— Первый! У нас ситуация шесть дробь два, перешедшая в ситуацию семь дробь три! Выведена из строя охрана первого уровня и потери на втором уровне!
Симоненко, прячась за массивной колонной на втором этаже, метко стрелял по ловко избегающему его разрывных пуль красивому молодому человеку. Симоненко материл Бобыкина, который сидел под большим обеденным столом в алой от крови рубашке, зажимал себе уши и тихо выл, постепенно переходя на хрип. Симоненко не заметил, как красивый молодой человек, спрятавшись за шкаф, прицелился в кронштейн, крепящий одну из растяжек, держащих парящего под потолком медного пузатого Купидона.
Света вскрикнула, медный Купидон спланировал из-под потолка вниз и пробил своей кудрявой головкой череп Симоненко в районе темени. Света рванулась к Симоненко, но неожиданно ее лоб уперся в огромное дуло черного пистолета. Молодой красивый человек усмехнулся, крутанул револьвер на пальце, вложил его в кобуру и сказал бархатным голосом, что он здорово подзадержался тут, и его наверняка заждался их босс Уждавини. Молодой красивый человек повернулся спиной к Свете, Света увидела лежащего в ярко красной луже Симоненко, в слепой ненависти выхватила из своей сумочки маленький никелированный браунинг, но услышать негромкий выстрел своего пистолетика не успела, потому что ее навсегда оглушил выстрел из револьвера сорок пятого калибра.
— Я тебя предупреждал, Уждавини! — красивый молодой человек прицелился в покатый лоб Уждавини.
— Я все отдам, клянусь! — тоненько заверещал Уждавини. — Не убивай меня, у меня молодая жена и множество планов на будущее! — Глицериновые градинки пота катились по его лбу и застревали в кустистых черных бровях.
— Смотри, Уждавини! Это было последние предупреждение! — красивый молодой человек ловко крутанул свой огромный револьвер на пальце и всунул в кобуру. Потом он развернулся на огромных каблуках и не спеша вышел из дома.
Серега медленно приподнялся над поливальными установками, красивый молодой человек подпрыгнул и ударил ногой Сереге в голову. Серега упал, по всему, с переломом основания черепа.
Фахарисламов потер указательным пальцем лоб и сказал:
— Я думаю — это лишнее. Вырежьте с того момента, когда Серега привстает и до того момента, когда Голубой мститель садится в машину.
Банды очкариков
В ночь с тридцать первого на первое в бронированную дверь штаба по борьбе с разгулявшимся бандитизмом кто-то негромко постучал дулом пистолета неизвестной конструкции.
— Что это? — приподнял голову от стола прапорщик Резиноводубинкин и вопросительно взглянул на начальника штаба.
— Либо Макаров, либо Стечкин, может быть Вальтер, но никак не Парабеллум, — проанализировал ситуацию капитан Зарукухватуллин и приказал: — отопри с присущей тебе готовностью ко всему.
Чеканя размашистый шаг, в распахнутую настежь дверь вошел выписанный из-за границы микрорайона Сипайлово спецагент Иванов-Самогонкин.
— Руки по швам! — грозно крикнул Резиноводубинкин в затылок Иванову-Самогонкину, но тут же исправился: — то есть руки вверх!
Не послушался спецагент прапорщика, отстегнул от лацкана бейджик со своей секретной фамилией и секретной должностью, протянул его капитану и попросил кратко изложить диспозицию.
Нахмурился начальник штаба капитан Зарукухватуллин и хриплым, но мужественным голосом начал:
— Микрорайон затерроризировала банда. Банда жестокая, хитрая и чрезвычайно коварная в своих злодеяниях. Банда очкариков!
— Вот как! — сразу почувствовал всю сложность обстановки Иванов-Самогонкин.
— Ведь до чего додумались эти негодяи! Ловят в подворотнях культуристов, боксеров, сумоистов и других выпускников профессионально-технических училищ, а то, бывает, и к работникам правоохранительных органов пристают!
— Ну да! — поразился дерзости преступников спецагент.
— И спрашивают… Прапорщик, прочти, что они спрашивают — у тебя записано во вчерашнем протоколе.
— Это когда изверги пытали Жоржика — сына нашей осведомительницы Груни?
— Его несчастного.
— Сейчас, товарищ капитан. Вот, например: чем литература «золотого» века отличается от литературы «серебряного» века? Или еще более садистское: как называется звезда, вокруг которой вращается планета, на которой мы обитаем?
— И как же? — вдруг испугался Иванов-Самогонкин, но тут же взял себя в руки и гневно сжал кулаки: — Сволочи! Но неужели, простые, честные, открытые ребята не пробовали дать им отпор?
— Пробовали, — вздохнул прапорщик, — мы тоже пытались их вразумить данными нам народной властью полномочиями, но ведь только, бывало, замахнешься для вразумления, а он тебе под руку подлость какую-нибудь выдаст, вот я записал даже: «не торопитесь с ответом, блюститель порядка, потому что в силу может вступить третий закон Ньютона». Каково? Где это видано, чтобы милиционеров законом пугали?!
— Так ведь в такой обстановке работать невозможно!
— Не говорите! Наш районный филиал городской психиатрической больницы переполнен, пациенты все полное собрание сочинений Карла Маркса и Владимира Ильича Энгельса из красного уголка перетырили, и, не смотря на интенсивное лечение сульфазином, продолжают конспектировать подшивку «Вечерней Уфы»! Но к делу, спецагент Иванов-Самогонкин!
— Я весь во внимании, товарищ капитан Зарукухватуллин!
— Ваша задача внедриться в банду и освободить микрорайон от ига.
— Простите, кто такой Иг?
— Точно не знаю, в полученном мной от полковника Гауптвахтова приказе это не расшифровано, но, думаю, это самый главный их мерзавец. Для перевоплощения мы выдадим вам очки с диоптриями минус пятнадцать, толстую книжку «В мире мудрых мыслей» и пионерский значок прошлого века «Всегда готов». Осталось только придумать название операции, какие у присутствующих есть варианты?
— Сеть
— Бредень.
— Невод.
— Трал.
— Потоньше бы, — забраковал мозговую атаку сослуживцев начальник штаба.
— Золотая рыбка, — перешел на влажный шепот Резиноводубинкин.
— Как-то не по-мужски, товарищ прапорщик!
— Виноват! — покраснел боевой полуофицер, — может быть спиннинг?
— Во! Можешь, когда жареный петух на горе свистнет, — обрадовался Зарукухватуллин, достал из тумбочки пустую картонную папку и нарисовал на ней длинное удилище, блесну и заглатывающую ее зубастую щуку.
— Когда выходить на задание? — оторвал капитана от изобразительного искусства спецагент.
Вздрогнул начальник штаба, но тут же нахмурил все семь пядей на своем лбу:
— Конечно на рассвете.
