Бамс!

Мы подходим к волшебному магазину. У его зеркальных дверей стоит медведь, одетый в ливрею швейцара. Он раскрывает перед нами двери и приглашает: «Пожалуйте…»

А на полках магазина чего только нет: волшебная палочка, ковер-самолет, шоколадный замок…

— Юля берет шоколадный… — подсказывает Юля.

— Ну, — разочарован папа, — в волшебном-то городе? Это мы и у нас можем купить, тут надо что- нибудь поволшебней…

— Хорошо, — поправляется она, — Юля возьмет волшебную палочку, взмахнет — и все станет шоколадным!

О-хо-хо, развивай после этого фантазию…

— А я, — говорит Зеленая, — возьму вон тот ковер-самолет, не век мне в ступе барахтаться, и скатерть-самобранку, а то моя вытерлась. А ты, Принц, что возьмешь? — посмеивается Зеленая над своим приятелем. — Опять меду, наверное? — Смех смехом, но относится она к принцуше с уважением: будущий король все же…

Отец великого и, возможно, самого известного в мире сказочника Г. Х. Андерсена был невезучим башмачником, которому больше всего нравилось мастерить детские игрушки «из чего подвернется». Он увлеченно распевал песни, читал сыну сказки и разыгрывал разные сценки. Повлиял на будущего писателя и его душевнобольной дед по материнской линии, вырезавший из дерева фигурки неведомых крылатых зверей и людей с птичьими головами и время от времени надолго уходивший в лес, откуда возвращался, обвешанный цветами и ветвями деревьев. Этот дедушка жил с женой в купленном ею ради него маленьком домике при больнице для умалишенных, в которой будущий сказочник проводил долгие часы, с увлечением прислушиваясь к скорбным разумом. Позже он напишет: «Меня сделали писателем песни отца и речи безумных».

Заветной мечтой отца будущего сказочника был маленький домик с палисадником и кустами роз, с такой любовью описанных позже Андерсеном в нескольких сказках. Возможно, именно эти мечтания башмачника-неудачника о лучшей участи преобразились в душе его сына в фантазии о близости к королю. В одной из своих автобиографий Андерсен утверждал, что в детстве у него был всего один друг — принц Фриц, будущий король Дании Фредерик VI. По словам сказочника, эта дружба продолжалась и во взрослом возрасте, до самой кончины Фредерика VI. Все это можно считать шуткой, но вот что странно: в самые трудные минуты, которых много было в непростой биографии Андерсена, на помощь к нему всегда приходит король. Никому не известный молодой человек, уволенный из театра, пишет на имя короля письмо с просьбой дать ему денег на издание книги, и книгу издают (правда, никто ее не покупает, и она идет на оберточную бумагу). Позже король дает денежное пособие для заграничного путешествия Андерсена по Швеции и Италии, благодаря которому начинающий писатель приобретает известность. Король явно почему-то благоволит к этому странному человеку. В чем причина? На этот вопрос нет ответа даже в автобиографии Андерсена «Сказка моей жизни».

Константин Паустовский в своем эссе «Сказочник (Г. Х. Андерсен)» отметил: «В сложной биографии Андерсена нелегко установить то время, когда он начал писать свои первые прелестные сказки». Действительно, такое впечатление, что он с ними родился. Сказкой проникнута вся его жизнь. В раннем детстве он, замкнутый ребенок с большими голубыми глазами, подолгу сидел в углу и играл в свою любимую игру — кукольный театр, пьесы для которого сочинял сам. В школе учился из рук вон плохо, созерцал увешенную картинами стену и уносился мечтами бог весть куда, за что ему доставалось от учителя. Как он боялся строгих, суровых педагогов… До конца жизни они являлись ему в кошмарных снах.

Уже тогда Андерсен находил утешение в сочинении сказок. Правда, они приносили ему не только радость, но и огорчения. «Очень любил я рассказывать другим мальчикам, — напишет Андерсен позже, — удивительные истории, в которых главным действующим лицом являлся, конечно, я сам. Меня часто за это поднимали на смех». Городок на острове Фюн был мал, все быстро становилось известным. Из школы Гансу иногда приходилось возвращаться бегом: его преследовали мальчишки, кричавшие: «Вон бежит сочинитель комедий!» Добежав до дому, Ганс забивался в угол, плакал…

Когда же и, главное, как произошло превращение этого застенчивого долговязого подростка во всемирно известного писателя, короля сказок? Был ли сказочный «бамс!»?

Достоверно известно лишь одно: писать сказки Андерсен начал уже в зрелом возрасте. А до этого приобрел известность поэта (дети из самых разных семей засыпали под его колыбельные и распевали песенки на его стихи), путешественника, драматурга (правда, собственные пьесы он смотрел с галерки, с мест, предназначенных для простолюдинов).

Однако все это меркнет в сравнении с тем, насколько знаменитым он стал позже, благодаря своим сказкам. Их раскупали в пять минут и зачитывали до дыр. Хотя критики смеялись над этими чудесными историями, как когда-то в детстве мальчишки. Сказки Андерсена объявляли легкомысленными и недостаточно поучительными. Да и сам великий сказочник, тщетно пытавшийся прославиться как драматург и романист, не считал сказки своими лучшими произведениями. И все же почему-то продолжал их писать…

Последняя написана на Рождество 1872 года. В этом году больной Андерсен упал с кровати и сильно ушибся. Он умер в 1875 году.

В далекой России Лев Толстой, прочтя сказку Андерсена, отозвался о ней так: «Одной такой хватит, чтобы остаться в истории литературы…»

Сказка девятая Астероид № 43844

Утром Ёжка встала очень серьезная. Первым делом вымыла ступу, почистила метлу. Потом вытащила из огромного кованого сундука старую-престарую книгу, дунула на нее, подняв такое облако пыли, что все болото зачихало, и стала переворачивать страницы, что-то бормоча про себя. За этим занятием ее застали ребята.

— Ёженька, что ты делаешь? — поинтересовался Принц.

— Готовлюсь к экзамену, — хмуро ответила Зеленая.

— По какому предмету?

— По волшебной арифметике.

— Ой, как это?

— А так: сколько сосчитаешь, столько и будет.

— Хочешь, я тебе помогу? Сколько будет три плюс два?

Зеленая оторвалась от старинной книжки с волшебными картинками и задумалась.

— Три плюс два… А чего два?

— Да это все равно, — подсказала Юля.

— Нет, не все равно, — не согласилась Зеленая. — Если, допустим, три пиявки и две пиявки — это одно дело. А если…

— Ну, хорошо, складываем пиявок, — предложил папа. — Сколько тогда будет?

— Много!

— Как много?

— Леший! — позвала Зеленая своего верного помощника. — Скажи, как много?

— Оч-чень много, Ваше Высочество!

— Величество! — подправила Зеленая. — Раз много, велико, значит Величество. А вот поднимемся на ступе высоко — тогда будет Высочество. Понял?

— Так точно, Ваше…

— Ладно, иди, работай.

Зеленая взяла палочку и стала ею махать. Складывать болота. Махнула раз, и вместо одного болота