– Нет, лучше поближе к выходу в парк. Мне хочется посмотреть, что там. – Не дожидаясь его согласия, она направилась к столику, стоящему у двери в парк.
Энди не удержался от насмешки.
– Ты в разведке не работала? У тебя отличные шпионские навыки.
– Это у меня от природы.
Они сели за столик, раскрыли меню.
– Ох, а тут и вправду богатая кухня, – обрадовалась она, пробегая глазами по глянцевым страницам.
– Будем надеяться, что она такая же богатая в реальности, как на бумаге. Ты ведь знаешь, как это у них в Непале бывает. Сейчас начнем заказывать, и окажется: «Ой, извините, сэр, а у нас нет сыра, нет шпината, нет салата...».
– Не будь пессимистом. – Астрид помахала официанту. – Я буду овощной суп, спагетти карбонара, зеленый салат, минеральную воду и жареную картошку по-французски. Десерт закажу позже. Спасибо, – протараторила она и посмотрела на Энди. – Ты готов?
Официант быстро записал ее заказ и подошел к нему.
– А мне принесите, пожалуйста, суп-минестроне, лазанью со шпинатом и сыром, овощное рагу, бутылку минеральной воды... И еще, пожалуй, бутылочку французского столового вина.
– Ты что, собираешься пить? – удивились она.
– А почему нет? Мне нужно расслабиться. Сегодня был трудный день, особенно его последняя часть. И, возможно, нас ждет еще более трудное его завершение.
Официант удалился, и Астрид, поставив локти на стол, уставилась на Энди.
– Уже девять часов, а его все нет, – шепотом заговорщицы начала она. – Может, он сегодня не приедет? Наверняка все еще сидит в том вшивом гест-хаузе в районе Аннапурны и соблазняет ту противную крикливую американку. Или уже соблазнил, и теперь им хорошо. Секс, гашиш, кокаин... Так что он мог и застрять. С ним такое бывает.
– А кто-то собирался забыть о нем, – упрекнул ее Энди.
– А я не просто так болтаю. Я по делу, – обиделась она. – У меня, между прочим, есть план: после ужина пойдем прогуляться в парк и посмотрим, где он заканчивается. Может, через ограду удастся ускользнуть.
– Гениальный план, – съязвил он и задумался.
Что-то вся эта интрига сильно попахивает самой обычной ревностью. Вот будет смешно, если это действительно окажется так. А может, и не так смешно, если у Пьера при виде него тоже взыграет ревность. И, конечно, Энди не мог поручиться за себя, потому что это чувство последние часа два регулярно въедалось в его душу, как голодный вампир. Так что в конце его размышлений поводов для смеха оставалось совсем мало.
– А ты был не прав, у них тут все есть, действительно богатая кухня, – сказала она.
– И что теперь? Мне предстоит понести за это наказание? Придумывай побыстрее. Считаю до трех: раз... два...
В это время появился официант и поставил на их столик две бутылки минеральной воды и вино.
– Тебе придется поделиться со мной вином, – быстро нашлась она. – Мне тоже нужно расслабиться.
– Идет.
Он дождался, пока официант раскупорит бутылку и наполнит их бокалы. Взял один бокал и протянул ей другой.
– За что выпьем, мадемуазель?
– За то, чтобы все было хорошо! – провозгласила она.
– А конкретнее можно?
– Ну... – Она вздохнула и подкатила глаза. – Ладно... Я, например, хочу выпить за тебя. А точнее за то, чтобы ты встретил девушку, которую полюбишь на всю жизнь. Я хочу, чтобы ты был по-настоящему счастлив, Куку. Желаю тебе такого счастья, о котором ты даже и не мечтаешь, но которого заслуживаешь. Учти, это очень искренне, от всего сердца. Сам напросился.
Ее синие глаза заискрились весельем и напомнили ему море на Корсике – просторное, живое, свободное, купающееся в лучах солнца. И то, что она сейчас пожелала, было пожеланием русалки, которая в глубине своего сердца хорошо знает суть любой земной стихии, включая любовь.
– Значит, за любовь?
– За любовь!
Они звонко чокнулись.
Энди думал, что она по-женски пригубит вино и отставит бокал до следующего тоста. Но она осушила его до дна и смачно облизнулась.
– А ты почему не выпил? – возмутилась она, увидев, что он застыл с бокалом в руке. – А ну пей! За любовь ведь пьем! И до дна!
Ему пришлось не отставать от нее. Поставив пустой бокал на стол, он заметил над ее губами усики от вина.
– У тебя усы. Подожди... – Он схватил салфетку и приблизил руку к ее губам.
– Ерунда.
Она собралась обтереть губы тыльной стороной ладони, но он поймал ее руку.
– Ты как ребенок, Астрид. Подожди, я промокну их салфеткой. Руки-то мы с тобой не мыли.
Она со вздохом согласилась и, выставив вперед подбородок, стала ждать. Ему пришлось одной рукой взять ее за подбородок. Другой он бережно промокнул капли вина с ее губ.
– Все? – спросила она нетерпеливо. – Спасибо, Куку. Ты такой заботливый.
– Это от природы, – усмехнулся он. – А теперь... марш мыть руки!
Вернувшись из туалета, они обнаружили, что их столик завален едой. Она дымилась, распространяя ароматы и подстегивая аппетит. И им обоим надолго расхотелось беседовать.
Очистив тарелки и допив вино, они вышли в парк. От вина, плотного ужина и усталости их головы стали беззаботными.
– Сейчас бы нырнуть в бассейн... – протянула она мечтательно.
– Да-а-а... А потом бы принять теплый душ и заснуть...
– И увидеть во сне море...
– И белый парусник на горизонте. Ты любишь море, Астрид?
– Очень. Я выросла на Корсике. А когда мне было тринадцать, мои родители переехали в Париж. Папе предложили работу в Сорбонне, он у меня ученый. Но я не могу долго жить без моря. Время от времени вырываюсь к нему.
– А знаешь, я ведь, когда впервые увидел тебя, назвал тебя русалкой. В тебе есть что-то от моря, – неожиданно признался он.
– Русалкой? Тогда почему не называешь меня так сейчас? Мне нравится. Русалка. Очень романтично. А то знаешь, как меня обычно называют?
– Нет.
– Селедкой.
Энди рассмеялся.
– В этом тоже есть что-то от моря.
– И знаешь, что я делаю, когда кто-то называет меня так?
– Нет, конечно.
– Я кусаюсь. Вот так. – Она схватила его за руку и приготовилась впиться в нее зубами.
Энди рефлекторно одернул руку и расхохотался.
– А зачем ты кусаешься? – спросил он.
– А затем, что я не селедка. Потому что селедки не кусаются, а я могу, если надо. Вот зачем.
Энди подавил смех, сел на край бассейна и усадил ее рядом.
– Нет, ты совсем не селедка. Ты – русалка, – сказал он и невольно провел рукой по ее волосам. – Красивая ты. А селедкой они зовут тебя, потому что завидуют. Но я с этого момента буду называть тебя
