мидию.
— Только когда собственными глазами увидел, как он лапает ее, перестал сомневаться! — добавил Кристиан, чувствуя, как с каждым словом боль в душе на самую малость уменьшается. — Я не помню, что со мной в эту минуту творилось. По-моему, я чуть не сломал машинное сиденье, так сильно ударил по нему кулаком.
— А вел себя потом как? — с участием полюбопытствовал Бенджамин.
— За рулем сидел мой приятель, и машина была его. Он мне и рассказал об этих… — Кристиан чуть смачно не выразился, но вовремя вспомнил о почтенном возрасте Бена и закрыл рот, проглатывая ругательство. — Она морочила мне голову, а сама клялась, что для нее на свете существую один я, можешь вообразить? Я, болван этакий, верил ей, в рот заглядывал! Теперь буду умнее, ни за что больше не сойдусь с женщиной!
— Ну это ты слишком, — добродушно проворчал Бенджамин. — Во-первых, может, стоило во всем разобраться? Поговорить с ней? Вдруг какое-то недоразумение вышло, только и всего?
Кристиан зло рассмеялся.
— Недоразумение? Исключено! Теперь я точно знаю. Этот тип вился возле Сандры две недели. Я чувствовал, что неспроста, но Сандра мне твердила: мы просто друзья, я бы даже познакомила вас, да Рубену все некогда. Вешала мне на уши лапшу, а я, придурок, за чистую монету ее вранье принимал. Разговаривать я с ней не желаю — нечего тут выяснять. Даже телефон отключил, чтобы не звонила, не продолжала мне голову морочить!
— Ну ладно тебе, — с сопереживанием пробормотал Бенджамин. — Поболит и пройдет. Не сегодня, так завтра, не завтра, так через год. А там встретишь другую девушку, с ней у тебя все получится, вот посмотришь.
Кристиан упрямо сдвинул брови.
— Не встречу. Не получится. Я однолюб, Бен. Второй попытки даже делать не стану. А Сандру постараюсь забыть.
Он так помрачнел, что Бен, расчувствовавшись, взял и пожал его руку.
— Не знаю, конечно, сумею ли… — добавил он.
— Ладно тебе, ладно… — со всей лаской, на какую только был способен, произнес Бенджамин. — Ты страдаешь, не видишь больше смысла к чему-то стремиться, но это пройдет. Время залечивает любые раны, поверь уж моему опыту. — Он помолчал, о чем-то вдруг задумавшись. — У меня ведь тоже любовь была. Невысокая такая, румяная, курчавая шатеночка. Мы долго встречались, целых три года. А потом вдруг в пух и прах разругались — из-за сущей ерунды, вот ей-богу. Невеста моя разозлилась и уехала из города. До сих пор понятия не имею куда. Может, тоже к кому-нибудь другому. — Он горько вздохнул, но тут же рассмеялся. — И что ты думаешь? Я посходил какое-то время с ума и благополучно вернулся к нормальной жизни. О беглянке теперь почти и не вспоминаю.
Кристиан долго не отвечал, потом решительно взял бокал и попросил:
— Налей-ка мне еще немного. — Бенджамин сдвинул седые брови. — Ну совсем чуток, — взмолился Кристиан.
— Ладно, но больше не проси, — пробурчал Бен, беря бутылку. — А то мне твоя мать голову потом открутит!
— Не открутит, — со вздохом заверил его Кристиан. — Я же не помчусь ей рассказывать о сегодняшнем вечере. Давай за мужскую свободу и независимость от женщин! — провозгласил он, когда Бенджамин плеснул в его бокал вина.
Тот усмехнулся.
— Что ж, давай!
— Только неосуществимо это, черт возьми! И почему так устроена жизнь? — с болью в голосе произнес Кристиан, выпив вино и опустив бокал.
— Что неосуществимо? — Бенджамин непонимающе покрутил головой.
— Стать от них полностью независимыми, — прошептал Кристиан, и его глаза наводнила вдруг невообразимая тоска. — Не знаю, как ты, Бен, а я Сандру никогда не смогу забыть, хоть убей меня… Несмотря ни на что…
— Ну как он там, Эмма? — Стефани пробыла на курорте полмесяца, но об отдыхе и не помышляла. Аппетит у нее пропал еще в тот вечер, когда Кристиан приплелся домой бледный как смерть, с красными глазами и потухшим взглядом. Питалась она одними соками, которые продавали тут на каждом шагу. В результате в зеркале, когда взгляд на него случайно падал, она почти себя не узнавала, так она похудела. До обеда она маялась в номере, потом словно тень бродила до заката у моря. Ее грызло чувство вины. Сомнения в том, что она поступила правильно, не давали ей покоя ни днем, ни бессонной ночью. Эмме она звонила не раз в два-три дня, а каждое утро и каждый вечер. — Все еще убивается? Что говорит Бенджамин?
— О как же ты меня замучила! — возопила Эмма, остервенело сжимая трубку. — Жив твой Кристиан, приходит в себя! Вчера даже открыл Бенджамину душу.
— Думаешь, это хороший знак? — несмело поинтересовалась Стефани, изо всех сил удерживаясь, чтобы не заплакать.
— Естественно! — крикнула Эмма. — Мальчишка оживает, уже к людям тянется. Скоро по девчонкам побежит, еще за голову схватишься!
— Открыл душу? Бенджамин так прямо и сказал?
— Да, прямо так. Но в подробности вдаваться не стал, слишком он у нас порядочный, не то что я.
— Разве ты сама не рассказала ему о том, что произошло? — Стефани напрягла память, вспоминая, как Эмма планировала объяснить брату приезд Кристиана и планировала ли вообще. — О чем вы с ним договаривались?
— Ни о чем, — проворчала Эмма. — Если бы Кристиану пришлось подкинуть идею об отъезде, тогда я, конечно, Бена предупредила бы. Кристиан же сам изъявил желание уехать, вот я и решила Бенджамина в эту историю не впутывать. Просто сказала ему: у тебя поживет Кристиан. Задавать лишних вопросов он, естественно, не стал.
Стефани сглотнула, прижимаясь пылающей щекой к прохладному стеклу. К вечеру посвежело, впрочем Стефани погода не интересовала.
— И хорошо, что решила не впутывать, — пробормотала она. — Пусть все идет своим чередом, без дурацких планов и сценариев. Так гораздо лучше.
Эмма многозначительно кашлянула.
— Опять ты сомневаешься? Может, уже жалеешь, что разлучила мальчишку с невестой?
Стефани жалела. И ни с кем не могла поделиться бедой. Потому бесконечно страдала.
— Гм… Нет, что ты…
— Тогда не донимай меня этими фразами! — велела Эмма. — А то я на все наплюю и общаться с тобой перестану.
— Хорошо-хорошо, — торопливо проговорила Стефани. — Больше не буду…
— Верю в последний раз, — пригрозила Эмма.
— Говорю же: не буду.
— Как тебе там отдыхается? — более миролюбиво поинтересовалась Эмма. — Загорела небось, разнежилась на песочке.
Стефани зажмурила наполнившиеся слезами глаза и ответила очень тихо, дабы не выразить голосом, что страшно мучается.
— Все прекрасно. Да, разнежилась…
Сандра остановилась у перекрестка в ожидании зеленого света. Болезненно бледная, осунувшаяся, уставшая от тщетных поисков.
Кристиан исчез бесследно. Не появился даже в школе. Через день Сандра отправилась в директорскую, узнать о друге хоть что-нибудь. Ей ответили, что он какое-то время поучится в другом городе. Может, до конца года. В каком именно и насколько долго, не сказали.
