случится с ней, он переходит под присмотр Эдварда и Дженни. Но если несчастье приключится и с ними, то за Дэнни будет присматривать Лукас Ламберт до тех пор, пока мальчик не станет достаточно взрослым, чтобы позаботиться о себе.
Мэг оторвалась от бумаг и заметила, что Лукас наблюдает за ней.
— Ты действительно согласен? — спросила она.
— Да.
С какой легкостью он взвалил на себя такую ответственность! С какой легкостью она доверяет ему!..
Были и другие бумаги, требовавшие подписи. Фэллон вызвал миссис Томпкинс и Марианну Ричарде в качестве свидетелей. Наконец, все бумаги были подписаны, разложены в стопки и спрятаны в портфель. На сегодня все. Фэллон с помощниками удалились. Марианна и миссис Томпкинс тоже ушли.
В комнате остался только Лукас. Он поднялся и подошел к камину. Странно. Обычно он извинялся и покидал кабинет вместе с Фэллоном.
Почему же сегодня остался?
Он выглядел хмурым. Понимает ли он то, о чем сама она только сейчас начала догадываться — что ей нужен друг, ей не с кем общаться, у нее появилась уйма свободного времени, что он ей просто необходим.
— Фэллон не сказал, — начал он, — но мы говорили о твоих занятиях договорным правом. Жаль будет, если ты пропустишь целый семестр. Поэтому Фэллон поговорил с деканом твоего юридического колледжа. И если захочешь… заметь, никто не принуждает тебя к тому, к чему у тебя душа не лежит… Так вот, если ты захочешь, Фэллон пришлет одного из своих помощников поднатаскать тебя по оставшейся программе. И ты сдашь тогда семестровые экзамены.
Что же, это не то, на что Мэг втайне надеялась. Но тоже неплохо; она по крайней мере найдет чем заполнить свободное время…
Мэг нацепила улыбку, ту, которую в совершенстве отточила на клиентах Патрика.
— Спасибо, я ценю твою заботу.
Лукас Ламберт и Трент Доусон знали друг друга с давних пор. Они работали вместе еще до назначения Лукаса в Авалон.
Лукас ничуть не колебался, когда решил позвонить своему бывшему сослуживцу. Он думал попросить у того помощи в расследовании дела о похищении Мэг.
Лукас позвонил Тренту в штаб-квартиру ФБР в Сан-Франциско. Трент сразу перешел к делу.
— Мисс Карлтон помнит что-нибудь, что могло бы помочь следствию?
Лукас ругнулся.
— Ей было три года, Трент. Чего же твои люди ожидают от нее, ведь сколько времени прошло?
— Да так, как обычно — имена, адреса, приметы, номерные знаки.
— Размечтался. Как там у вас продвигаются дела? Как приняли новость ее родители и бывший муж?
— Занятная вещь получилась. Родители, в отличие от мужа, ничуть не удивились. Стемплы разыграли настоящую комедию. Но выдали себя — ни потрясения на их лицах; ни обычных вопросов о том, как их ребенок, — родителям положено задавать такие. Бьюсь об заклад, они с самого начала обо всем догадались, — кто мы и зачем пришли, — едва увидели нас на пороге.
Значит, они не удивились. Что говорит об одном — они наверняка знали, что маленькая девчушка, которую они ввели в свой дом, вовсе не сирота безродная. Да уж, Джеймсу и Одри придется изрядно попыхтеть над объяснениями!
— А как тебе бывший?
— В разведку я бы с ним не пошел. Да и вообще, не люблю задир. Особенно задир в форме.
— Так он все еще в полиции?
— Да. Капитан полицейского управления в Саймонвиле. Его папаша — начальник полицейского отделения. Он настоял на том, чтобы присутствовать при допросе Уилсона. Что-то тут нечисто. Уилсон заметно приободрился, когда мы сказали, что расследуем дело двадцатипятилетней давности.
— Возможно, потому, что излюбленной мишенью этого задиры являются маленькие дети, и в особенности его малолетний сын.
— Вот черт! А жена?
— Никогда ни о чем подобном не заявляла, — ответил Лукас приятелю. — Мне известно, что он пробовал припугнуть ее, может, только на словах, хотя подозреваю, он зашел и дальше.
— Как она сейчас? Парни из Тулсы говорят, она такая хрупкая на вид.
Лукас не мог удержаться от улыбки. Видели бы эти парни, какой Мэг стала сейчас — яркой, стильной и уверенной в себе женщиной.
— Как она? — эхом отозвался Лукас. — Скажу ее же словами. Как она призналась на днях своему брату — «привыкает».
Трент усмехнулся.
— Еще бы. Нам с тобой такое и не снилось. — Он снова посерьезнел. — Мы должны будем встретиться с ней, твоих отчетов недостаточно. К тому же ты знаешь, что родители и журналисты разыщут ее.
— Знаю. — Его задачей было тянуть время как можно дольше, отдаляя неизбежное. — Итак, что там у вас происходит? Что будешь делать? Поговоришь еще раз со Стемплами, проверишь законность удочерения?
— Побеседую. И проверю.
— Последишь за ними?
— Лукас…
В голосе Трента прозвучало предостережение. Тот наверняка располагал кое-чем; в конце концов, они расследуют одно дело. Но Трент не нарушит служебной этики.
— Понял. Я сам присмотрю за ним. На Карлтонов работает частный детектив, Пол Слейтер. Я звякну ему.
Лукас разыскал Мэг в столовой. От него не ускользнула радостная улыбка, которой она приветствовала его. Мэг обедала в одиночестве. От него также не укрылся едва слышный вздох сожаления, вырвавшийся из ее груди. Следом за ним в столовую вошла Томми и встала у дверей. Мэг жестом указала Лукасу на место напротив.
— Не пообедаешь со мной?
— Нет, никакого обеда. — Он обошел стол и сел рядом с ней.
— Может, тогда кофе? — спросила Мэг. — Или чаю? — Миссис Томпкинс, вы не будете так любезны…
Но Томми уже подошла к буфету и наполнила кофе изящную чашечку.
— Спасибо, Томми, — поблагодарил Лукас.
— Что-нибудь еще, сэр?
Он почувствовал на себе внимательный взгляд Мэг, наблюдавший за ним, пока он отказывался от услуг экономки. Но она молчала до тех пор, пока Томми не оставила их вдвоем.
— Какое же дело привело вас сюда второй раз за день, шериф?
Вот так. Похоже, у него гораздо лучше получается держаться от Мэган Карлтон на расстоянии, чем ему казалось. Хотя, в конце концов, это официальный визит. И он сильно сомневается, увидит ли она это.
— Не спеши, Мэг. У нас довольно времени, чтобы обсудить причину моего появления.
Она отодвинула стул и встала из-за стола.
— Я пообедала. — И потянулась, чтобы взять и унести тарелку. Лукас понимал, что это уже привычка, ставшая частью се натуры. Вздохнув, Мэг оставила тарелку на столе, выпрямилась и обернулась к нему: — Пройдем в кабинет?
Да, Мэг привыкает. Но видно, что ей неуютно. И станет ли уютно когда-нибудь? Вряд ли правильно
