равнодушные руки какого-то заокеанского пирата, скупающего по дешевке разорившиеся предприятия!
И все из-за нее. Да, Грег очень виноват — но и она не меньше. Вот и сейчас эта мысль заставила ее тяжело поморщиться.
— Открой дверь, Грейси, — попросила ее тетушка Хетти. — А я пока займусь ужином. — И она подтолкнула племянницу к дверям. — Да, и будь добра, заплати Майку шесть пенсов. Я обещала ему плату за то, что привезет вещи. Он копит на новый велосипед. Давно пора — а то бедняжка ездит на какой-то ржавой развалюхе!
Грейс направилась в прихожую.
— Похоже, малыш Майк сможет позволить себе новый велосипед раньше, чем я — новые туфли, — пробормотала она.
После банкротства Грейс осталась совершенно без денег — даже шестипенсовик был для нее ощутимой потерей. И все же она ни за что не стала бы просить деньги у тети. Довольно того, что из-за нее пострадали и сбережения Хетти.
И потом, Майк заслужил вознаграждение. Он чудный парнишка, и грустно смотреть, как они вдвоем с матерью пытаются выбиться из нищеты.
Перед мысленным взором Грейс возникла физиономия ее маленького приятеля — круглая и веснушчатая, с широкой улыбкой, которой щербинка на переднем зубе придавала особое очарование. Представила она и его щуплую фигурку в заношенной куртке и в мешковатых джинсах с дыркой на колене, старую бейсболку на взъерошенных рыжих волосах… Прелесть, а не мальчишка! Грейс чуть не плакала, когда ей пришлось уволить его мать, и не успокоилась, пока не нашла для Клэр Грин новую работу в магазине неподалеку.
Выудив из кармана шестипенсовик, Грейс толкнула тяжелую дверь вишневого дерева.
— А вот и ты, мой сладкий! Спасибо за… — Она протянула деньги, подняла глаза — и замолкла на полуслове, внезапно потеряв дар речи.
Ибо взгляд ее уперся в широкую мужскую грудь. Даже слишком широкую.
Острое возбуждение пронзило Грейс словно молния; ошарашенная и смущенная, толком не понимая, что с ней происходит, но ясно чувствуя — что-то не так, Грейс сделала шаг назад.
Перед ней, освещенный со спины неярким зимним солнцем, стоял огромный, словно башня, незнакомец в дорогом кашемировом пальто. Широкоплечий и мощный, он заполнял собою весь дверной проем. Не меньше шести с половиной футов, потрясенно подумала Грейс. Сама она отнюдь не была Дюймовочкой, да и излишней худобой не страдала, но рядом с этим великаном вмиг ощутила себя маленькой и хрупкой.
При взгляде на него Грейс ощутила какой-то странный трепет — словно стояла у ворот огромной непобедимой крепости из камня и бетона. Что за странные мысли — перед ней всего лишь мужчина, мужчина из плоти и крови! Тряхнув головой, она устремила взгляд ему в лицо.
Первыми внимание ее привлекли глаза — два темных озера цвета безоблачного ночного неба. Затененные тяжелыми веками, опушенные густыми ресницами цвета черного дерева, они притягивали, манили к себе, словно обещали раскрыть какую-то тайну. С первого взгляда они казались бездонными, как сама бездна, — но, приглядевшись, Грейс различила в темной глубине какой-то скрытый свет. Словно далекий огонек на горизонте, подумалось ей, обещание приюта, до которого, быть может, и не дойти усталому путнику… Но это в глубине — а на поверхности от взгляда незнакомца так и веяло холодом, так и читалось: «Не тронь меня!» Грейс вздрогнула и сглотнула, вдруг ощутив, что в горле пересохло.
Обманчиво сонные веки прищурились, волевой чувственный рот на долю секунды изогнулся в усмешке. Подняв руки, незнакомец принялся неторопливо, палец за пальцем, стаскивать перчатки из черной лайки. Словно в каком-то трансе наблюдала Грейс за его движениями.
Сняв перчатки, он так же неторопливо убрал их в карман и снова поднял глаза.
— Всегда пожалуйста. — Протянув руку, он без всякого усилия вынул из застывших пальцев Грейс монетку. — Нечасто меня встречают у дверей с деньгами и ласковыми словами.
От голоса его — мягкого, глубокого баритона с легким американским акцентом — по спине Грейс побежали мурашки, а вот смысл слов куда-то улетучился. Что это, черт возьми, у нее с мозгами?! Она отчаянно заморгала, чтобы вернуть себе способность мыслить здраво.
Моргание помогло — ситуация прояснилась. Он над ней смеется — это во-первых. А во-вторых, прикарманил шесть пенсов, которые для нее сейчас совсем не лишние.
Ощутив прилив раздражения, Грейс окинула незнакомца новым взглядом, теперь уже — придирчивым и критическим. Под дорогим пальто она обнаружила костюм — тоже очень дорогой, а ниже — ботинки, явно сшитые вручную. Муж Грейс любил пустить пыль в глаза, так что в мужской одежде она разбиралась. Такой галстук, как на этом типе, стоит фунтов тридцать, не меньше.
Незнакомец давно уже не улыбался — но чеканное лицо его все равно властно притягивало взгляд. Как и волосы цвета воронова крыла, аккуратно подстриженные и уложенные в безукоризненную строгую прическу. От него веяло богатством, элегантностью и уверенностью в себе. Кто бы это мог быть? Однокашник Грега по Оксфорду? Но он, кажется, американец. Старый друг? Деловой знакомый? Как бы там ни было, с соболезнованиями он запоздал месяцев этак на пять.
Вглядываясь в лицо странного визитера, Грейс, сама не зная как, почувствовала: он не раздает улыбки кому попало. Пожалуй, и вообще редко улыбается. Хоть на дворе стоял необычно холодный для Англии январь и трава на лужайке перед домом скрылась под слоем снега, при одной мысли об улыбке незнакомца внутри у Грейс вспыхнуло и разлилось какое-то сладостное тепло.
Недоумевая, откуда взялось это ни с чем не сообразное чувство, она поспешно глотнула морозного воздуха и, совладав с собой, спросила:
— Э-э-э… чем могу вам помочь? Незнакомец приподнял брови, словно удивляясь, что она не понимает очевидного.
— Мне нужно видеть хозяйку дома.
А ее он, значит, принял за прислугу?! Но скрепя сердце Грейс мысленно признала, что ее стоптанные шлепанцы, выцветшие джинсы, унылый коричневый свитер и платок на всклокоченных волосах на одеяние, подобающее хозяйке столетнего особняка, никак не тянут.
Гордо расправив плечи, она предложила:
— Изложите, пожалуйста, свое дело.
Секунду или две незнакомец пристально вглядывался в ее лицо.
— С удовольствием. — Сделав выразительную паузу, он добавил: — Но только хозяйке дома.
Нет, каков наглец! Ну ладно, пусть получает что заслужил!
— Извините, ничего не выйдет. Миссис Бенедикт весьма занятая леди.
Грейс в голову не приходило, что она способна на такую наглость, не говоря уж о бессовестном вранье. Должно быть, это неудачный брак безнадежно испортил ее характер. Когда нежный и галантный жених через день после свадьбы превращается в грубого, самовлюбленного, патологически ревнивого мужа — из такого испытания трудно выйти без потерь.
А потом — трагическая гибель Грега пять месяцев назад. Чувство вины, ноющее словно больной зуб. Отчаянная и безнадежная борьба за спасение своего дела. Стыд, тошнотворное ощущение поражения, постоянная унизительная нехватка денег… Должно быть, все это вместе так ее доняло, что Грейс попросту разучилась держать язык на привязи.
Мистер Красавчик в ответ только поднял брови. Во второй раз за пять минут.
— Послушайте, здесь вообще-то холодно, — уже более мирным тоном сказала Грейс. — Вы можете объяснить, кто вы и что вам нужно, или так и будете держать меня на пороге?
Скрестив руки на груди, он выдержал красноречивую паузу.
— Передайте, пожалуйста, весьма занятой миссис Бенедикт, что ее хочет видеть Дэвид Бертон.
Вот тебе на!
— Дэвид Бе… — Но что толку повторять его имя вслух? Слаще оно от этого не станет. — Вы… так это вы… вы и есть тот самый Дэвид Бертон?
Он, кивнув, протянул руку — неужели в самом деле думал, что она ее пожмет?
— А вы — необыкновенно занятая миссис Бенедикт.
Грейс ощутила, как жаркий румянец заливает щеки. Значит, он разгадал ее игру!
