завернутое в банановые листья. Закончили они трапезу десертом из тонко нарезанных сыров, кофе и коньяка.
Отяжелевший от пищи и с затуманенными алкоголем мозгами Генри добросовестно ухаживал за Лайзой. В конце концов, как и было ею задумано с самого начала, Генри оказался в ее номере с персидским ковром во весь пол, диваном и креслами, обитыми гобеленом, с широченной кроватью под балдахином и кучей напольных ваз с живыми цветами. Ошарашенный богатством обстановки, Генри застыл на месте, затем растерянно подошел к Лайзе и осторожно поцеловал ее в губы.
Она ответила на его поцелуй с неожиданной страстью и сразу, как только он отстранился, чтобы прийти в себя, одним рывком скинула с себя платье, оставшись в бюстгальтере, трусиках, тонких чулках и туфлях.
Из невидимых динамиков зазвучала музыка. Генри упал в кресло, ему захотелось закрыть глаза ладонями, но он мужественно смотрел, как Лайза вихляла бедрами и, покачиваясь на тонких каблуках, имитировала соблазнительный танец. Генри был благодарен ей, что она не включила верхний свет, а неяркие лампы в нишах создавали столь необходимый ему полумрак.
Лайза приблизилась к нему, взяв за подбородок, поймала его взгляд. Темный кратер ее зрачка заставил Генри опустить глаза и обратить внимание на ее ноги. Они были неплохой формы, стройные, можно сказать, худые, с еле заметным утолщением икр. Зато ярко-красные туфельки на острой высокой шпильке — просто высший класс!
Она выпустила из своих ладоней его лицо и, сделав шаг назад, закинула руки за спину. Одно движение — и ее груди, освобожденные из плена бюстгальтера, оказались прямо перед носом Генри: плотные, круглые, с большими коричневыми сосками. Ему ничего другого не оставалось, как прикоснуться губами к ее соску. Он был твердым, как детская пустышка. Отстранившись, он стал мять руками ее груди. Лайза застонала, и тут же ее кружевные трусики оказались отброшенными куда-то в сторону.
— Возьми меня! — хрипло выкрикнула она.
Генри не хотелось, но он не смог ей отказать. Чтобы только не видеть ее покрасневшего от возбуждения лица, он поставил ее на колени прямо на покрытый мягким, пушистым ковром пол. В бешеном ритме, который она могла бы принять за страсть, он принялся качаться взад и вперед, думая, как Лайза может стать для него полезной. В благодарность за бесподобный секс она подарит ему что-нибудь супердорогое, наподобие ее швейцарских часов, или зажигалки, или портсигара, где будут храниться его сигары… Нет, сигары надо держать в специальных шкатулках. Завтра они обязательно посетят какой-нибудь престижный сувенирный бутик, и она купит ему и шкатулку, и часы, и еще что-нибудь…
С этими мыслями он продолжал имитировать страсть, пыхтя за ее спиною, но, как ни старался, никак не мог довести ее до кульминации. Наконец он признал свое поражение.
— Прости, — сказал Генри, вставая. — Наверное, я переволновался. Твоя Пенелопа…
— Молчи! — прикрикнула она, толкая его к кровати. — Теперь ты мой жеребчик!
Уложив его на лопатки, Лайза села на Генри верхом, наклонилась и поцеловала. У нее был маленький шершавый язычок. Ее поцелуй был коротким и немного возбудил его. Он почувствовал, как ее жесткие волосы щекочут его лицо, и это ему не понравилось. Он взял ее за плечи и отодвинул от себя. Закинув руки за голову, она запрыгала на нем.
Генри смотрел на ее колеблющиеся круглые, как мячи, груди с подрагивающими темными сосками, на согнутые в локтях руки и думал, что неплохо бы не ждать от нее, пока она раскошелилась хоть и на дорогие, но бесполезные безделушки, а лучше взять с нее наличными. Десять… нет, двадцать тысяч долларов. Раз уж, как она сама призналась, он, Генри, принес ей удачу, пусть поделится выигрышем.
Ее выигрыш составил тысяч двести, прикинул в уме Генри. Мои десять процентов. Если я попрошу у нее двадцать тысяч, это будет нормально. Вроде законных агентских процентов.
От всех этих подсчетов его пенис утратил твердость. Надо сосредоточиться, чтобы достойно выполнить свою работу, мысленно подстегнул себя Генри. Надо держать себя в форме, чтобы завтра получить все, что мне необходимо.
Он закрыл глаза и включил воображение. Открытый в полуулыбке влажный рот, струящиеся по спине золотистые волосы, холеное тренированное тело, по-кошачьему зеленые, горящие от вожделения глаза… Вот если бы не Лайза сидела на нем, а Дороти… Дороти Блэнд. Возбуждающая картина, вспыхнувшая в его мозгу, позволила ему снова войти в форму. Наконец Лайза издала звук, похожий на всхлип, и припала к его груди. Генри поморщился — запах табака перекрывал аромат ее дорогих духов.
Утром, когда он проснулся, Лайза еще спала. Первым делом, когда он открыл глаза, увидел ее гладкую, как у куклы, щеку. Присмотревшись, за раковиной уха он заметил белую полоску шрама — признак пластической операции. Интересно, сколько ей лет? — подумал Генри и сел на постели. Ее каштановые волосы разметало по обе стороны подушки. Густые, волнистые, с шелковым блеском. На парикмахера она явно не скупится, невольно подумал он.
К нему же Лайза была не слишком щедра. С выигрыша купила ему только пару носков! А ведь она сама сказала, что он принес ей удачу. Надо было сразу стрясти с нее свой процент за выигрыш на скачках, с сожалением подумал Генри. Десять процентов, как у рекламного агента, было бы вполне честно. Он оглянулся на Лайзу. Она лежала на спине, и размеренные вдохи-выдохи свидетельствовали о ее глубоком сне.
Воспользовавшись моментом, Генри залез в ее сумочку. Денег оказалось гораздо меньше, чем он ожидал, — он насчитал всего двадцать три тысячи двести долларов. Он рискнул присвоить себе половину. Не обеднеет вдовушка, а он должен попытать счастья и вернуться Нью-Йорк богачом. Раз новичкам везет, он попытает свое счастье в рулетку. Решено, он летит в Лас-Вегас. Всего один день — и из десяти тысяч может вырасти миллион! И вот тогда он осуществит свои мечты: бросит постылую работу рекламного агента, обновит гардероб, купит не последней модели, но все же давно вожделенный «мерседес». А самое главное — он постарается войти в общество самых влиятельных людей и завоевать сердце Дороти Блэнд. Ведь еще год, от силы два — и она станет наследницей многомиллионного состояния.
От расширившихся горизонтов у Генри аж помутнело в глазах. Он опустился на постель. Лайза пошевелилась.
— Ты где, мой жеребчик? Иди к своей лошадке. — Лайза приоткрыла один глаз.
— Сейчас-сейчас. Только приму душ. — Схватив в охапку свою одежду, он бросился к ванной.
Под шум бьющейся о фаянс воды Генри наскоро оделся и, не закрыв краны, бросился вон из номера.
Через пару часов он был в аэропорту. Когда Генри проходил по залу, его взгляд упал на плоский экран работающего телевизора. Он остановился как вкопанный. Знакомое лицо мелькнуло на экране. Дороти Блэнд собственной персоной.
— Я и в дальнейшем буду помогать благотворительным организациям, занимающимся защитой окружающей среды, — говорила она, слегка кокетничая перед объективом камеры.
— Вы будете участвовать в симпозиуме экологов в Венесуэле? — раздался голос за кадром.
Дороти чуть наклонила голову.
— Безусловно, — сказала она твердо. — Я непременно буду присутствовать на этом важном для всех жителей Земли мероприятии.
— Значит, в Нью-Йорке вы не пробудете и трех дней?
— Получается так. — Она улыбнулась. Как будто свежим морским ветром подуло с экрана.
Генри задумчиво пошел по направлению к стойкам, где продавались авиабилеты. Назойливые мысли продолжали кружить у него в голове. Как же ему суметь войти в те круги, где гуляет сама по себе эта похожая на экзотическую кошку женщина? Как добиться ее внимания? Где найти тот мостик, чтобы перепрыгнуть ров, отделяющий его от сливок общества?
Оглянувшись, он снова взглянул на экран и остолбенел. Его подружка Сандра собственной персоной! И рядом с ней кто?.. Дороти Блэнд! Жаль, что нельзя узнать, о чем они разговаривают — голос диктора за кадром бубнил что-то о контроле за производством экологически чистых продуктов питания. Оператор сменил точку съемки, так что от Сандры остался только затылок, зато лицо Дороти Блэнд — снова во весь экран. Едва заметная поощрительная улыбка, тронувшая ее красиво очерченные губы, похоже, была призвана показать, что она находит Сандру вполне интересной собеседницей. Получается, Сандра не только
