потолка свисают громадные сосульки, ледяные столбы, сталактитовые иголки. Вокруг тишина, шорохи, бульканье, многоголосие капели, как в заповеднике Шульган-Таш. Какое гулкое в пещере эхо! Крикнешь, а оно отзовется тысячью голосов: «Ю-у-у-у-у-у-ля-а-а-а-а…»
А наверху, под самым сводом, висит на железной цепи люлька, которую кто-то раскачивает, качает туда-сюда, как качели. И из этой люльки слышится звонкий голосок, поющий знакомую нам с детства песню: «Ой, цветет кали-и-на в поле у ручья-а!»
Одна из наших с Юлей любимых песен, как же ее не спеть Кощейчику?
Да, не забыть, знакомая рассказывала: были когда-то молодые ребята, играли на скрипочке, трубе, пели детские песенки. И почему-то этот ансамбль назывался «Последний шанс». Зрители спросили: «Почему такое странное название, а не „Кузнечик“, например»? Один из тех ребят ответил: «А потому, что каждый раз, когда мы выходим на сцену, у нас должно быть ощущение, что это в последний раз. Всякое может случиться, может, завтра этого не будет, но сейчас мы выходим и поем — как в последний раз».
Так вот серьезно назвали ансамбль, исполняющий детские песенки. Наверняка у тех ребят был «бамс!»…
Джанни Родари был страшно популярен в СССР не только из-за любимого всеми Чиполлино, но и благодаря принадлежности к компартии, которая, по-моему, шла ему не на пользу, политизируя его сказки. Но написанная Родари в зрелом возрасте «Грамматика фантазии» — вещь великолепная, сродни «Психологии творчества» Л. С. Выготского.
«…На ошибках учатся… фантазировать» — этот тезис Родари я бы повесил во всех средних школах.
Тем не менее совершенно непонятно, как он стал писать детские книжки. Рано оставшись без отца, который был простым булочником, Джанни прошел суровую школу жизни.
В семнадцать лет уже стал учителем начальных классов. «Будущему писателю нравится работать с детьми, придумывать для учеников забавные и поучительные истории…»
Эту цитату из биографии я не буду выделять курсивом, потому что за ней ничего интересующего нас не следует. За ней провал. Война. Участие в Сопротивлении. Газета «Унита». Только в 1950 году компартия назначила уже тридцатилетнего Родари редактором только что созданного в Риме еженедельного журнала «Pioniere» («Пионер»). Спустя год он опубликует «Книжку веселых стихов», а затем свои знаменитые «Приключения Чиполлино»…
Между семнадцатилетним педагогом, Сопротивлением и Чиполлино провал. Я прочитал все, какие нашел, биографии Родари — «бамса» не было.
Немного понятней с другим автором, которого в Финляндии признали лучшим в мире детским писателем. Он опередил по рейтингу даже скандинавских сказочников (надо же выдумать такое, сравнивать сказочников!). Это автор «Чебурашки» Эдуард Успенский!
Успенский закончил МАИ, работал инженером, но это явно было не его призванием. Найти занятие по душе ему помогло то, что еще в ранней юности он отучился в уже известной нам школе сказочников. То есть был вожатым в пионерском лагере, где, как известно, дети любят слушать перед сном страшные истории. Там вожатый Успенский, по его же словам,
Успенский уверяет, что детским писателем стал по недоразумению. Признанный юморист, он писал тексты для КВН, сценки для театра миниатюр, фельетоны для эстрады. А как сказочника его на дух не переносили некоторые авторитетные люди. Два классика детской советской литературы встали насмерть, не пуская Успенского с его легкомысленным Чебурашкой в Союз писателей. Ему «зарубали» все детские книжки. Редакторам «Детгиза» не нравилось, что Крокодил Гена повесил объявление: «Ищу друзей». «Это на Западе, — говорили незадачливому автору, — а у нас друзей находят в коллективе». Были и другие претензии. В Чебурашке не обнаружилось ничего пионерского (то же самое — «ничего пионерского» — не находили проверяющие в легендарном новаторском пионерском лагере «Маяк» Олега Газмана). А Шапокляк Успенского показалась одному цензору насмешкой над интеллигенцией.
Тогда Успенский придумал хитрый ход. Объявил, что бросил писать юмористические произведения. Ему звонили из редакций, просили какой-нибудь рассказик, на что он отвечал, что теперь у него есть только детские стихи. «Ну, неси их нам!» — отвечали редакторы.
А что им оставалось? С юмором в советское время было туго, приходилось соглашаться на публикацию хоть и детских, но все-таки по-успенски остроумных и веселых стихов. Так, под «прикрытием» смеха, сказочные истории Успенского проникли в «Литературную газету» и в популярную воскресную радиопередачу «С добрым утром». «Так, — вспоминает Успенский, — не издав ни одной книги, я стал знаменитым детским писателем…»
Сказка восьмая
Дружба с королем
— А поехали в волшебный город, — предложил папа, — давно мы что-то в нем не были.
Волшебный город появился, когда Юле было года четыре, а может быть, и раньше. Теперь восстановить хронологию трудно, все перемешалось в сказочном времени.
— Итак, мы садимся в поезд, — начинает папа, — и мимо летят поля, леса, реки…
— Реки не летают, — спокойным и уверенным голосом сообщает четырехлетняя Юля, и папа, когда-то преподававший в школе физику, вынужден извиниться…
Дети набираются ума-разума быстрее, чем мы думаем. Относим их к одной возрастной группе, а они уже перешли в другую. Восьмилетний внук папиной старинной знакомой, финской бабушки Л., однажды утром сделал важное замечание по поводу Принца, опять забравшегося на березу за сладким.
— Знаешь что, — сказал он горе-сказочнику, — а ты не можешь сделать так, чтобы Принц нашел табличку, а там было написано все о меде, как он получается? Чтобы человек узнал. А то он все лазает да лазает у тебя на березу…
Сказал и пошел за коробкой, где лежали энциклопедии и таблички Монтессори. Я рассказал бабушке Л., как мальчик перенес ее любимую методику обучения на вечернюю сказку, и она замахала руками, делая вид, что не поверила. А на самом деле поверила и была очень довольна.
Дети самостоятельно переносят то, чему научились, из одной области в другую. И начинают критически относиться к сказкам, которыми их «кормят».
Это повергает сказочников в шок.
— Папа, а зачем старик послушался старуху? — спрашивает уже школьница Юля, имея в виду героев пушкинской «Сказки о рыбаке и рыбке».
— А что ему было делать? — удивляется папа.
— Отказать. Или развелся бы с ней, — высказывается Юля по поводу старухиных желаний.
Папа озадачен.
— А когда разводиться, — спрашивает он, — после какого ее желания?
— Да с самого начала!
— Гм… А если он ее, взбалмошную такую, любит?
— Как это? — удивилась Юля и задумалась.
Пушкинская сказка в интерпретации современных детей — круто?
Но до определенного времени дети принимают все как есть. И пока для нас не закончилось это сказочное время — Господи, как же оно отрадно! Дорожите каждой его минуткой! — мы отправляемся в волшебный город. Поезд бежит: «Пых-пых-пых!» — все быстрее, быстрее. Мимо за окном проносятся поля, леса, реки. И вот он, волшебный город!
Мы выходим из вагона и видим, что нас встречают с волшебным оркестром. Все кружатся, танцуют, радуются нашему приезду: «Юля! Юля! Юля!» — доносится со всех сторон. «Маша! Маша! Маша!» «Ёжка! Ёжка! Ёжка!..» В небе висят разноцветные шары… Мы идем по улице, и все прохожие нам улыбаются! Праздник!
