меня так хорошо вылечила, может, и ему помочь сумеешь?
— Да как тебе сказать, — скромно потупилась Чаромора. — Прежде чем ответить на этот вопрос, я должна осмотреть его.
— За чем же дело! — обрадовался моряк. — Прыгай в лодку — и поплыли!
— Будь по-твоему, — ответила Чаромора. — Только я уж сразу захвачу с собой травы, которыми я ноги лечу.
Моряк остался ждать на берегу, а Чаромора поспешила в дом за травами. Когда она снова появилась, моряк прямо остолбенел от удивления. Трав для лечения Чаромора прихватила целый стог, самой колдуньи под ним и не видно было.
— Если мы все это возьмем с собой, — сказал моряк, — то для нас в лодке места не останется.
— Конечно, это все нужно взять с собой, — ответила Чаромора. — Ведь я еще не знаю, какие травы мне могут понадобиться!
Она уложила стог лечебных трав в лодку, взобралась на него и уселась поудобнее. Лодчонка погрузилась в воду по самый борт. Когда моряк тоже попытался залезть в лодку, вода перехлестнула через край внутрь.
— Разве ты не видишь, что в лодке для тебя нет места? — возмутилась Чаромора. — Этак, чего доброго, мои травы намокнут и начнут преть!
Делать нечего, пришлось моряку плыть за лодкой.
— По крайней мере, Трумм выздоровеет, — утешал он себя, замерзая в холодной воде.
Чаромора на стоге сена в лодке, моряк вплавь за лодкой — так прибыли они в порт большого города.
В порту со своей машиной их ожидал Трумм. Из-за странного увечья он мог передвигаться только вприпрыжку. Прыжки его были столь необычны, что где бы он ни появлялся, тут же привлекал к себе всеобщее внимание. Люди принимали его за циркового артиста. Вот и сейчас у причала его окружала большая толпа людей, с любопытством ожидавших, когда он запрыгает.
При виде Чароморы и моряка толпа оживилась и зашумела. Все решили, что и они участники циркового представления.
— О-го! — выдохнула Чаромора, увидев толпу. — Такой торжественной встречи я не ожидала.
Сидя на стоге, она приветственно помахала рукой. Собравшиеся засмеялись и зааплодировали.
Когда Чаромора вместе со своими травами перебралась на причал, Трумм, подпрыгивая, повел ее к машине. Дрожащий от холода моряк, с которого стекала вода, шел за ними.
Они привязали стог сена на крыше, сели в машину и поехали к Трумму.
Все свои лучшие годы Трумм проплавал по морям и океанам. Он пережил семнадцать кораблекрушений, но все они закончились для него счастливо. Конечно же, всякий раз он свято соблюдал древний суровый морской закон, согласно которому капитан не смеет покинуть тонущий корабль и должен вместе с ним идти ко дну. Но если ему удается потом всплыть, то он волен поступать, как захочет. Поскольку Трумм был прекрасным пловцом, он благополучно вышел из всех семнадцати кораблекрушений.
Восемнадцатого корабля уже не дали, и пришлось ему осесть на берегу.
Теперь Трумм одиноко коротал дни в собственном домике у широкой площади. Здесь под потолком просторной гостиной были развешаны модели всех его утонувших кораблей. И он наконец-то мог сколько угодно рисовать акварелью и кататься на коньках — ведь это была самая заветная мечта его детства. Но, увы, бегать на коньках он только учился, и на катке с ним приключались всякие казусы.
И один из них оказался для него роковым.
Едва Чаромора, моряк и Трумм прибыли на место, колдунья тут же приказала капитану лечь на диван и сразу принялась его осматривать.
— Она у тебя как болит? — спросила Чаромора, ощупывая его вывернутую ногу. — Ноет или колет?
Трумм подумал и ответил:
— Покалывает.
— Прекрасно, — сказала Чаромора. — Если бы нога у тебя ныла, я бы ничем не могла тебя утешить. Теперь же, пожалуй, смогу тебе помочь.
Трумм даже рассмеялся от радости.
Чаромора приказала моряку, все еще дрожавшему в своей мокрой одежде, внести травы в комнату. Они почти наполовину заполнили гостиную Трумма. Чаромора долго копалась в травах, пока не отыскала крохотный корешок. Затем велела показать, где кухня. Она сварила корешок, протерла его сквозь сито, развела водой до нужной густоты и потребовала затем наперсток с левой руки.
— Вот беда! — воскликнул Трумм. — Наперстка-то у меня и нет, ведь в доме ни одной женщины!
— Как же я отмерю тебе снадобье? — спросила Чаромора. — Принимать его нужно ровно столько, сколько входит в один наперсток. И это обязательно должен быть наперсток с левой руки, ведь нога-то левая.
Ничего не поделаешь, пришлось моряку, несмотря на его мокрую одежду, бежать в магазин за наперстком.
Вернулся он довольно скоро.
— Наперстков для левой руки в продаже нет, есть только обыкновенные наперстки, — сказал он.
Трумм сильно огорчился.
— А нельзя отмерить обычным наперстком? — спросил он робко.
— Ни в коем случае! — решительно запротестовала Чаромора. — Попробую обойтись без наперстка, авось нога встанет на место.
Она ногтем отчеркнула на стакане нужную мерку, налила точную дозу целебного отвара и подала Трумму. Трумм выпил. Лекарство было такое горькое, что обожгло ему рот. Но Трумм был очень доволен: он непоколебимо верил, что вылечить его может только горькое лекарство.
Оставшееся снадобье Чаромора слила в большую зеленую бутыль.
— Лечение продлится самое большее неделю, — сказала она. — Если за это время стопа не встанет на место, тогда попробуем заговор.
— Мне холодно, — не вытерпел, наконец, продрогший моряк. — Кажется, у меня поднялась температура.
Чаромора положила руку ему на лоб и покачала головой.
— Так и есть! — воскликнула она. — Почему же ты не сказал об этом на острове? Я захватила бы с собой травы и от горячки.
А моряк подумал, что, если бы в лодке были еще и травы от горячки, она обязательно пошла бы ко дну.
Чаромора приказала моряку скинуть мокрую одежду и лечь в постель. Потом она заварила для него чай из шиповника. Чай получился отменный, и было его так много, что хватило и Трумму и ей самой. Трумм достал из буфета свои самые красивые чашки с золотой каймой. Осторожно прыгая, чтобы не разбить посуду, он стал накрывать на стол.
— А в ногах у меня уже так приятно мурашки бегают, — то и дело повторял он радостно.
Трумм и Чаромора сели за стол пить чай. Больному моряку подали его чашку прямо в постель. К несчастью, от озноба его так трясло, что он расплескал весь чай на одеяло — и в рот не попало ни капли.
— Ах, какой душистый чай! — воскликнул Трумм, отхлебнув глоток. — Я просто в восторге!
— Ну что ж, — улыбнулась Чаромора. — Так и должно быть!
— Берите же печенье, — любезно угощал Трумм.
Чаромора попробовала печенья.
Они немного помолчали. Затем Трумм спросил:
— Можно полюбопытствовать, как вас величать?
Чаромора была тронута его вниманием.
— Меня всегда звали только Чароморой, — ответила она. — Но мое настоящее имя — Эммелина.
— Какое чудесное имя! — воскликнул Трумм.
— О, да вы льстец! — промолвила Чаромора, засмущавшись.
