Эва прикусила губу — явный намек.
— Вам нечего бояться, — сказала она спокойно. — Я завтра возвращаюсь в Чикаго, а в субботу у меня свадьба.
Собеседница пристально посмотрела на нее.
— Да, вы говорили, но…
Неизвестно, что она собиралась сказать, — к столику подошел Джон, ковбой, который был вместе с туристами на поляне. Он пригласил Лоринду потанцевать.
— Извините, дамы, — усмехнулся он, — вам придется закончить разговор потом.
Эва встала, чтобы выйти на свежий воздух. Но путь ей преградил Кенит.
— О, ты уже готова танцевать, — сказал он, улыбаясь.
— Пора возвращаться, — возразила она неуверенно.
— Не думаю. Нам о многом надо поговорить по душам. — Он взял ее за руку и усадил на место. — Хотела сбежать?
Эва покраснела.
— Завтра надо встать пораньше, а я очень устала. Ты выполнишь свое обещание — отвезешь на автобусную станцию?
— Конечно, выполню, — поторопился успокоить ее Кенит. — Но речь сейчас о другом. Мне не хочется пропустить момент твоего воссоединения с Дэвидом.
Ну вот, нахмурилась Эва, начался разговор по душам.
— Наше «воссоединение», вероятно, произойдет в доме моих родителей в Хайленде. А в него допускаются только избранные.
Кенит артистически развел руками.
— Но ты ведь пригласила меня на свадьбу, милая. Как я могу отказаться?
Опять эти дурацкие шуточки, рассердилась Эва.
— Не собираюсь здесь с тобой спорить, — буркнула она. — Я хочу вернуться на ранчо.
— Да, да, возвращайся, мы ведь обо всем уже договорились. — Сунув руку в карман, Кенит достал связку ключей. — Возьми!
Она изумленно уставилась на него.
— О чем договорились? И разве ты не отвезешь меня?
— Нет. — Он сунул ей в руку нужный ключ. — Ты все время говоришь о том, какая ты независимая и самостоятельная. Вот твой шанс. Ты же видела — дорога там простая… А Джонни довезет меня и Лоринду.
Девушка смотрела на Кенита, не находя слов, а тот уперся взглядом в потолок. Потом опустил глаза, и губы его тронула кривая улыбка:
— А я-то думал, ты будешь рада побыть одна.
— Конечно, буду рада, — проворчала Эва.
— Странно, мне казалось, ты уже привыкла к моему обществу.
— Значит, у тебя самомнения еще больше, чем я думала. Привет Лоринде.
— Искренний привет или с бочкой горчицы?
Эва сжала зубы, резко развернулась и зашагала к выходу. Она отъехала от бара, вне себя от злости. Да как он смеет обращаться с ней так… так… Как? Ведь с самого начала она добивалась, чтобы Уолкер обращался с ней как с серьезной деловой женщиной. А когда он так и стал себя вести, ей, видите ли, захотелось затопать ногами. И причина, как он верно догадался, в том, что ее непреодолимо влекло к нему.
Эва изо всех сил старалась не поддаваться своим чувствам, но ее не оставляло щемящее чувство вины за то, что произошло в лесу, и оно охватывало ее при одном виде Лоринды, чье не слишком завуалированное предостережение заставило Эву испытать отвращение к самой себе. Как можно было попасть в такую глупую историю? Синие глаза Кенита не оставляли ее в покое…
Она вошла в дом, направилась прямо в спальню и сердито сорвала с себя одежду. Но стоило ей ощутить мягкую теплоту постели, как злость куда-то ушла, оставив после себя лишь болезненную пустоту. Эва свернулась под одеялом калачиком, тесно прижав колени к груди. Итак, завтра… Завтра она уедет и никогда больше не увидит Кенита Уолкера, что бы он ни говорил. Правильно сделала, уйдя из бара. Интересно, насколько Лоринда связана с Кеном? Противно сознавать, что все козыри на стороне соперницы. Сейчас он с ней, и в будущем будет так же, а она, Эва, быстро превратится в смутное воспоминание.
Сон не шел, а так хотелось, чтобы он избавил от мучительных мыслей. Наконец она услышала, как открылась дверь дома и вошел Уолкер. Посмотрела на часы — два тридцать ночи, и тут же вздрогнула, увидев на пороге спальни, освещенной ночником, мужской силуэт.
— Ты не спишь, Эва? — тихо спросил Кенит.
Она ничего не ответила, стараясь дышать тише.
— Когда спят на самом деле, дыхание совсем не такое, — проговорил он своим обычным насмешливым тоном.
— А у меня как раз такое. Не мешай спать, — выпалила она, подавив порыв швырнуть в Кенита лампой. Да, шалят нервишки. Пора домой.
7
Будильник зазвонил в семь утра. С трудом открыв глаза, Эва поднялась с постели и подумала: если в мире есть справедливость, то Кенит должен чувствовать себя еще хуже, чем она. Тут же из ванной раздалось пение, и ей захотелось выругаться. Положив сумку на кровать, она принялась запихивать в нее свои вещи…
— Может, тебе и весело, — пробурчала она за наспех приготовленным завтраком, — но вовсе незачем еще и петь.
— Предвкушение моей короткой поездки в Чикаго подняло настроение, — как ни в чем не бывало сказал Кенит. — У вас там так красиво, на набережной Мичигана.
Эва уставилась на него с разинутым ртом.
— Незачем тебе ехать…
— Ошибаешься, — возразил он. — Если верить документам, которые ты привезла, у меня в одном славном городишке теперь недвижимость. Надо на нее посмотреть.
Эва только сейчас заметила бумаги, лежащие на столе.
— Где ты их взял?
— В твоем портфеле утром, — спокойно ответил Кенит. — Не будить же тебя из-за них.
Глаза Эвы гневно сверкнули.
— Ты не имел права рыться в моих вещах!
Кенит посмотрел на нее невинным взглядом.
— Верно, извини. Но так интересно было читать все это.
Девушка стиснула зубы.
— Я не могу запретить тебе ехать в Чикаго…
— Не можешь, — согласился он.
— Но если это какой-то глупый замысел, чтобы нарушить мои планы, то лучше тебе еще раз подумать. Я выйду замуж, что бы ты ни говорил.
— У тебя всегда такое настроение по утрам?
— Не уходи от разговора! — заорала Эва. — Я…
— Что ты? — тихо спросил он, взяв ее за руку.
— Ничего, — пробормотала она, — ничего.
— Ну, тогда пора ехать, чтобы не опоздать на самолет.
Эва бросила на него сердитый взгляд.
— Знаешь, ты, должно быть, самый вредный мужчина из всех, кого я встречала.
