бутылку, запирались в ванной и пытались ее распить. Правда, не могли выпить больше двух-трех глотков. Сваливались. И родители не могли понять, почему во время их вечеринок мы засыпали прямо на полу в ванной.
– Понятно. Значит, пить ты научилась у ученых мужей. Папа у тебя ученый, как я понял. А мама?
– А мама – актриса. Играет в театре. А в молодости снялась в трех фильмах с разными нашими французскими «звездами». Красивой была. И до сих пор красивая.
– Значит, ты похожа на нее?
– Нет. Она красивее. Я пошла в папу. Вымахала вон какая...
– Очень даже славно вымахала... Ну а сама чем занимаешься?
Она махнула рукой.
– Ой, обо мне неинтересно. Потом как-нибудь. Лучше смотри, там солнце скоро будет садиться. Пойдем любоваться закатом, Куку. – Она вскочила, схватила его за руку и потащила за собой. – Пойдем скорее...
Он повиновался. Они подошли к бордюру, забрались на него. Он сел, а она осталась стоять. И вдруг сложила ладони у груди в жесте «намасте», как это делают непальцы и индийцы, приветствуя друг друга, и склонила голову.
– Что ты делаешь, Русалка? – спросил он.
– Прощаюсь с богом Сурьей. Ты разве не знаешь, что в Индии и Непале Солнцу поклоняются, как божеству? Это древний арийский культ.
– Знаю. Но ведь ты не индианка и не непалка.
– Ну и что. Я тоже люблю Солнце и считаю, что ему нужно поклоняться. Оно дарит нам жизнь.
Она простояла несколько минут молча, склонив голову, а потом вдруг начала плавно водить руками по воздуху и покачиваться из стороны в сторону, словно в танце, и перебирать ногами, передвигаясь по бордюру.
У Энди дрогнуло сердце: она что, задумала теперь для Солнца сплясать? А вдруг свалится? Бордюр совсем узкий, с полметра, а то и меньше.
– Русалка, я понимаю твои чувства к Солнцу, но будет лучше, если ты станцуешь для него на крыше. Там места больше...
Но она как будто не услышала его. Продолжала размахивать руками и теперь уже довольно бодро притопывать.
– Русалка, сойди, пожалуйста, на крышу и танцуй себе, сколько влезет, – чуть громче и настойчивее попросил он.
Она снова не отреагировала. Энди вскочил на ноги.
– Русалка, прошу тебя, сойди на крышу!
Но она продолжала свой вдохновенный танец, не соображая, что, прощаясь с Солнцем, может запросто распроститься и со своей еще совсем молодой жизнью.
Энди решил спрыгнуть на крышу и силой стащить ее за собой. Но она вдруг повернулась к нему и обвила руками его шею. А потом запрокинула голову и рассмеялась. По русалочьи звонко и беззаботно.
Он не знал, почему его руки вдруг легли ей на бедра. И почему он притянул ее к себе и стал вместе с ней плавно покачиваться.
Что ж, падать, так вместе, подумал он, мгновенно забыв об опасности. И как можно помнить об опасности, когда на тебя смотрят пронзительно синие глаза русалки, в которых отражаются последние лучи заходящего солнца? Глаза, которые гораздо опаснее всех остальных опасностей мира?
И все это можно было бы назвать обычным танцем, если бы Энди не чувствовал, что ему нестерпимо хочется ее поцеловать. Поцеловать в эти дерзкие, улыбающиеся, дразнящие губы, которые опять так близко...
Внезапно вокруг все померкло. Она остановилась и глубоко вздохнула. Улыбка сползла с ее губ.
– Солнце зашло, – тихо сказала она. – Танец окончен.
Энди не мог с этим согласиться. Не хотел соглашаться. Он невольно глянул на горы и увидел, что их верхушки еще горят, но солнца больше нет. Почему ему так не хотелось, чтобы зашло солнце? Может, ему просто не хотелось выпускать из рук свою Русалку? И почему в ее голосе слышалось огорчение?
Но пока он раздумывал, она успела выскользнуть из его рук и спрыгнуть на крышу.
– Чего ты там стоишь, Куку? Надеешься, что солнце опять выйдет? – рассмеялась она.
– Оно выйдет. Только придется немного подождать. Но оно обязательно выйдет, Русалка, – ответил он с горьким оптимизмом.
Он спрыгнул с бордюра.
– Что теперь?
В ее глазах было столько удивления, как будто он задал ей глупейший вопрос в мире.
– Как что? Теперь пригласи меня куда-нибудь. Мы ведь решили веселиться? Или ты забыл?
– Куда же я могу тебя здесь пригласить, Русалка? В ресторан? В бассейн? На прогулку по парку?
– Можно сначала в ресторан. А потом в бассейн. А после и прогуляться по парку. Я также не откажусь от еще одной бутылочки вина, – прощебетала она весело.
– Я тоже не откажусь, – сказал он потухшим голосом. – Веселиться, так веселиться.
Хотя ему почему-то было не до веселья.
Почему он ее не поцеловал? Она ведь, похоже, была совсем не против. Может, даже ждала этого? А он... Джентльмен, тоже мне. Решил, что не имеет на это никакого права. А какое тогда он имеет право хотеть этого?
Но даже если она сама хотела поцелуя, то для нее это, скорее всего, просто мимолетная прихоть. Ведь она так быстро забыла об этом. Сама ведь сказала ему, что хочет не его, а такого, как он. Значит, правильно он ее не поцеловал. Для нее все равно это несерьезно.
А для него? Для него это серьезно?
Он думал об этом все время, пока они спускались по лестнице. И только в фойе вспомнил о менее интересных вещах.
– Добрый вечер, дорогие гости! А вы, как я погляжу, неплохо проводите у нас время! – встретил их улыбчивый администратор. – Вы чудесно поете, мисс Мерсье. Мы все заслушались.
– Спасибо, – сказала она кокетливо. – При случае спою еще.
– А у вас, надеюсь, есть для нас какие-нибудь утешительные новости? – спросил его Энди.
Под утешительными новостями он, конечно, имел в виду новости от Пьера. Например, что у него сломался джип где-нибудь в таком месте, выбраться откуда можно только пешком через снежный перевал...
– К сожалению, я по-прежнему не могу дозвониться, – ответил администратор. – Уж второй день к концу подходит, а от мистера Пьера ничего. Я даже волноваться начинаю.
Что ж, это вполне могло сойти за утешительную новость. Энди приятно оживился.
– Ну вам-то волноваться нечего. Он ведь заплатил вам за три номера на два дня вперед. А от себя лично я хочу вас поблагодарить за ваши неутомимые усилия. – Энди на радостях даже пожал администратору руку. – Спасибо. Спасибо вам, мистер...
– Суман Тхакури, – представился польщенный администратор.
Русалка, стоявшая молча чуть в стороне, незаметно потянула Энди за рукав. Он обернулся и увидел, что она тоже сияет и, вероятно, от нетерпения продолжить веселье топчется на месте.
– Извините, мистер Тхакури, но мы проголодались. Особенно мисс Мерсье... – сказал Энди.
– Конечно, конечно. Желаю вам приятного ужина. И если хотите, мы можем включить вам музыку. У нас отличная музыкальная система. И большая коллекция джазовой музыки, – похвастался довольный администратор.
Она всплеснула руками.
– Правда? А Гиллеспи есть?
Администратор озадачился и почесал затылок.
– Не уверен. Но можете сами порыться в дисках. Приятного вам ужина под музыку!
Он позвал Пракаша, который, опередив их, ворвался в ресторан и переполошил официантов. Они засуетились, и вскоре по залу ресторана покатился хриплый голос Армстронга.
