— Я думала, что смогу. Я в самом деле думала, что смогу увидеть их и ничего при этом не испытать. Но ошиблась. Одно лишь вертелось у меня на языке. Почему вы не любили меня?
— Их обязательно спросят об этом. Но не ты, Мэг.
— Тогда кто же? — Она усмехнулась и хотела было смахнуть слезинку. Но рукам мешала накидка, да и Лукас держал ее за плечи. — Неужели ты? Это уже выходит за пределы твоих и без того слишком великодушно расширенных полномочий.
Он не мог больше ничего с собой поделать. Навлечет ли он тем самым на себя проклятие? Оправдываясь про себя, что делает это не столько для себя, сколько для нее, Лукас притянул Мэг ближе.
— Но как человек, просто человек, разве не могу я сделать это?
Она слегка отклонила голову, чтобы не мешали поля шляпки. Он схватил шляпку одной рукой и снял с ее головы, высвободив мягкие завитки, тут же подхваченные ветром. Она не могла не заметить огня страсти, бушевавшего в его взгляде, да и не пытался он скрыть свои чувства.
— Не делай этого, Лукас, — умоляюще прошептала она. — Не делай этого со мной снова.
— Не делать чего? — спросил он.
— Не позволяй мне думать, будто я нужна тебе, будто небезразлична.
Почему вы не любили меня?
Произнесенные совсем недавно слова Мэг висели в ночном воздухе. Лукас зажмурился, но отпустить эту женщину было выше его сил.
Он почувствовал, как Мэг задрожала. Ее глаза застили слезы, в них стояла боль.
— Вот видишь, — голос Мэг показался Лукасу беззащитным. — Ни деньги, ни образование, ни даже ухищрения Марианны не помогли — я все так же недостойна любви… твоей… ничьей.
Она закрыла глаза в тщетном стремлении скрыть боль.
Возможно ли ему не полюбить ее?
О, несчастный! Ведь ему нельзя любить ее!
Подавив рыдания, Мэг оттолкнула Лукаса и бросилась к машине. Но не может же он отпустить ее. Никак не может.
Лукас поймал Мэг и притянул к себе.
— Нет, Лукас, — простонала Мэг. — Пожалуйста, не надо.
С таким же успехом она могла приказать ему не дышать.
— Мэг, — прошептал, вложив в ее имя мольбу о прощении, об утешении, о любви, которая нужна ему так же, как и ей, но о которой он даже сейчас не смел просить. Лукас ощутил на своей щеке ее дыхание, сладкое и теплое; почувствовал, что напряжение отпустило ее. Она сделала шаг, отделявший их друг от друга. Он услышал ее стон, полный мольбы, и одновременно раздался рев двух мощных моторов, потрясший ночную тишину. Напряжение вернулось к ним обоим — они слушали, как разгонялся самолет. Слушая шум, он перевел взгляд сначала на ангар, а затем — на здания, где размещались летные экипажи.
— Они остались, — безошибочно определил он.
Сломленная, Мэг приникла к нему, не имея более сил. Но тут же выпрямилась.
— Ничто не дается легко, — рассудила она. — С чего я вдруг взяла, что все обойдется?
— Пойдем, — позвал ее Лукас.
— Но…
— Еще немного, и твои родственнички пройдут через все формальности. Ну же, Мэг! Пойдем!
Она бросила взгляд на машину.
— Я позабочусь, чтобы ее отогнали обратно, — успокоил он Мэг. — Пойдем же, Мэг!
Она посмотрела на него долгим взглядом. Лукас почувствовал, что Мэг увидела гораздо больше, чем он намеревался ей открыть. Она увидела во взгляде его приглашение, означавшее большее, гораздо большее, чем просто подвезти ее до дома. Лукас не мог больше сдерживать себя.
Она коснулась ладонью его щеки и улыбнулась; улыбка вышла печальной.
— Хорошо. Едем.
Дом Лукаса белел в сумраке ночи, большой, без единого горящего окна. Его освещал лишь мягкий свет луны. Дом стоял на возвышенности, окруженный приятным глазу пейзажем. Лукас свернул на подъездную дорожку и, проехав немного, остановился. Мэг подняла голову, разглядывая темные окна.
— А мы не разбудим Джейми? — забеспокоилась она.
— Не разбудим, — Лукас заглушил мотор и вынул ключ зажигания. — Я не знал, когда освобожусь, и отправил ее к Марианне.
Мэг в волнении сглотнула. Никаких свидетелей, даже Джейми. Что же, разве не этого ей хотелось? Разве не о том она мечтала чуть ли не с самого первого дня их встречи?
— В-вот как. Сегодня я узнала от Джейми, что Марианна приходится ей тетей.
— Не совсем так. Мать Джейми приходилась Марианне двоюродной сестрой.
— А-а-а…
— Черт! — вырвалось у Лукаса, и он сунул ключ обратно.
— Что ты делаешь?
— То, что и должен был сделать с самого начала. Отвожу тебя домой.
— Нет. — Мэг дотянулась до ключа и вынула его. Не дожидаясь Лукаса, она открыла дверцу и вышла в черноту ночи.
Мэг услышала, как Лукас тоже вышел и захлопнул дверцу машины; сердце ее отчаянно забилось. Она пошла через газон и поднялась по низкому широкому крыльцу. Мэг ничего не слышала, кроме гулких ударов собственного сердца; ее мучили страхи и сомнения. Правильно ли она поступает? Она нужна Лукасу, была нужна, по крайней мере — в этом у нее сомнений нет. Но сколько это продлится, она не знает. Впрочем, неважно. Впервые в жизни она действительно кому-то нужна.
Лукас подошел и распахнул перед ней дверь. Они вошли. Лукас взял у Мэг накидку, повесил на вешалку, стилизованную под дерево, и провел Мэг в просторную гостиную. Там он чиркнул спичкой, зажег дрова в камине и жестом предложил Мэг сесть в кресло.
— Я пока сделаю несколько звонков, — извинился он. — Чтобы… чтобы проверить.
Оставшись одна, Мэг в волнении прижала ладони к губам. Что она творит, что творит!
То, что хочет. Может быть, впервые в жизни. То, что оба они хотят. И имеют на то полное право.
Мало-помалу она осмотрелась. Обстановка была выдержана в строгом стиле, но во всем присутствовал безупречный вкус. Простые, без излишеств, столики и встроенные книжные полки украшали небольшие, но изящные бронзовые статуэтки, причудливой формы природный кристалл, затейливой работы веер, каждая пластина которого была вырезана из нефрита разных оттенков, и все вместе они составляли единую цветовую гамму.
Жила ли здесь мать Джейми? Она ли выбирала изящные вещички, думая, что проживет в этом доме с Лукасом всю… всю жизнь? Была ли она такой же миниатюрной и хрупкой, как эти драгоценности? Как… как Дженни?
Дрова в камине занялись, начали потрескивать, и Мэг повернулась к огню. Ни к чему ей думать о них — маленьких, женственных и в то же время уверенных в себе женщинах. Это ее ночь, в которую она познает, что такое быть любимой мужчиной.
Лукас вернулся. В руках он нес два бокала.
— Вечер выдался довольно прохладным, выпей немного бренди.
Зная, что Лукас никак не мог догадаться о ее недавних мыслях, Мэг вся покраснела. Слегка улыбнувшись, она забрала у него бокал. Благодаря урокам Марианны она узнала крепкий аромат французского коньяка. Как ее и учили, Мэг взболтнула содержимое бокала и вдохнула аромат. Затем чуть отпила, посмаковав глоток во рту, чтобы ощутить все богатство вкусовых оттенков.
Но Марианна не учила ее тому, что должно произойти дальше. Марианна была еще более одинокой, чем Мэг. Поняла бы она, что Мэг делает у Лукаса дома, почему так отчаянно цепляется за видимость? Я жизнь готова отдать за Лукаса Ламберта. Да что там, убить готова за него. Да, Марианна определенно поняла бы ее. Но вот простила бы?
Лукас взял у нее бокал и поставил на каминную полку.
— Пошли. Я покажу тебе кое-что.
