– Не хочу, – так же четко ответил работник прокуратуры. И лицо его смягчилось. – Вам бы надо в какую-нибудь партию пойти, Петр Платонович. Дело же серьезное...
Гневно краснея, Петр Платонович поднялся.
“Дались вам всем партии!.. Да что же это делается?! Бредите кровью, граждане мои? Скучно жить стало?” И уже выйдя на улицу, он позвонил с сотового Олегу Карсавину.
– Не бойся, Маша, я Дубровский. Олег, есть идея. Не поможете? Надо цыдулю одну напечатать. Сразу говорю: никого не лажаю. Позитивная идея.
– Да, да, – засуетился на другом конце провода молодой журналист. – Где вам удобнее встретиться?
– Берите диктофон, в сквере Сурикова.
И Поперека еще позвонил на студию ТВО, Галке Харцевич...
И на следующий день в областной газете, в той самой, где три месяца назад был помещен некролог о смерти Поппера, вышло обращение Петра Платоновича к горожанам. А вечером он зачитал его же по телевидению. Вот этот текст:
– Дорогие мои! Я вас люблю! Скажите, у вас сильное желание, чтобы ваши дети родились с тремя глазами и с фонариками вместо ушей? Скажите, зачем Америка не у себя хоронит свои ядерные отходы, а желает подарить нам – да еще за деньги? И откуда у бывшего атомного министра России миллионы долларов на счету там же, в Америке, в Пенсильвании? А почему это наши депутаты, не возражая, как во сне, пропускают на территорию нашей области поезда с отработанным ядерным топливом... с чего бы это? Заметьте, я сейчас не ругаю ни одну партию. Я сейчас обращаюсь только к тем гражданам, кто на выборах голосует против всех партий. Я и сам такой. Предлагаю создать товарищество граждан, кто против их всех! Но – за себя, за свою маленькую, волшебную жизнь! Нас около тридцати процентов! Мы можем запросто, придя к власти, опрокинуть проворовавшихся чиновников, как стол воровской малины! Думаете, не соберемся? Каждый думает, что он одинок? А вот один уже есть с вами – я, физик Поперека! Я никогда не верил им и на грамм не поверю их обещаниям, их бегающим глазкам! Потому что все они – КПСС в разной упаковке! Завтра, в двенадцать часов дня я и несколько моих добровольных помощников встанем перед администрацией области. Так что не в темном закоулке, а на свету родится наше товарищество! Но я сразу говорю – я вовсе не выдвигаю себя в руководители – как физик, могу быть потом советником. Но если пока что нужен координатор – пожалуйста! Просто я раньше других проснулся. Итак, до встречи? Я вас люблю, берегите себя!
Когда он произнес последние слова, на студии уже гремели телефонные звонки от граждан, и усатая горластая Галка, хохоча, продлила ему на свой страх и риск время в эфире. И он отвечал на вопросы людей.
Приводим здесь лишь некоторые ответы.
– О реакторах. Академик Легасов, тот, что после Чернобыля покончил с собой, говорил: хороший реактор не может быть дешевым. Наши коллеги, которые ходят в белых халатах вокруг своих реакторах, уверяют – у них идеальная чистота. Какая чистота? После посещения Мангышлака у меня потом лет десять была аллергия, не мог на солнце загорать.
– Насчет регенерации топлива. Да зачем везти его сюда, строить завод, перемалывать отходы, выделять уран? Этого урана в земле на тысячи лет хватит. А если из мусора перерабатывать – начёт всё расползаться... жидкие, слаборадиоактивные отходы... грязь... Лучше всё это абсорбировать, замуровать в гранит, а потом эти пластины – туда же в землю, где брали уран. А если денег много – разработать ускорители и на них дожигать отходы. Только при этом условии энергетика будет чистая.
– Насчет солнечной энергии. Сколько ее пролетает мимо спутников! Взять ее, преобразовать и с помощью электромагнитного излучения передавать на землю. Миллиметровый диапазон, плотность излучения меньше, чем солнечная. Кстати, американцы с японцами передали с одной ракеты на другую энергию на расстояние сто километров. Энергия преобразуется в излучение без потерь (теряется 2 процента!), а потом принимается. Поскольку всё сфазировано, луч не расходится. А тут антенны где-нибудь на острове, работают без отражения.
– Насчет ТЭЦ? Я видел как работают ТЭЦ в Вашингтоне – никакой грязи. И дыма нет. Значит, можно? Один раз потратить деньги, чтобы потом не лечиться.
– Насчет тепловых насосов. Тоже надо раскошелиться, зато огромная потом экономия. Хочу сказать громко: если топливо бесплатное, ни одна техника себя не окупает. Работает на уровне буржуйки. Вот эта батарея в студии – из эпохи, когда уголь был бесплатный, трубы бесплатные и пр. А если топливо дорогое... приходится думать, работать головой. Верно?
– Тарифы? Не пугайтесь, тарифы должны быть высокими. Не цены большие и зарплата маленькая! Дайте людям хорошую зарплату. Тогда отдадим по счетчику за энергию. И деньги будут крутиться. Через энергетику можно вытаскивать экономику, дураку понятно. Я куплю не у США, а здесь. Только дай своим деньги. Форд сказал: если я не заплачу своим рабочим деньги, кто же приобретет мой автомобиль?
– Сказки про дешевую энергию ГЭС. Не будем вспоминать, сколько земель затоплено, какие хвори возникли... Даже если она бесплатная была бы. Не надо мне бесплатной энергии. Ты дай мне деньги. А я начну химичить, искать новую технологию, чтобы она меньше потребляла. Вот это и есть прогресс!
А последний телефонный вопрос был в лоб:
– Вы талантливый ученый, зачем вам это надо?
– Что?!
– Вся эта политика, необходимость говорить, обещать, а потом испытывать стыд, потому что все равно ничего не получится. Наш чугунный паровоз движется без остановки и не таких перемалывал!
Поперека усмехнулся, он уже ничего не боялся. Он как безумный лез в пекло будущего.
– Я сегодня понял, что выздоравливаю. Выздоравливаю вместе с Россией. Помните, у Блока стихи: Русь моя, жена моя!.. А я сегодня вдруг ощутил: я и есть Россия, ее народ... Вот вы сказали: я талантлив, я это сам знаю. А если талантлив, я должен идти к людям, спасать их!
24.
На следующий день Поперека встал на площади перед администрацией области с транспарантом: НАС 30% – МЫ ЗА ЦАРЯ В ГОЛОВЕ!
Мальчишки из империи прячущегося в больнице бизнесмена Матросова по его телефонному приказу обегали весь город, но увы, привели немного людей на митинг – своих отцов, наверное? С синяками, полупьяных... кто-то стоит, переминаясь без носок в кедах, не смотря на холод. Бабки в ватных фуфайках.
“Маргиналы одни, что ли?.. – огорчился Поперека. – Люмпены? И пускай. Лиха беда начало!”
Он видел – на него издали показывают со смехом, некие люди в широких пиджаках выскочили из здания администрации, крутят пальцем у виска... что вы все у виска крутите?! Там внутри, внутри должны работать колесики!
Несколько телекамер уставились Попереке в лицо, да так – он это позже сообразил – чтобы казалось, что за ним пустота. Дело в том, что на этом секторе площади Революции собирались посадить деревья – выкопаны ямы и проброшены доски. Кто же встанет на мерзлую землю и на шаткие скользкие доски? Петр Платонович усмехнулся и перешел ближе к зданию администрации, раздвигая видеокамеры на треногах.
И сразу вокруг него образовалась толпа человек сорок. Тут были и Антон с Толей Рабиным, и аспиранты из КГУ, и студенты, и совершенно незнакомые юные девчушки – они на студеном ветру ели мороженое и улыбались, им нравился человек с фамилией Поперека.
Какие-то мордастые деятели, подъехав на белой “Волге”, переглядываясь, начали зычно задавать ему вопросы:
– А сколько раз ты был женат?
– Вы мне? – И Поперека как бы смиренно отвечал. – Четыре раза. На трех женщинах. То есть, затем вернулся к самой любимой.
