— Да что с тобой, Грейси? — поинтересовалась Хетти после третьего или четвертого вздоха. — Ты не заболела?
Грейс покачала головой.
- Просто голова болит, — ответила она, мысленно добавив: и сердце.
- Так пойди выпей таблетку! Если бы мне платили по фунту за каждый твой вздох, я бы уже стала миллионершей!
- Прости, — пробормотала Грейс, злясь на собственную слабость. — Пойду приму аспирин.
- А еще лучше — поспи, — посоветовала Хетти. — С рукоделием я и сама разберусь, а тебе надо выспаться.
Грейс кивнула, стряхивая с джинсов обрывки ниток.
— Да, наверное. — Она знала, что заснуть не удастся, но надеялась, что сможет отдохнуть, просто полежав немного с закрытыми глазами.
Шатаясь от слабости, она вышла из комнаты и, отчаянно тараща слипающиеся глаза, побрела по просторному холлу. Но в миг, когда Грейс свернула к лестнице, судьба нанесла ей новый удар: кто-то огромный преградил ей дорогу.
— Ой! — Грейс отступила назад, ошарашен-но заморгав.
Понимание пришло секундой позже — и сердце ее едва не выпрыгнуло из груди. Дэвид Бертон.
Горячая краска унижения залила щеки, и Грейс поспешно отвела взгляд.
— Извини, — пробормотала она и поспешила обойти Дейва.
— Грейс! — окликнул он ее. — Я сегодня уезжаю.
Останавливаться она не собиралась, но слова Дейва пригвоздили ее к полу.
— Вот как?
На языке у Грейс вертелось язвительное «наконец-то!» — но сердечная боль не давала произнести эти кощунственные слова вслух.
Против собственной воли она не отрывала от Дейва глаз, снова и снова впивая в себя классическую красоту лица, упрямый подбородок, породистые скулы, черные как вороново крыло волосы. И в глазах — властный зов, которому нет названия, что-то сродни далекому вою волков в морозную ночь — столь же неопределимо-притягательное, исполненное бесконечной силы и бесконечной тоски…
Но строгий костюм с темно-синей рубашкой и галстуком напомнил Грейс, что перед ней человек из мира сего, безжалостный делец, не знающий ничего дороже денег и слаще власти над людьми. Эта мысль придала ей сил; она гордо вскинула голову.
— Что ж… отлично, — проговорила она наконец. — Счастливого пути.
В последних ее словах даже глухой расслышал бы: «Скатертью дорожка!»
Несколько мгновений лишь громовой стук сердца в ушах нарушал тишину.
— Спасибо, — ответил он, и от его холодной, саркастической усмешки внутри у Грейс все перевернулось.
На миг ее охватило безумное желание — взорваться криком, броситься к Дейву, вцепиться в рубашку, молить и требовать любви…
Что-о-о?! С ума сошла, что ли? Какой еще любви? Ты ненавидишь Дэвида Бертона, презираешь его всем сердцем и душой! Он тебе отвратителен — запомни хорошенько и не забывай!
— Дом твой.
Она подняла на него непонимающий взгляд.
— Ты сделала все, чего я хотел.
— Этот дом моим не будет, — заявила Грейс, метнув на Дейва враждебный взгляд. — Он принадлежит семье Бенедикт. Я верну его сэру Эдмунду.
Дейв сухо улыбнулся — но глаза остались холодными.
— Почему-то меня это не удивляет.
— Деньги и вещи — еще не все в жизни, — болезненно поморщившись от его сарказма, ответила Грейс. — Некоторые люди, когда отдают, становятся богаче. Счастья не купишь за все золото мира — раньше я думала, что и ты это понимаешь, но теперь вижу, что никогда не поймешь!
— Я понимаю, — Дейв усмехнулся, — только это еще не значит, что я с этим согласен. Ладно, не будем спорить — просто прими мои поздравления. И посмотрим, — добавил он с внезапной, почти нескрываемой яростью, — что даст тебе твоя доброта, когда ты останешься без куска хлеба и без крыши над головой!
— Благодарю вас, мистер Бертон, — с не меньшей яростью отозвалась Грейс, до глубины души уязвленная его словами. — Надеюсь, ваше богатство обеспечит вам такое счастье, какого вы заслуживаете!
Глаза его вспыхнули гневом — но он промолчал. Выждав секунду, Грейс снова бросилась в бой:
— Неужели так и уедешь, не заполучив «Бенедикт Лимитед»? — Наконец-то, думала она со злой радостью, Стервятник остался без добычи!
Дейв засунул руки в карманы брюк; полночные глаза его горели каким-то трудноопределимым чувством.
— Из твоего праведного негодования я заключил, что ты уже слышала новости, но, видимо, ошибся.
— Какие новости?
— Об этом говорили по телевизору и по радио.
По спине Грейс пробежала холодная дрожь.
— О чем ты?
Словно рябь прошла по лицу Дейва; на мгновение он прикрыл глаза — когда же открыл, лицо его было бесстрастным.
— Сегодня утром правление корпорации «Бенедикт Лимитед» продало мне контрольный пакет акций.
— Ч-что?.. — прошептала Грейс. Мозг ее отказывался воспринимать ужасную новость.
На миг ей показалось, что в глазах Дейва что-то блеснуло — неужели печаль? Но в следующее мгновение взгляд полночных глаз снова стал холодным и непроницаемым.
— Правление корпорации продало мне контрольный пакет, — бесстрастно повторил он. — Теперь «Бенедикт Лимитед» принадлежит мне.
— Ты… ты купил компанию… пока сэр Эдмунд в больнице? Как? Как ты мог…
Осознание страшной истины поразило ее, словно удар кулаком меж глаз, а в следующий миг Грейс ощутила, что задыхается от гнева.
— Так ты мне лгал? Использовал меня, чтобы за спиной у сэра Эдмунда сговориться с его подчиненными?
— Правильно. И ты мне очень помогла.
Не понимая, что делает, она бросилась на Дейва, пытаясь вцепиться ногтями в лицо. Дейв поймал ее руки за запястья и мягко отстранил Грейс от себя.
— Мне очень жаль, Грейс, — тихо произнес он. — Постарайся понять. Таковы законы бизнеса.
Несколько секунд она не могла выговорить ни слова — слезы обжигали ей глаза, в горле стоял ком гнева и отчаяния.
— Тебе жаль! — выкрикнула она наконец срывающимся голосом. — Тебе жаль — подумать только! Ах ты ублюдок! И еще смеешь говорить, что тебе жаль!
Она вырвала руку.
— Видала я подлецов, но таких… — Слова жгли ей горло; Грейс казалось, что она умирает. — Нет, мистер Бертон, вы не стервятник! — Воспоминания о том, как прошлой ночью она едва не отдалась этому чудовищу, вонзались ей в сердце отравленными стрелами. — Стервятники питаются падалью, но живых людей не трогают. Они не подползают украдкой и не жалят исподтишка. А вы, мистер Бертон, вы просто ядовитая гадина! — Собственный голос казался Грейс странным — холодным, жестким, чужим. — А теперь убирайся из моего дома. Я не хочу больше тебя видеть. Никогда.
