не расставалась с маленьким плюшевым медвежонком в забавном желтом беретике. Она привязывала к лапке поясок и таскала его за собой, как собачонку.
- Ася! Прекрати немедленно!
Но Ася и не думала прекращать, прыгала сверху вниз, хохотала, теребила смуглую руку в браслетах.
-Ася, сейчас получишь, нервов моих нет! Как не стыдно? Угомонись! – Женщина шлепнула девочку по попе. Та, ничуть не обидевшись, залезла на верхнюю полку и стала укачивать своего медвежонка, напевая ему песенку.
-Вы не расстраивайтесь, все когда – нибудь кончается, и это поездка, как ни странно, завтра уже будет позади. Нам надо учиться у детей. Ваша девочка нашла себе занятие и едет спокойно.
-Да уж, спокойно! Ася, не скачи, полку обрушишь! Пыль поднимаешь!
-Я и не скачу, это мишка скачет. Он в цирке работает.
-Что девочка! – продолжила женщина. - Ее проблемы решаются. Мама и бабушка. Ася! Прекрати.
-Мамочка, можно я к девочке, которая живет в начале вагона?
-Иди, только осторожно, не упади, не бегай! - браслеты взволнованно зазвенели.- Живет! Надо же.
-Вот она, детская мудрость. Жить везде, где оказался. И радоваться жизни. Как хорошо иметь дочку. Вы счастливая мама!
-Я бабушка. Она у меня растет с рождения. Дочь после школы уехала в Москву, поступила в институт. Это ранний ребенок. Она ее родила в пятнадцать лет. С парнем не сложилось. Он не был готов для отцовства, как она для материнства. Я взяла отпуск, у меня тетя была, правда умерла в прошлом голу. Помогала. Вырастили.
-Красавица она у вас.
-Да уж. На папу своего похожа. У него тюркская кровь. Вот и получилась восточная красавица.
-А что сейчас в Москву? К маме в гости?
-Да, везу к маме.
Голос женщины задрожал. Она отвернулась к окну, взгляд ее замер.
Аня деликатно уткнулась в книгу. Не хочешь, не рассказывай. Но что–то подсказывало – обязательно расскажет. Ася вернулась, и соседи стали готовиться ко сну. За окном быстро сгущались сумерки. Пробегающие домишки тонули в надвигающемся сумраке, и только окна вытаскивали их из темноты. В вагоне зажегся свет. Утомленная Ася после многочисленных споров – где ей спать? – уснула, обняв медвежонка и вытянув худенькие загорелые ножки на нижней полке. Бабушка прилегла рядом. В этой женщине было столько любви и заботы, спрятанной за нарочитой грубоватостью. Она заслонила девочку от сквозняков из окна, от случайного ночного падения, от взглядов. Но в этой заботе был какой-то надлом, какая-то обреченность.
Аня сидела и смотрела в окно. Ей очень нравилось вечером смотреть из окна поезда на дома. Светящиеся окна, калитки, огороды. Все было каким–то сказочным.
-Вы знаете? – голос соседки раздался неожиданно, – я ведь не знаю, что с нами будет. Едем, а куда?
-Вы же сказали, к дочери.
-Я ее не видела три года. Последний раз она приезжала, когда Асеньке было три с половиной. Устроилась в Москве. Хорошая работа. Говорила, что парень есть, любят друг друга. Может, даже поженятся. Естественно, про Асеньку она ему не сказала. Нас не приглашала, хоть Ася и просила.
-А что везете девочку в Москву?
-Болею. Надо ложиться на операцию. Ей не с кем остаться.
