— Не уверена, но мне нужно поехать взглянуть самой. Только Ханны нет, чтоб присмотреть за детьми…
— Я позабочусь о них, — предложил Майкл, отправляя в рот последний кусочек хлеба.
Ее глаза округлились.
— Вы?
Он демонстративно огляделся.
— Да. Больше я никого здесь не вижу.
Голубые глаза продолжали подозрительно ощупывать его.
— Но вы же не любите детей.
Он метнул на нее сердитый взгляд.
— Возможно, я и не люблю большинство детей, но ваши мне нравятся.
Чарин с любопытством поинтересовалась:
— Правда?
— Честное слово. — Майкл посмотрел на настенные часы. — Значит, так: я заберу их на прогулку в город, угощу мороженым. К моменту нашего возвращения вы, должно быть, закончите свой осмотр и вернетесь домой.
Превосходный план. Кажется, ему удается завоевывать сердца без боя. Он был готов помочь ей, в то время как она не выполнила ни одной его просьбы… Чарин не могла оправиться от удивления.
— Спасибо, — просто сказала Чарин, но ее глаза так и сияли.
— Не за что. — Майкл пожал плечами.
Утро следующего дня началось с заседания совета директоров, в который входили трое мрачных мужчин и женщина с заспанным лицом, миссис Легхорн. Чар и Майкл сидели друг против друга в ожидании вопросов, в то время как другие участники заседания обсуждали проблему, связанную с каким-то потерянным приспособлением для подачи мячей для игры в гольф. Чем больше они спорили, тем сильнее нервничала Чар. Ситуация была напряженной, и с каждой минутой она чувствовала себя хуже и хуже.
Чарин искоса взглянула на Майкла. Внешне он выглядел совершенно спокойным и даже позволил себе легкий смешок, когда один из участников спора сделал глупое замечание по поводу игры в гольф. Он не казался ни расстроенным, ни рассерженным, ни взволнованным.
Наконец совет директоров перешел к вопросу о календарях. Мистер Странд бросил один из них на стол и открыл страницу, на которой красовался фотопортрет Майкла. Потом посмотрел на Майкла, но обратился к Чар:
— Я знаю, мисс Вулф, вы владеете интересующей нас информацией. Кто в ответе за это безобразие?
Подбородок молодой женщины дернулся вверх, но она с достоинством встретила взгляды, обращенные к ней.
— Извините, сэр, я не в курсе.
Мистер Странд пристально посмотрел на девушку и строго спросил:
— Тогда почему вы здесь?
— Хороший вопрос. — Чарин почувствовала, что ступает на хрупкий лед.
Ее слова внесли новое смятение в стан совета директоров: один говорил, что ее не нужно было приглашать на заседание, другой — что она знает больше, чем говорит, и должна подвергнуться допросу.
В самый разгар спора Майкл откашлялся и встал.
— Мне бы хотелось высказать свое мнение по данному поводу, если позволите. — Его голос пресек дальнейшие обсуждения. — Дело касается моей фотографии, помещенной не самым лучшим образом в календаре. Но портрет появился не случайно. Я не проконтролировал ситуацию, хотя такого поворота событий не ожидал. — Майкл сделал паузу и обвел взглядом всех присутствующих. — И все же вы придаете этому событию слишком большое значение. Это всего лишь шутка. А сейчас, если у вас есть возражения… с которыми я заранее согласен, почему бы нам не оставить данную тему в покое?
— Молодой человек, — заговорил мистер Странд, подаваясь вперед, как будто хотел показать Майклу весомость своей персоны в совете директоров, — понимаете ли вы, что мы требуем от представителей нашей фирмы? Вы представляете лицо компании, наше лицо. Вам поручают самые важные проекты и вас прочат в верхние эшелоны администрации. И такого рода вещи недопустимы, особенно для того, кто считает себя будущим вице-президентом.
Майкл одарил присутствующих в зале своей самой очаровательной улыбкой.
— Я принимаю возражения и выражаю свое согласие с вашими аргументами. Однако я думаю, вы делаете из мухи слона.
Мистер Странд воинственно указал на календарь:
— Назовите мне имена женщин, чьи руки и умы сотворили это безобразие.
— Это случилось в мой первый рабочий день. — Улыбка Майкла стала еще ярче. — Я не знаю их имена и вряд ли смогу вспомнить лица.
— Мы можем предоставить вам фотографии сотрудников. Вы в состоянии их идентифицировать, я уверен.
— Вы можете. — Майкл продолжал улыбаться. — А я нет.
В кабинете повисло напряженное молчание, точно все в помещении таили в себе электрические заряды небывалой силы.
— Не можете?
— Не могу.
Чар застыла в удивлении. Несмотря на преклонный возраст некоторых членов совета директоров, Майкл оказался самым здравомыслящим и мудрым человеком.
— Мне знаком ваш гнев. Вначале я чувствовал то же самое, но затем один друг открыл мне глаза. И я понял, что глупо увольнять кого-то из-за пустяка.
Сердце Чар билось так сильно, что показалось: еще мгновение, и она упадет в обморок. Этим другом была она! Майкл выслушал ее и изменил свою точку зрения. Она так никогда не волновалась.
Мистер Странд готов был взорваться от возмущения. Действуя интуитивно, Чар вскочила, чтобы поддержать Майкла.
— У меня есть предложение, — заговорила она. — Думаю, вы должны утвердить этот календарь.
— Ну, что я говорил! — с раздражением заметил другой член совета директоров.
Но Чар уже мчалась вперед:
— Знаю, вы примете меня за сумасшедшую. Календарь забавный, интересный. Я думаю, вы должны принять официальную версию, возможно, с призывом на первой странице воспринимать это как шутку, растиражировать и распространить его по офису.
От изумления все открыли рты.
— Подумайте, — тараторила Чар. — Мы огромная, быстро растущая компания, такие компании, как мы, являются тяжелой артиллерией современности. Календарь может стать хорошим поводом для общения сотрудников. Это покажет, что администрация имеет чувство юмора, а не является группкой старых чудаков, озабоченных прибылью.
— Мисс Вулф! — заорал мистер Странд. — Если компания не получит прибыль, у вас не будет работы.
— Знаю, знаю, и поверьте, я люблю свою работу. Я просто говорю о налаживании связей внутри компании, между начальниками и подчиненными.
Снова возник шум, возня, споры. Миссис Легхорн идея Чар пришлась по душе, мистер Странд был против. Майкл посмотрел на Чар и улыбнулся, она улыбнулась в ответ. Он взял ее за руку, и они вместе покинули кабинет, а пререкающиеся члены совета директоров даже не заметили их отсутствия.
— Вы думаете, нас обоих уволят? — спросила она Майкла, когда они пересекали вестибюль.
— Какого черта? — Майкл сжал ее ладонь. — Не могу представить себе того, кто на это осмелится.
Ее сердце радостно запело, но в той песне проскальзывали тревожные нотки: встретит ли она когда-
