Она поцеловала и в другую. И в губы тоже можно, подумал он про себя, понадеявшись, что она сама об этом догадается.
Но она не догадалась, а взяла его за руки и потянула к двери.
– Пойдем кушать, Куку. Я помираю от голода.
Они спустились в ресторан и сели за тот же столик, что и вчера.
– Кстати, как там поживают наши бритоголовые красавчики? – как бы между прочим спросила она, открывая меню.
– Караулят нас и ждут второй половины своих денег, – ответил Энди.
– А если Пьер вообще не приедет? Что они будут делать?
– Обидятся на него и разойдутся. Или попытаются найти его и забрать обещанные деньги. Их интерес во всей этой затее сводится только к деньгам, как ты поняла.
– Да-а. А все-таки их вожак – неплохой мужик. Душа еще живая. Чувствует, что неправ, но ничего не может поделать. Жаль его, всю жизнь пропахал на Королевскую армию, а теперь вынужден заниматься разбоем. Откуда у них, интересно, оружие? – Она отложила меню и поманила рукой официанта.
– Не знаю. Думаю, что у вожака остались связи с армией. Как-то нелегально покупает.
– А как ты думаешь, он клюнет на мое предложение?
– Думаю, не клюнет. Он – человек чести. Надежный наемник.
– А я все же хотела бы попробовать. Уверена, что работают они за гроши. Предложу им тысяч двадцать, например...
В это время к их столику подошел официант, и они принялись заказывать еду. И опять этой еды были горы. И как только официант отошел, они возобновили свой разговор.
– Попробуй, хотя думаю, что он отклонит предложение. Давай лучше продумаем очередной план побега. – Он положил локти на стол и придвинулся к ней. – У меня даже есть идея.
Она заинтересовалась. Ее глаза нетерпеливо заблестели и впились в него.
– Давай найдем место в отеле и спрячемся. Они подумают, что мы сбежали, и бросятся нас искать. А мы в это время спокойно выйдем через входную дверь и укатим на моем байке. Пока, друзья! – выложил он и застыл, ожидая ее реакции.
– Блестящая идея. Ты – гений, Куку. Только они ведь тоже не дураки, могут кого-то оставить охранять вход.
– Их всего-то восемь человек. Сегодня они все отправились нас ловить. У отеля никого не оставили...
– Потому что нас засекли. – Она задумалась. – Но все же попробовать стоит... – На ее лбу внезапно появилась тревожная складочка. – А если Пьер заявится сейчас? Что будем делать?
Энди как-то о Пьере совсем забыл. А теперь, когда она напомнила, почувствовал, как у него зачесались кулаки. И он вдруг понял, что выяснять что-то с Пьером ему совсем не хочется. Ему хочется просто заехать Пьеру кулаком в нос. А потом в глаз. И все.
– Пусть заявится, – только и смог сказать он и принялся нервно барабанить пальцами по столу. – Пусть заявится...
Она накрыла его пальцы ладошкой.
– Куку, ты так нервничаешь из-за меня, – сказала она тихо. – Еще никто, кроме моих родителей, так не беспокоился за мою глупую жизнь. Ты так близко принимаешь к сердцу чужую беду...
– Это не чужая беда, Русалка. Твоя беда – моя беда, таков мой принцип. Ты – женщина. А женщины, когда они молодые и особенно такие красивые, как ты, часто совершают ошибки. По неопытности и наивности.
– Дура я, одним словом. Но я исправлюсь. Обещаю. Я никогда-никогда больше не влюблюсь в подонка! Я буду мудрой теперь. Буду проверять мужчину, как когда-то учила меня моя мама. Она говорила, что мужчинам нужно устраивать испытания, проверять, насколько они порядочны, честны, благородны, заботливы и щедры. Насколько им можно доверять. Так меня учила мама. А я ей не верила... – Она вздохнула, подперла ладошкой подбородок и загрустила. Потом, что-то вспомнив, ударила себя ладошкой по лбу. – Черт! Я ведь уже два месяца не звонила родителям! Как я могла?
– Так позвони им, Русалка!
– Хорошо бы, только я не помню их телефонов. Они остались в моем мобильнике, который этот гад у меня забрал. Кстати, и Одиль тоже наверняка с ума сходит, волнуется. Одиль – моя лучшая подруга. И она меня предупреждала, чтобы я не связывалась с Пьером. – Она вдруг усмехнулась. – Эх, Одиль, знала бы ты...
– Мудрая у тебя подруга. А ты даже своего домашнего телефона не помнишь? – удивился Энди.
– Не помню. Пока я странствовала, нам поменяли номер.
– Понятно. Но его можно узнать через справочное во Французском Посольстве.
– До которого нужно еще как-то добраться.
– Доберемся, – уверенно сказал он.
Их еда уже давно стояла на столе, но они только сейчас заметили ее. И остывать ей дальше не позволили.
– Между прочим, нам не помешает кое-что съестное прихватить с собой, если нам придется скрываться, – сказала она, как только проглотила первую ложку овощного супа.
– Лепешки. Возьмем с собой только лепешки и воду. Продержимся на них, – ответил он. – Главное, найти место, где спрятаться.
– Крыша. Давай обследуем крышу.
Пообедав, они так и сделали. С их третьего и последнего этажа наверх вела лестница. Они поднялись по ней и обнаружили на крыше маленькое кафе под зонтиками, которое не работало. Остальное пространство крыши было свободным.
Вид с крыши на окрестности был просто ошеломляющим. По узкому неглубокому ущелью струилась проворная горная речка. Вокруг виднелись поля, роща, в которой они сегодня утром скрывались от погони, дорога на той стороне реки, деревня неподалеку, а вдалеке на холмах – окрестности Покхары. А еще дальше, укрываясь облаками, толпилась гряда гор – ослепительно белых, похожих на изысканные складки гигантской драпировки.
– Как здесь здорово, Куку! Посмотри, как красиво!
Ее глаза, которые были синее неба над их головами, заискрились от радости, и она принялась, как ребенок, носиться по крыше, размахивая руками.
– А все же у нас с тобой роскошная тюрьма, Куку! Я бы осталась здесь навсегда! Теперь я понимаю, почему ты живешь в Непале. Ты просто влюбился в эту красоту.
Энди уселся за один из столиков под зонтиком и молча ждал, пока у нее пройдет приступ эйфории.
Да, он согласен с ней, он влюблен в эту красоту, в эти горы и летящие вдаль просторы... Но почему-то с сегодняшнего утра все эти красоты утратили для него былое очарование. С сегодняшнего утра в его душу закралось подозрение, что ему этого мало. Что для полного счастья ему нужно... невозможное.
Сегодня или завтра они выберутся из этого плена. Она поблагодарит его за помощь. Они, возможно, обменяются адресами. И она исчезнет из его жизни.
Он молча следил, как она бегает по крыше и выкрикивает что-то... Эйфория. Такое знакомое ему чувство, которое тоже оказалось не вечным. А значит, и у нее оно пройдет.
Наконец, устав, она подбежала к нему и села напротив. И, едва отдышавшись, выдала:
– Послушай, Куку, а если мы наплюем на все эти конспирации, операции и побеги? Почему бы нам просто не повеселиться? Давай устроим себе праздник, вечеринку... А? Как ты думаешь? А там, что будет, то будет. Приедет Пьер, не приедет. Может, ему вообще не суждено сюда приехать. А мы сидим из-за него, как затравленные, в таком чудесном месте и теряем время.
Энди вальяжно раскинулся на стуле, забросил ногу на ногу.
– Праздник? Что-то вроде пира во время чумы?
– Какой чумы, Куку? Когда люди счастливы, их никакая чума не берет.
Через пятнадцать минут перед ними на столике уже стояла бутылка красного французского вина и два бокала. Они собирались веселиться. Энди, поблагодарив, отпустил официанта и сам наполнил бокалы. До краев.
