей на загаженном каботажном судне, хоть кого выбьет из колеи.
Конечно, ее нужно найти. Он потянулся к телефону, снял трубку и набрал номер своей секретарши.
— Чарлин, пришлите ко мне того парня, что искал для меня Кристи. Да, прямо сейчас ко мне домой.
Через полчаса мистер Скибб появился у него. Как обычно, он был с иголочки одет и весьма жизнерадостен.
Узнав об очередном задании, только пожал плечами.
— Это вы могли узнать и сами. В Интернете выложены списки всего персонала торгового флота Франции. Всех компаний — и крупных, и малых. Если хотите, я узнаю это прямо сейчас.
Они сели к компьютеру, и через пару минут Скибб распечатал на принтере листок с перечнем команды небольшого теплоходика «Марсель», выполняющего пассажирские каботажные рейсы Марсель — Гавр. Под номером пятнадцать там стояло: Мишель Гамилтон, стюардесса. И расписание рейсов на два ближайших месяца. Теперь дело стояло за малым — приехать в любой из указанных портов и увидеться с матерью. Или, что еще надежнее, заказать билет на корабль и поговорить с ней уже в море, откуда ей просто некуда будет деваться.
Заплатив детективу за проделанную работу, Арман порадовался быстроте решения проблемы. Если бы такое же можно было проделать и с Кристи…
Теперь встал еще один вопрос: говорить или нет об итогах этих поисков отцу? Пока он раздумывал, зашуршавший микрофон внутренней связи негромко предупредил:
— Мсье Арман, к вашему отцу приехал доктор.
Он поднялся в апартаменты отца, где того осматривал их старый доктор Ричардсон. Он пользовал их семью уже лет двадцать, поэтому знал о них все. В том числе и то, что обе женщины семьи Гамилтон исчезли в неизвестном направлении.
Дождавшись конца осмотра, Арман вышел в другую комнату вместе с врачом. Мягким успокаивающим голосом, так обнадеживающе действовавшим на пациентов, тот признал:
— Положение не то чтобы плохое, но и не слишком хорошее. По-моему, лучшим лекарством для мистера Гамилтона было бы возвращение вашей матери. Но, насколько я понимаю, это невозможно?
Арман жестом пригласил доктора присесть.
— Мне нужно с вами посоветоваться. Дело в том, что я знаю, где моя мать. Но сомневаюсь, стоит ли говорить об этом отцу, пока он в таком состоянии. Можно, конечно, и мне съездить к ней, но я не уверен, что в этом будет какой-то смысл. Более того, я думаю, что после моего визита она просто еще раз поменяет работу.
Доктор отрицательно взмахнул рукой.
— Что вы, Арман! Вам ни в коем случае не нужно к ней ехать. Ваш отец не болен, он элементарно потерял смысл жизни, неопределенность его просто убивает. Такой уж у него характер. Но когда у него снова появится цель, он быстро придет в норму. Я считаю, что вам нужно немедленно сказать ему о местонахождении миссис Гамилтон.
Проводив мистера Ричардсона, Арман вернулся к отцу и, выполняя совет врача, рассказал ему о своих поисках. Воспрянув духом, тот немедля стал собираться. Никакие уговоры подождать до утра результата не дали. Единственной его уступкой сыну стало обещание взять с собой своего личного секретаря.
Бедный Карл был изъят из ресторана, куда отправился отмечать день рождения друга. После пары часов суматошных сборов Арман проводил отца в аэропорт Кеннеди, где тот встретился с несколько бледным секретарем. Выслушав строгие напутствия от Гамилтона-младшего, озабоченного сверхторопливостью отца, Карл с чисто немецкой обстоятельностью и невозмутимостью пообещал сделать все от него зависящее.
Жестковатый женский голос объявил посадку на ночной рейс до Парижа, и Арман, крепко обняв отца и пожав руку Карлу, пожелал им удачи. Вернувшись в особняк, долго не мог уснуть, думая об отце, матери, о том, как отец доберется до Франции, и еще о том, когда же и он сам сможет так же стремительно бросить все дела и рвануть за той единственной женщиной, которая, как выяснилось, увезла с собой его сердце.
Через неделю раздался долгожданный звонок и четкий голос Карла доложил нерадостные
