Он вспомнил, как они пили вчера. Пили за любовь. За его любовь. Только почему она не пожелала такой же любви себе?
– Итак, Русалка, позволь мне теперь сказать тост. – Он поднял бокал и дождался, пока она сделает то же. – Вчера мы пили за мою любовь, помнишь?
– Помню. И увидишь, мое пожелание исполнится, – сказала она с хитрой усмешкой. – Или ты имеешь что-то против?
– Нет, конечно нет. Я просто хочу сказать, что теперь мы будем пить за твою любовь. За то, чтобы ты встретила хорошего, доброго, порядочного мужчину, которого полюбишь ты и который будет любить тебя. До конца жизни.
Она скривилась и щелкнула языком.
– У меня не получится. Я не создана для нормальной семейной жизни с нормальным мужчиной. У меня в голове ветер вместо мозгов. Я вечно влюбляюсь в каких-то придурков.
– Это потому, что ты не слушаешься маму. А мама твоя права. Мужчин действительно нужно проверять. А то они часто дурачат женщин только потому, что им нужна забава, игрушка...
– А может, это моя судьба? Быть забавой, игрушкой?
– Даже если это так, я не верю, что судьбу нельзя изменить. Тем более что еще совсем недавно ты сама обещала никогда больше в придурков не влюбляться. Помнишь?
– Помню, – недовольно пробурчала она. – И была бы рада, если бы у меня получилось. Ты думаешь, я в первый раз себе в этом клялась? Я потерянная, Куку, неисправимая... – Она поставила бокал на стол.
Черт! Неужели у нее их было так много? И все придурки? Энди не знал, злиться ему на нее или жалеть. Хотелось, конечно, выяснить: сколько их было у нее? Но он знал, что не имеет на это права. Так же, как и злиться на нее. Поэтому он только с горечью вздохнул. И все же она достойна лучшего. Достойна быть счастливой. Достойна любви.
– А ну-ка, сейчас же возьми в руку бокал, Русалка, и мы выпьем за твою любовь. Давай. Я от всей души, от чистого сердца желаю тебе найти достойного, порядочного, любящего...
Она посмотрела на него так, что у него последнее слово застряло в горле.
– Ты и вправду мне этого желаешь, Куку?
– Да, – ответил он уверенно. – Очень. Изо всех своих сил. Всей душой.
– Ладно. – Она снова подняла бокал и хитро улыбнулась. – Только тогда пусть этот мужчина будет похож на тебя.
– Что? На меня?
– Да, Куку, на тебя. Ну что, пьем? – Она так лихо звякнула своим бокалом о его, что расплескала вино.
Он еще не выпил, а у него уже все в голове поплыло. От внезапного счастья. От глупой надежды. Ему хотелось вскочить, подхватить ее на руки и закружить.
И пока он думал, она опять успела первой осушить свой бокал, и теперь с вызовом смотрела на него.
Энди приложился к бокалу. Что ж, пусть она не пожелала его, но, по крайней мере, пожелала такого, как он. В любом случае, с таким, как он, ей будет лучше. Такой, как он, будет заботиться о ней, помогать. И будет стараться не причинять ей боли... Ну разве что иногда может сказать что-то колкое, но только из ревности. А в основном, такой, как он, будет ее любить, будет целовать ее каждые пять минут, будет каждый день дарить цветы... Будет покупать ей новую одежду, чтобы потом снимать ее с прекрасного тела...
Глава 7
– А у тебя усы, – услышал он ее насмешливый голос.
– Ну и что? Мне положено ходить с усами, – ответил он. – Ты лучше свои утри.
– А у меня что, тоже усы? – Она стала водить языком по губам. – У нас нет салфеток. И руки мы не мыли. Ну как, я их слизала?
– Нет. У тебя их вообще не было. – Он тихо засмеялся.
– Дурачить меня вздумал? Ну погоди... – Она встала и принялась гулять по крыше. – Боже, как здесь красиво! Только музыки не хватает. Хочется музыки, Куку, – протянула она с досадой.
– Могу спеть и сыграть для тебя что-нибудь. На губах. Что ты любишь?
Она подкатила к небу глаза.
– Из Филиппа Гласса что-нибудь...
– Я не знаю Филиппа Гласса, но могу спеть какой-нибудь французский шансон.
– Романтическое старье, – с презрением бросила она. – Черт, я забыла свой плеер с дисками у него.
Но Энди же запел, аккомпанируя себе губами, языком, щелчками пальцев и постукиванием по столу. Запел о том, что кто-то без кого-то не может жить. При этом он старательно выговаривал все эти полные непонятной глубины французские слова.
И она невольно заслушалась. А потом стала медленно кружить по крыше, прикрыв глаза, положив руки на воображаемые плечи воображаемого партнера. И Энди ужасно захотелось втиснуться под ее руки, положить ладони ей на талию...
Но он продолжал петь. И любоваться ею. И вскоре услышал, что она пытается тихонько подпевать ему, только не знает всех слов и поэтому временами переходит на «а-а-а» или «ммм».
Наконец песня закончилась. Раскланявшись с воображаемым партнером, она громко захлопала в ладоши.
– Браво, маэстро! Браво! А теперь можно что-нибудь веселенькое? А то от ваших песен хочется спать.
– Хочешь, сама себе пой что-нибудь веселенькое, – обиделся Энди. – Мне нравятся спокойные песни. В них больше глубины.
И назло ей громко запел песню Битлз «Пусть будет так».
– Лет ит би, лет ит би, лет ит би... – старательно выпевал он.
Она села на стул напротив него. Сначала только слушала его пение и качала в такт головой. А потом вдруг тоже запела, да так, что у Энди зазвенело в ушах. Запела громко, с душой. Сильным, красивым, джазовым голосом. Не сравнить с его пением...
К середине песни Энди только насвистывал мелодию, а пела она. И песня лилась, лилась и наконец вся вылилась.
– Ты меня сразила, Русалка. Ты что, профессиональная певица? Или это тоже от природы?
Она потянулась к бутылке и снова наполнила бокалы.
– Я училась пению и музыке семь лет, только в профессионалы выбиваться поленилась. Там столько конкуренции, лицемерия, зависти, злобы... Каждый думает, что он самый крутой, а все остальные – бездари. Не нравится мне этот мир шоу-бизнеса. – Она протянула ему бокал. – За что теперь выпьем, Куку?
Он почесал затылок. У него было много всяких пожеланий, но произнести их вслух он не мог. Они все казались слишком эгоистичными.
– Давай выпьем за что-то такое, что нас объединяет. За что-то общее, – наконец предложил он, давая ей свободу выбора.
– Что ж, тогда выпьем за то, чтобы Пьер не приехал, – быстро сказала она.
– Согласен. За то, чтобы Пьер не приехал. Никогда.
– Никогда.
Они звонко чокнулись. И на этот раз опрокинули свои бокалы с поразительной синхронностью. Как будто не пили, а пели.
– И где ты так лихо научилась пить, Русалка? – спросил он.
– В детстве. На вечеринках ученых. Папа часто брал меня с собой.
– Ты что, начала пить еще в детстве?
– Да.
– И как к этому относился твой папа?
– А он не знал. Просто мы, как все дети, пытались подражать взрослым. Воровали у них со стола
