Он сказал себе, что может узнать больше хитростью, чем противоборством, но он знал, что не был честен с собой. Он не хотел целовать Мэган по обязанности, он хотел, чтобы все произошло у них по взаимному желанию и согласию. Только так они могли доставить друг другу счастье любви.
Видя образовавшееся свободное пространство, Мэган воспользовалась им, сказав:
— Вы член королевской семьи, и ваша семья ждет вас.
В ее голосе слышалось то же сожаление, что испытывал и он. Честь и достоинство могут быть проклятьем, подумал он, вздохнув и еще раз убедившись, что ее пылающие щеки и испуганный взгляд говорят о ее чувстве к нему, которое она так неумело прячет. Почему они не могли встретиться при других обстоятельствах? Тогда ему не пришлось бы сдерживаться и подавлять себя. Он думал, что после Марины никогда не будет чувствовать ничего подобного. К несчастью, это произошло не с самой достойной женщиной в Эдембурге, а с женщиной, которая меньше всего должна была бы интересовать его.
— Мы должны войти, — напомнила она, — мне нужно связать вас до того, как Шейн обнаружит, что я отпустила вас.
Бен взял ее за плечи и заставил посмотреть на него.
— Вам не обязательно меня связывать. Вы можете помочь мне. Подумайте о своей маленькой девочке.
В ее глазах был холод, момент близости прошел. Он отпрянул. Как же он обманулся! Он должен был воспользоваться, когда у него был шанс, сказал он себе, но почему-то он не жалел о своем бездействии. Он найдет другой способ сделать свое дело, не используя женщину, которая заслуживала лучшего.
— Я думаю о ней. Вы войдете или мне позвать на помощь?
Он зашел.
— Могу я хотя бы сначала воспользоваться вашей ванной? — спросил он, когда она указала ему на кровать.
Она провела его через первую дверь в коридор. Выбеленные стены и отполированный деревянный пол не дали ему никакой информации. Он хотел пройти дальше, но она преградила ему путь.
— Ванная там.
Он мог бы применить силу, но не хотел подвергать ее или ее ребенка риску, пока не было необходимости.
— Наверное, вы не захотите войти и помыть меня.
Она вспыхнула. Ему было приятно видеть, что компания друзей ее брата не огрубила ее.
— Вы уже достаточно взрослый, чтобы справиться самому.
Она покраснела еще больше, когда ей пришло на ум, что он мог по-разному воспринять ее фразу.
Он решил поддержать ее шутку и спросил:
— Откуда вы знаете, что я не пролезу через окно?
— Не пролезете.
Вскоре он убедился, что окно было слишком маленьким, чтобы вместить его широкие плечи. Он принял душ, потом быстро изучил содержимое туалетного шкафчика. Среди всевозможных туалетных принадлежностей и средств по уходу за детьми он не нашел ничего. Но он нашел источник восхитительного аромата роз — маленькую лабораторию эфирных масел и цветочных ароматов, которой пользовалась его красивая тюремщица.
Он взял бутылочку с написанной от руки этикеткой, снял стеклянную крышечку и глубоко вдохнул. Определенно это был запах Мэган. Еще долго он не сможет нюхать розы, не думая о ней.
Она ждала, когда он вернется в холл. На стене позади нее висела фотография в рамке с изображением Мэган и ребенка, который был похож на нее как две капли воды. Миниатюрную копию матери, конечно же, звали Молли.
— Ваша дочь очень похожа на вас, — прокомментировал он.
— Люди говорят, что она вся в меня.
— Совсем не похожа на отца?
Мэган покачала головой и приняла непроницаемый вид.
— Ложитесь, я вас попробую связать, — сказала она строго.
Он лег, и ему потребовался максимум усилий, чтобы сдержать себя от желания поцеловать ее, заставить прилечь рядом. Она старательно связывала его. Видно было, что она делает это в первый раз. Он заметил, что с ее неумелыми попытками его связывания труднее будет справиться, чем с более умелой версией, когда он захочет освободиться. Но он терпел, как терпел ее тесное соприкосновение с ним. По существу, ей приходилось прикасаться ко всем частям его тела, и он заставлял себя не отвечать на ее движения возникавшими в нем ощущениями.
— Как вам кажется, они нормально выглядят? — спросила она.
Он мог только сдавленно промычать о своем согласии.
Каждый раз, когда она протягивала веревку через его тело, чтобы приладить узлы, ее грудь оказывалась на уровне его губ, и он задыхался от накатывающего на него желания. Казалось, она не осознавала, какое действие производила на него своими движениями, и продолжала усердно работать.
— Удобно? — спросила она, укрыв его легким покрывалом.
Он чуть не задохнулся от горячей волны неутоленной жажды, нахлынувшей на него огромным потоком. Связанный и беспомощный, он никогда не чувствовал себя таким возбужденным. Воспоминание о близости между ними во дворе заставляла его дрожать и автоматически напрягаться, чтобы высвободить руки, готовые обнять Мэган. Но он не мог. Вдруг он понял, что не сможет больше разыгрывать из себя белого рыцаря и держать дистанцию перед лицом такого соблазна.
— Сойдет, — сказала между тем она, вставая, — мне нужно идти. Шейн скоро вернется.
— Вы придете покормить меня еще? — спросил Бен с надеждой.
Она покачала головой:
— Я не смогу. Мне нужно будет уйти.
— Чтобы повидаться с Молли?
— Да, вчера я забирала ее в такой спешке, что забыла ее любимого плюшевого мишку, мистера Снага. Она не сможет заснуть без него.
Бен поднял голову, указывая глазами на потертого медвежонка, сидящего на подушке возле его головы.
— Мистер Снаг, как я предполагаю? — спросил он.
Она кивнула.
— Если Шейн будет искать меня, то ему скажут, что мне пришлось пойти в магазин за продуктами, — сообщила она Бену.
— Почему вы уверены, что за вами не будут следить?
— Я вылила молоко в раковину и выбросила продовольственные продукты, поэтому, я думаю, они поверят. Это единственное, что мне пришло в голову. Я и так очень долго не видела Молли, я не могу без нее. И потом, она действительно будет плакать перед сном, если с ней не будет ее любимого медвежонка.
Бен понял страдания Мэган, она была хорошая мать. Но если она выйдет из дома, он мог бы попросить ее отослать записку от него в замок, но не был уверен в том, что ей повезет уйти не остановленной дружками ее брата. Другая мысль пришла ему в голову.
— Почему вы не ушли сразу, вместо того чтобы ухаживать за мной?
— Тогда не подошло время. Я еще не была готова, — ответила она.
Конечно, она хотела помочь ему, догадался Бен, невольно обрадованный этой мыслью, но тут же охладил себя, вспомнив, что она принимала его за коронованного принца.
— В любом случае спасибо, что вы были рядом, — сказал он грубо.
Она помолчала, прошлась по комнате, поправила покрывало на нем.
— Я всего лишь думала о Молли, — сказала наконец она и ушла, не обернувшись.
Когда Бен остался один, он не мог ни о чем думать, кроме того, как приятно было бы держать Мэган в своих объятиях, целовать ее, ласкать ее тело, пышную грудь. Он до боли хотел сделать это реальностью.
Но, скорее всего, такое не могло произойти на самом деле. Когда все благополучно закончится, а он
