так?
Стефани виляла, сбивая Кристиана с толку. Он чувствовал, что начинает злиться и терять терпение, от этого совсем путались мысли и таяла вера в успех.
— Да, ты сразу согласилась, — медленно, стараясь сохранять внешнее спокойствие, произнес он. — И все же очень странно держалась с Сандрой. Почему? Ты ведь не знаешь ее, понятия не имеешь, что за чудесный она человек.
Губы Стефани разъехались в улыбке. Она выглядела до глубины души оскорбленной и улыбалась как будто от полной растерянности.
— У меня, мой дорогой, болела голова, — зловеще тихо и протяжно напомнила она. — Думаешь, заполучив возможность познакомиться с этой девицей, я должна была моментально выздороветь? Рассыпаться в комплиментах? Сплясать от радости?
— Не утрируй, — пасмурно оборвал ее Кристиан.
— Мне было плохо, понимаешь? — не унималась Стефани. — Само собой, я немного неадекватно на все реагировала. Неужели она еще и обиделась?
— Ее зовут Сандра, мама, — глядя на мать исподлобья, напомнил Кристиан.
Та развела руками.
— Сандра так Сандра. Разве я против?
Все шло не так. Стефани умышленно прикидывалась дурочкой, уходила от ответов, прикрывалась головной болью. Кристиан продолжал себе твердить, что это из-за идиотской ревности, но уже и сам не вполне в это объяснение верил.
— Имя Клары ты сразу запомнила, — слегка расширяя от гнева ноздри, проговорил он сквозь стиснутые зубы.
Стефани внезапно преобразилась.
— Это верно. Слишком уж она хорошенькая. Прямо как фотомодель или актриса. И, по-моему… — Ее глаза восторженно заблестели. — Ты ей небезразличен. Я бы на твоем месте…
— Мама! — Кристиан ударил рукой по подлокотнику кресла. — Не смей делать мне такие намеки!
Стефани от испуга и неожиданности вдавилась в диванную спинку. Никогда прежде сын не повышал на нее голоса. Кристиан в отчаянии запустил руки в густые каштановые волосы, наклонил голову и зажмурил глаза.
Нет, продолжать в таком духе нельзя, прозвенело у него в мозгу. Надо извиниться, подобраться к ней лаской, по-человечески все объяснить. Не чудовище ведь она, а довольно сердечная понятливая женщина. А главное, моя мать. Только вот остыть бы. Вспыльчивостью все лишь испортишь.
Он глубоко вздохнул, опустил руки, раскрыл глаза, встал с кресла, прошел к дивану и сел рядом с матерью.
— Прости, мам. Я не имею права на тебя кричать. Только не обижайся…
Стефани медленно протянула руку и с бесконечной тоской в светло-карих глазах потрепала сына по голове.
— Ладно, обижаться не буду. — Она вдруг немного наклонилась вперед, будто чтобы лучше видеть его лицо. — Знай одно, сынок: все, что я делаю, даже если ошибаюсь, я делаю ради тебя, ради твоего блага.
Кристиан обрадовался этому потеплению.
— Высшее благо для меня — быть с Сандрой, мамуль, — взволнованно проговорил он. — Я люблю ее всем сердцем, не мыслю себя без нее, постарайся к этому привыкнуть. Пожалуйста.
Стефани смотрела на него, едва заметно покачивая головой, и в ее глазах больше не горела злоба. Только грусть матери, осознающей, что сын превратился в мужчину. Во всяком случае, именно так понял ее взгляд Кристиан.
— Сандра для меня красивее всех, умнее, светлее, — захлебываясь от волнения, говорил и говорил он. — Клара Уэкслер на ее фоне мне кажется просто карикатурой.
Стефани повела бровью, безмолвно протестуя.
— Да-да, и, умоляю, не спорь, — тараторил Кристиан. — Ты просто плохо с ними обеими знакома. Узнала бы и ту и другую получше, без раздумий отдала бы предпочтение Сандре. Я на сто процентов в этом уверен. Она необыкновенная, мам, настоящее чудо. Два года назад осталась без родителей с маленьким братиком на руках.
Стефани округлила глаза.
— С братиком?
— Ага, с Джонни. Воспитывает его практически одна, но никогда не плачется, не вешает носа.
— В каком смысле? — почти испуганно спросила Стефани.
— Что «в каком смысле»? — не понял Кристиан.
— В каком смысле «воспитывает одна»?
Кристиан гордо улыбнулся, радуясь случаю похвастать достоинствами подруги.
— В прямом. Они живут с отцовской сестрой, но та вечно занята работой и часто мотается по командировкам. В будни Сандра сама отвозит Джонни в сад, забирает его, кормит, укладывает спать. По воскресеньям часто ездит с ним куда-нибудь на прогулку, играет, учит его читать.
Стефани положила ему руку на плечо и взглянула на него с состраданием. Кристиан решил, что она сочувствует Сандре, и возликовал, чудовищно обманываясь.
— Вам бы надо подружиться с ней, мамуль, — пробормотал он, разгоряченный и опьяненный надеждой. — Прими ее, ну пусть не сразу, когда получше узнаешь. Ей очень этого хочется. Мне, естественно, тоже.
Стефани долго и пристально в него всматривалась. Потом осторожно и тихо произнесла:
— Все это, конечно, здорово и романтично. Но не думаешь ли ты, что через месяц-другой вы разбежитесь в разные стороны и тебе повстречается новая любовь? Ее мне тоже надо будет принять как родную? Надолго ли?
У Кристиана вспыхнули глаза.
— Я не говорю, что надеюсь на это или сомневаюсь в ваших чувствах, — поспешила разъяснить Стефани. — А всего лишь делаю предположение, рассуждаю вслух — из единственного желания предупредить тебя о возможном разочаровании, немного отрезвить. Я ведь гораздо старше и опытнее и знаю жизнь лучше, поверь мне на слово. — Она тяжело вздохнула.
— Мы не разбежимся, — упрямо поджав губы, проговорил Кристиан. — Скорее всего, я однолюб.
Стефани было засмеялась, но, заметив, как Кристиан снова помрачнел, одернула себя.
— Прости, я не должна поднимать твои чувства на смех… Но все же считаю, что рановато в семнадцать лет делать такие выводы. Это уж жизнь покажет, однолюб ты или нет.
— Обещаешь, что постараешься найти с Сандрой общий язык? — хмуро спросил Кристиан.
Стефани неожиданно ласково улыбнулась.
— Какой же ты у меня взрослый, сынок! И когда только успел так повзрослеть? Вроде бы еще вчера носился по дому с комиксами и маркерами…
— Обещаешь? — более требовательно повторил Кристиан.
Стефани кивнула.
— Конечно, обещаю. И на ужин свою Сандру пригласи. На следующую субботу, как и договорились.
В приступе благодарности Кристиан схватил мать за руку.
— Спасибо, мам! Я знал, что ты все поймешь!
— А как же иначе, сынок? Такова уж наша родительская доля — беззаветно любить детей и понимать.
— Спасибо! — Кристиан сжал мягкие материны пальцы, чмокнул ее в холеную щеку, вскочил и убежал из комнаты.
Как только он исчез из виду, Стефани резко переменилась в лице. Ее сердце от тревоги рвалось на части. Следовало что-то предпринять, заняться продумыванием плана уже сейчас, не теряя ни минуты.
Поднявшись с дивана и походив в страшном волнении туда-сюда по выложенному плиткой полу, она решительно вернулась на место, сняла с телефона на тумбочке трубку и набрала давным-давно заученный
