— Я думал, что ты с Элен, — произнес отец.
— Я искала вас.
— Прекрасно, — пробормотала мать, выправляя дыхание.
— Послушай, Энни, — слегка раздраженно произнес Макс, — Элен едва дождалась, чтобы увидеть тебя. Почему бы тебе немножко не побыть с ней? Мы с мамой скоро придем к вам.
— Нет, — Саманта уже взяла себя в руки. Она бросила взгляд на Макса. — Я думаю, мне надо распаковать вещи, прежде чем заниматься чем-нибудь еще.
— Чем-нибудь еще? — Он прямо ответил на ее взгляд, подчеркнув интонацией смысл своего вопроса.
— Ты же слышал, что я сказала, Макс.
Маленькая ручонка ухватилась за него.
— Папочка, пойдем поиграем?
Макс перехватил ее ладошку.
— Конечно, принцесса. — В дверях он остановился и, повернувшись к Саманте, спросил: — Попозже, да?
— Никогда! — выдохнула Саманта.
— Ты передумала?
— Твои юридические мозги всегда все быстро схватывают.
— Тебе не идет сарказм, Саманта.
Саманта пожала плечами.
— То же ты говорил мне, когда мы виделись в последний раз. — Теперь был ее черед усмехаться.
Сбросив с себя верхнюю одежду, Саманта подошла к открытому окну, выходившему в сад, откуда доносился смех. Макс возил дочку по лужайке на тачке, и, судя по тому, как она заливалась смехом, им обоим было очень весело. Периодически Макс наклонял тачку, а Энни соскальзывала на землю, что вызывало новые взрывы смеха. Ребенок сиял от удовольствия. Отец аккуратно поднимал ее и опять сажал в тачку. Еще больше веселья было, когда они вдвоем бегали по саду.
У Саманты в горле стоял ком, когда она смотрела на играющих. Макс всегда был хорошим отцом, в этом его нельзя было упрекнуть. Она вспомнила, как он и раньше возился с Энни, когда она только родилась. Ей вспомнились осторожность и нежность, с которым большой мужчина поднимал маленький запеленатый комочек, брал его из ее рук и смотрел на ребенка — как будто не мог поверить, что он принимал участие в его создании.
Как ей хотелось присоединиться к ним, поиграть и порадоваться вместе с ними: с маленькой девочкой, которая была для нее центром вселенной, и мужчиной, который даже сейчас, после всего того ужаса, что он вынудил ее пережить, оставался для нее эталоном во всем — ведь именно по нему Саманта мерила всех остальных мужчин. Но она не могла присоединиться к ним. Она должна дождаться, пока Макс уйдет из ее жизни.
Помрачнев, Саманта отвернулась от окна. Подобрав одежду с кровати и развешивая ее в шкафу, она почувствовала, что ей придется приложить много сил, чтобы отгородиться от Макса прочной, глухой стеной. А сделать это ей будет нелегко.
Всем сердцем она стремилась забыть, стереть из памяти жар его поцелуев. Ее тело по-прежнему горело знакомым огнем желания. Она даже боялась представить себе, что бы произошло, не появись в тот момент Энни.
В уединении своей спальни она могла попытаться убедить себя, что не позволила бы Максу заниматься с ней любовью. Хотя голод ее тела твердил совсем другое. Она хотела его, хотела каждой клеточкой своего существа, хотела дикой и страстной любви с Максом.
Поэтому необходимо сохранять между ними дистанцию. Единственное, что ей нужно от Макса, — секс, это было ясно ей самой. Никогда уже не будет того, в чем она нуждалась больше всего на свете: его любви и преданности. Его роман с Эдной поставил жирный крест на их браке, и развод — просто вопрос времени. Никогда больше она не позволит Максу использовать ее и издеваться над ней. Очень важно, что она дала ему понять, что занималась с ним любовью в прошлом. Теперь этого не будет.
Саманта заставила себя двигаться энергичнее и навела некоторый порядок в комнате, убрала в зеркальные шкафы одежду, распаковала туалетные принадлежности и косметику, поставила на привычные места фотографии своих родственников и любимые безделушки.
В детской ей не понадобилось много времени, чтобы распаковать одежду Энни и игрушки. Оглядевшись в розовой комнате, Саманта подумала, как она отличается от крошечной комнатки, которую занимала Энни в ее квартире. В доме своего отца Энни действительно становилась принцессой. В доме матери она была обычной маленькой девочкой. Девочкой, которая вырастет в богатую женщину благодаря наследству, оставленному ее дедом.
Расправившись с делами и приняв душ, Саманта сидела за туалетным столиком, расчесывая мокрые волосы, когда знакомый голос произнес:
— Ты идешь ужинать?
Повернувшись, она увидела Макса и Энни, стоявших в дверях. На нее смотрели две пары одинаковых глаз — ни у кого не возникнет сомнения, что это глаза отца и дочери.
— Я совершенно не заметила, как пролетело время…
— Ты была занята, — Макс оглядел комнату. — Здесь стало так, будто ты никуда и не уезжала, Саманта. Все снова на своих местах.
— Ничего не осталось по-прежнему. Я уезжала и уеду опять, — голос ее дрогнул.
— Зачем нам уезжать, мамочка? — заныла Энни.
Охваченная внезапным чувством вины, Саманта взглянула на ребенка и поняла, что переживания, которые в ней всколыхнул Макс, заставили ее позабыть, что Энни слушает их и ловит каждое слово, произнесенное родителями. Конечно, она не могла понять подтекст их разговора и скрытый смысл их слов, но они ее все равно беспокоили.
— Нам с папочкой было так весело в саду, — похвасталась Энни.
— Я знаю, дорогая, я видела, как вы играли.
— А мы можем остаться здесь навсегда, мамочка? Пожалуйста, давай останемся.
Поверх ее головы Саманта увидела глаза Макса. Одна его темная бровь укоризненно изогнулась. Он не собирается приходить ей на помощь, с горечью поняла она. Глупо было с ее стороны ожидать от него чего-нибудь иного.
Она взяла дочуркины ладошки.
— Мы останемся здесь долго-долго, солнышко.
— Навсегда, мамочка?
Саманта не смогла заставить себя убить надежду, звучавшую в голосе дочери и отражавшуюся на ее лице.
— Нет, не навсегда, но очень надолго. — На этот раз она спокойно встретила взгляд Макса. — Почему бы вам с Энни не сесть за стол? Я присоединюсь к вам через несколько минут. — Таким образом она дала Максу понять, чтобы он изменил предмет разговора, отвлек ребенка.
Когда они втроем сидели в столовой за обеденным столом и ели разные вкусности, приготовленные Элен, включая жареного цыпленка, которого Энни очень любила, создалось впечатление, будто Энни с Самантой никуда не уезжали… все было таким привычным. Саманта взглянула на дочурку: ее маленькое личико светилось таким интересом, когда она слушала сказку, которую ей рассказывал отец. Сумеет ли она, Саманта, когда придет время, оторвать ребенка от отца и увезти на Манхэттен? Наверное, единственное, что может ее поддержать, — это надежда: однажды, когда Энни станет значительно старше, она сумеет понять, что ее мать думала только о ее будущем, когда они на шесть месяцев вернулись в этот дом.
