— Я не одета для завтрака, — начала увиливать Брук, прекрасно зная, что ее черные леггинсы и длинный красный кашемировый свитер выглядят не хуже, чем одеяние Салли.
Она вытянула ноги и покачала шлепанцами из оленьего меха.
— Вот видишь? У меня даже нет туфель! И я в носках с изображением куропатки на грушевом дереве. Нет, я не одета для завтрака! — повторила она.
Салли перевела взгляд с ног подруги на ее лицо.
— Брук, лапочка! Нам пора поговорить!
— Нет, не надо, — рассмеялась Брук. Что бы она делала без Салли? Теперь она золотыми буквами надписывала собственное имя на отвороте красного носка. — А вот поесть нам действительно надо! Если ты сбегаешь в «Ла Мадлен», я финансирую все покупки! Тогда мне не придется переобуваться! — Брук нахмурилась, повертела ногами из стороны в сторону. — А тапочки не так уж плохи, как по-твоему?
Салли хотела было кивнуть, но передумала и замотала головой.
— Если только ты не наденешь их завтра вечером на прием. Что, кстати, замечательная идея!
— Спасибо. Я обещаю выбросить шлепанцы… но только потому, что они не совпадают с викторианским стилем комнаты. — Брук широко улыбнулась. — Тебе не кажется, что эта прихожая слишком мала?
— Для того, что ты задумала, она подходит прекрасно. Неофициально и в то же время интимно.
— Неофициально? Вот именно!
Но интимно?.. Слово вызвало в памяти душ наверху. Брук представила себе скользкую мокрую кожу. Взлохмаченные влажные волосы. Легкий пар, аромат мыла и Дункана…
Брук глубоко вздохнула. Дункан Кокс — законченный трудоголик! Это исключало всякий доступ к его сердцу. Совершенно исключало.
— А я и не хочу выпендриваться. Нас ведь только девять. Я просто подумала, что всем жителям дома было бы очень приятно собраться вместе.
— И большинство из нас никуда не уезжает на Рождество! Мы как одна маленькая семья. — Салли протянула руку к законченному носку. — Вы с Джеймсом сегодня вечером куда-нибудь идете?
Брук повесила носок на вытянутый палец Салли, желая приписать утреннему голоду внезапно появившуюся тошноту.
— Видишь ли, вчера мы ужинали в тайском ресторане, — пробормотала она.
— И это мешает вам пойти на обед сегодня?
Мешает то, что Джеймс становится слишком серьезным. И то, что она не могла уже наслаждаться его дружбой. Большего же она не хотела. И не ждала. Во всяком случае, от Джеймса. Брук покачала головой.
— Я обещала Нетти испечь песочное печенье. Сегодня суббота. День розыгрышей.
— Ты не находишь странным, что ты, одинокая женщина тридцати одного года, тратишь свой законный свободный вечер на песочное печенье вместо того, чтобы исследовать перспективы своих отношений с великолепным экземпляром, Джеймсом Маккеем, доктором медицины?
— Нет, не нахожу. Это не более странно, чем то, что ты, такая же одинокая женщина тридцати одного года, планируешь на этот же самый субботний вечер деловой обед вместо того, чтобы использовать собственные фантастические возможности, — ответила Брук, собирая фломастеры.
— А мы хорошая пара, — усмехнулась Салли, поднимаясь со скамейки.
Пока подруга вешала последний носок, Брук оглядела комнату. Позолоченные гирлянды, похожие на виноградные лозы, украшенные веточками сосны, вились по перилам лестницы и обрамляли косяки дверей первого этажа. Блестящие шары, розовато-лиловые и цвета слоновой кости атласные банты украшали роскошную, в десять футов, ель, которую она с трудом нашла на елочном базаре и которую ей дотащил мальчик-продавец. Разумеется, за приличное вознаграждение.
Носки, на каждом из которых золотистым фломастером было надписано имя, висели на крючках дубовой обшивки стены прихожей. Убранство довольно простое. Но и так сойдет.
Брук жалела, что до этого времени почему-то не додумалась украшать прихожую. Конечно, последние три года она уезжала на Рождество домой, в Даллас. Но ведь не у всех, кто живет у Нетти, есть дом, куда можно поехать, и средства, чтобы разъезжать в каникулы.
Именно так в прошлом году обстояло дело у Салли. Ее агентство обслуживало лишь нескольких клиентов. Дела шли далеко не блестяще. В результате в Рождество она провела с родителями лишь несколько часов. Конечно, Уайты все понимали и не обижались на Салли. Не последнее же Рождество, в конце концов!
Вот в этом-то и скрывалась ошибка! Брук глубоко вздохнула и посмотрела на подругу. Свою шикарную подругу. Свою честолюбивую подругу. Свою преуспевающую, работающую, предприимчивую подругу. И сказала:
— Знаешь, Сал, вы с Джеймсом должны быть вместе!
Салли резко обернулась. Ее белые, как платина, локоны пышной пеной обрамляли удивленное лицо.
Салли открыла рот. Закрыла. Снова открыла.
— Ты что, смеешься надо мной?..
— Ничуть, — ответила Брук, пряча фломастеры в ящичек молитвенной скамейки, на которой стоял ее уже остывший чай.
Сложив руки на груди, Салли бросила на Брук многозначительный взгляд.
— Я думала, вы с Джеймсом…
— Мы друзья, — быстро пресекла ее Брук. — Он отличный парень. Забавный. Ласковый. Тщеславный и даже иногда агрессивный. Но я не то, что ему нужно. И наоборот.
На лице Салли появилось выражение нежной заботы.
— Так что же тебе нужно?
Что же ей нужно? Не то ли, что нужно каждому человеку? Любить и быть любимой. Принадлежать одному-единственному. Фу, как же театрально звучит!
Брук прикрыла глаза. Что с ней происходит? Вероятно, причина в том, что она не поехала на Рождество домой, как обычно. С тех пор как ушла Наина, в доме Бейли больше не будет Рождества!
Но конец традиции еще не конец света.
Брук подняла голову и прислушалась.
— По-моему, я слышу чьи-то шаги на крыльце! Полсекунды спустя стеклянная входная дверь отворилась, и на пороге появился доктор Джеймс Маккей, а за ним доктор Дункан Кокс.
Брук, быстро оглядев потную майку и плотные шорты Джеймса, тут же бросила взгляд на широкую обнаженную грудь Дункана. Его серый свитер, завязанный рукавами вокруг пояса, небрежно лежал на бедрах.
Рыжеватые, цвета карамели, волосы Дункана потемнели и короткими мокрыми прядями свисали на лоб, блестевший от пота.
Брук почувствовала крылья за спиной, желудок ухнул куда-то вниз. Она невольно подумала о ежедневном утреннем душе, воде, бегущей этажом выше…
Хмыкнув, Брук в который раз решила, что жизнь несправедлива. И поклялась, что уедет из этого дома, когда закончит все дела в магазине. Но когда это произойдет? На Пасху? Ко Дню благодарения?
Дункан пристально разглядывал ее. Темные очки скрывали его глаза, но их взгляд словно обжигал даже сквозь непроницаемые стекла.
Джеймс блеснул обеими ямочками на щеках и пригладил руками влажные волосы.
— Разрази меня гром, если это не Сал! А это, бьюсь об заклад, Брук, ее подружка!
— Доктор, как всегда, проницателен. — Салли улыбнулась и, Брук могла бы поклясться, даже слегка покраснела.
Они чем-то похожи друг на друга, мелькнуло у нее в голове.
— Вам обоим определенно по пути!
— По пути? Я не выдержу этой дороги! — Джеймс сел рядом с Брук и обнял ее за плечо.
Брук отодвинулась. Она всегда точно знала, куда целит Джеймс. Он хотел жену-трофей,
