познакомиться поближе. — Он сделал паузу. Тонкая морщинка недовольства тенью легла на его лоб. — А что ты имела в виду, говоря, что мы прячемся здесь? Я не думал, что ты предпочитаешь находиться среди гостей.
— Я имела в виду…
— А почему нет? Я нанял тот же оркестр, что играл на вечеринке у Муди. Давай спустимся вниз и потанцуем.
Она провела рукой по своему фартуку.
— Мой наряд как раз подходит для такого праздника, — с горечью ответила девушка.
— Ну, это не проблема, — заявил Брэд. — Моя мать носит такой же размер одежды, что и ты. В ее каюте наверняка найдется не меньше дюжины вечерних платьев. После нашего ужина я поднимусь и принесу что-нибудь для тебя.
Казалось, что он в восторге от своей идеи.
Паула открыла рот от изумления.
— Ты хочешь, чтобы я потеряла обе работы?
— Я совсем забыл об этом. Думаешь, что мистеру Гарри не понравится… — Он осекся, словно смысл ее слов дошел до него только что. — Обе? Ты работаешь на двух работах?
Он не сводил с нее глаз в ожидании ответа.
— Да. Я еще прислуживаю у Эшфордов. Моя хозяйка с дочерьми тоже находится на твоей вечеринке, и им…
— Им наверняка не понравится, если я появлюсь среди гостей, — тихо произнесла Паула. — А что касается двух работ… Некоторым приходится самим зарабатывать себе на жизнь, — сболтнула она и тут же прикусила язык. Наверняка неприятно слышать такое тому, кто никогда не работал.
Но, казалось, Брэд не уловил колкости последней фразы.
— У тебя ведь совсем не остается времени, чтобы ездить верхом, — заметил он.
— Ездить верхом?
Он указал на кулончик-подковку, который украшал ее изящную шейку.
— Ты ведь сказала, что любишь лошадей.
— Верно. Но они так далеко отсюда!
— Твои лошади?
— Они вовсе не мои. За исключением одной, — добавила Паула, улыбаясь. — Ее зовут Злючка. Именно из-за ее норова отцу и удалось купить ее. Джек, продавец, собирался отправить ее на живодерню. Она была такой дикой, почти неприрученной. Но отцу удается хорошо ладить с лошадьми. Он ее объездил и подарил мне на Рождество.
— Ты скучаешь по ней, не так ли?
— Еще бы! Мне очень ее не хватает. А также моих родителей. Я скучаю по всему, что осталось там.
— Где — там?
— В Вайоминге. На ранчо Рендольфов. Мой отец работает там управляющим.
— Ты тоже жила на ранчо?
— Всю свою жизнь, до того как приехала сюда.
— Тебе нравилось?
— Да. Я часто вспоминаю это беззаботное время. В тех местах прошло мое детство.
Брэд смотрел на ее сияющее лицо. Должно быть, эта девушка веселится и танцует даже во время работы.
— Нет, это не место, а ты, — произнес он.
— Что ты имеешь в виду?
— Мне кажется, где бы ты ни была, что бы ни делала, тебя окружает веселье. Если ты так сильно любишь ранчо, почему же уехала оттуда?
Она улыбнулась, не решаясь ответить.
— Я часто об этом думаю. Но все это так сложно и запутанно, что мне не хочется сейчас говорить об этом. Лучше расскажи о себе.
— Справедливо. Я вырос в Суррее, в доме моей матери, я…
— Стоп. Все это можно прочитать в любой бульварной газете. Я хочу о тебе правду. Чем ты занимаешься, что тебе нравится? — Она засмеялась. — Я прочитала, что ты играешь в поло, да так здорово, что тебя прозвали «принцем поло».
— Это не совсем так. Друзья дали мне это прозвище, когда я был в Сэндхерсте. У меня одного не было титула. Это всего лишь шутка.
— Все равно, ты, должно быть, прекрасно играешь в поло? — спросила она.
— Ты когда-нибудь видела игру?
— Нет.
— Надо это исправить. Мы играем в четверг. Я займу тебе местечко…
— Нет, не надо! Все равно я не смогу прийти. Лучше расскажи мне об игре… как ты управляешь лошадьми?
— Как-нибудь в другой раз. — Он не хотел тратить время на разговоры о поло. — Предлагаю выпить кофе на палубе. Пойдем.
— Боже мой! — воскликнула Паула, когда Брэд открыл дверь и отступил назад, давая девушке пройти. — Как я могла не заметить этого!
— Что?
— Твою личную палубу! Надеюсь, ты не возражаешь?
До того как он успел ответить, что согласен на все, о чем бы она его ни попросила, девушка пересекла палубу и посмотрела вдаль, встав на капитанский мостик. Казалось, Паула не заметила того, что ветер растрепал ее кудри и кружевная наколка официантки слетела с ее головы. Брэд пересек палубу и встал рядом с девушкой.
— Потрясающе! — прошептала Паула.
Он кивнул в ответ, восхищаясь, как и она, закатом солнца, цвет которого был огненно-золотистым. Зарево отражалось в море несметным множеством красок: фиолетовой, желтой, голубой, и казалось, будто море и небо слились воедино. Почему он не замечал этого раньше?
— Необыкновенное зрелище, правда? — спросила Паула. — Все заботы и проблемы отходят на второй план. Кажется, что все замечательно.
Он улыбнулся ей.
— Вот что может сделать простой закат солнца.
— Мой отец говорит, что, когда человек наблюдает за тем, как луна сменяет солнце, мир кажется ему не таким уж безумным.
— Твой отец рассуждает как философ.
— Да. Он за словом в карман не лезет.
Паула замолчала на какое-то время, по-видимому наслаждаясь этой красотой. Ее взгляд устремлялся то на далекий горизонт, то на пенившиеся волны моря. Наконец она повернулась к Брэду и произнесла:
— Я чувствую себя виноватой.
— Виноватой? Но почему?
— Мне следовало бы сейчас быть на кухне и работать, вместо того… — она пожала плечами, не решаясь сказать вслух: вместе того чтобы стоять здесь счастливой, как жаворонок, парящий в небе.
Он наблюдал за тем, как ветер играет завитками ее волос, а ее глаза светятся от счастья. Ему хотелось, чтобы это мгновение длилось целую вечность.
— Ты не должна чувствовать за собой вину.
Девушка улыбнулась.
— Не знаю, может быть, ты и прав. Одно я знаю наверняка: я сейчас самая счастливая девушка на
