Однако теперь это был явно не тот случай...
- Как мне заставить вас изменить мнение обо мне?
- Побольше рассказать о себе.
- Вы действительно этого хотите? - На этот раз в ее улыбке проскользнуло явное напряжение. - Неужели вам интересно знать, как я училась в школе и в какой университет поступила после ее окончания? Или вас заинтересует мое путешествие по Европе? На мой взгляд, мы уже достаточно знаем друг о друге, чтобы и дальше развивать такую скучную тему.
Памела произнесла это таким тоном, что Филип понял: продолжая настаивать, он рискует ее потерять.
- Мне почему-то кажется, что вы учились намного лучше меня, улыбнулся он, пытаясь смягчить напряжение шутливой интонацией. - Однако вы правы в том, что для второго свидания мы затеяли слишком серьезный разговор.
- Ну, официально это можно считать нашим первым свиданием, - лукаво заметила Памела.
Филип с улыбкой кивнул, решив не торопить события. Кем бы ни была его загадочная собеседница, теперь она ему слишком нравилась, чтобы позволить ей уйти из его жизни так же внезапно, как она появилась. Во всяком случае, до тех пор, пока он не разгадает загадку, которая таится в глубине ее огромных серых глаз...
Наблюдая за быстро меняющимся выражением его лица, Памела поняла, насколько же мало он верит ее словам.
В том, что между ними так и не воцарилась атмосфера взаимного доверия, была, разумеется, и ее вина. Кроме того - и об этом она подумала с оттенком самодовольства, - ее близкое знакомство с телемагнатом могло удивить и озадачить кого угодно.
И хотя ей меньше всего хотелось сталкиваться с Алфредом Вилкинсоном при подобных обстоятельствах, именно благодаря этой случайности она узнала о встрече между ним и Филипом Кирком, которая была запланирована на среду.
Сам Вилкинсон вряд ли подозревал, чем вызвана настойчивость журналиста, однако у Памелы на сей счет не было ни малейших иллюзий. Более того, внимательно прислушиваясь к разговору мужчин, она с ужасом осознала, как мало времени остается в ее распоряжении.
- Неужели вы решили податься в политику? - поинтересовалась она после того, как официант убрал со стола, чтобы принести первое блюдо.
- Разумеется, нет, - засмеялся Филип, качая головой. - Для этого я слишком дорожу моей независимостью.., и незаметностью.
- Но ведь вы тоже вынуждены быть на виду!
- Ну, с политикой это не сравнить... Кроме того, неужели вы думаете, что моя личная жизнь способна вызвать такой же жгучий интерес публики, как личная жизнь известных политиков?
- А разве нет?
- Что вы! - засмеялся Филип. - Впрочем, поскольку я никогда не был женат, то стоит только бросить взгляд на какую-нибудь привлекательную женщину, как ее тут же прочат мне в супруги. Невеселая ситуация, смею вас уверить.
Памела не могла не согласиться с этим утверждением, поскольку слишком хорошо знала, что значит постоянно быть на виду. И хотя родители с самого детства тщательно оберегали ее от излишнего любопытства 'папарацци', ей было прекрасно известно, какому тщательному изучению подвергается их семейная жизнь. Именно это и привело к скандалу, который разразился несколько лет назад.
- Интересно, а с чем связана ваша будущая встреча с Алфредом Вилкинсоном? - спросила Памела.
Но ответить Филип не успел, так как именно в этот момент официант принес заказанное блюдо. Девушка с досадой прикусила губу, наблюдая за тем, как он неторопливо расставляет тарелки. Стоило им коснуться волнующей ее темы - и на тебе!
Памеле так не терпелось вернуться к прерванному разговору, что она отказалась от гарнира к своему лососю. Однако ей пришлось ждать, пока Филип возьмет себе понемногу из четырех предложенных видов овощей в качестве гарнира к своему бифштексу.
- Я слишком голоден, - с улыбкой пояснил он. - А что касается вашего вопроса...
- Вы собираете материал для новых публикаций? - перебила она, равнодушно тыча вилкой в лосося. Аппетит мгновенно улетучился, едва разговор затронул долгожданную тему.
- Можно сказать и так, - тщательно прожевав кусок мяса, ответил Филип. - Однако это скорее похоже на некое расследование...
- Вы же не частный сыщик!
- Верно, но мне бы не хотелось особенно об этом распространяться. А почему вы не едите?
- Я не могу есть, пока вы не удовлетворите мое любопытство.
- Вам действительно так хочется знать?
- Еще бы! По-моему, вы едва ли не единственный человек из числа моих знакомых, кому не нравится говорить о себе.
- Не столько о себе, сколько о своих замыслах, - неожиданно вздохнул Филип. - Дело в том, что публицистика весьма странная профессия. Во всяком случае, на мой взгляд. Понимаете, материал, который я собираю, может быть истолкован по-разному, поэтому для начала мне следует составить о нем собственное мнение. Поэтому я предпочитаю не обсуждать его с кем-то посторонним раньше времени... Разумеется, за исключением редактора газеты, поскольку ему просто необходимо иметь представление о сюжете, чтобы не 'подставлять' свое издание.
- Надеюсь, вы не думаете, что я могу позаимствовать у вас сенсационные факты о жизни какой- нибудь известной личности? - засмеялась Памела. Уверяю вас, я совершенно не умею писать.., разоблачительные статьи. И именно поэтому мне так интересно то, чем вы занимаетесь. Насколько я понимаю, тема ваших следующих публикаций будет связана с моральной нечистоплотностью некоторых политиков?
- Возможно, - уклончиво ответил Филип. - Кстати, а у вас есть братья или сестры?
Памела досадливо поморщилась, поняв, что ее собеседник в очередной раз пытается сменить тему, но ответила:
- Да, у меня есть старшая сестра... А у вас?
- Нет, я один. А ваши родители - они живы?
- Разумеется, ведь им еще нет и шестидесяти, однако мне не хотелось бы продолжать этот разговор.
- Почему? - Он прищурившись смотрел на нее. - У меня складывается ощущение, что вы не хуже меня оберегаете вашу частную жизнь от постороннего любопытства.
- В самом деле? - внутренне похолодев, пролепетала Памела.
- Да, и я почти уверен, что вы что-то скрываете.
- И что же я, по-вашему, могу скрывать?
- Например, то, что вы замужем или, по крайней мере, обручены. Или живете с тем, кто вам уже надоел, поэтому находитесь в поисках новой жертвы.
- Неужели я произвожу подобное впечатление? - воскликнула она. Хорошо же вы обо мне думаете! - Последняя фраза была произнесена с наигранным возмущением, которое Филип легко уловил.
- В любом случае, я не собираюсь становиться вашей добычей, сдержанно ответил Филип.
- Не бойтесь, вам это не грозит!
- Однако наши отношения кажутся мне весьма странными.
- Чем именно?
- Мы провели ночь вместе, но по-прежнему остаемся совершенно чужими друг другу.
- Кажется, вы об этом жалеете? Задавая этот вопрос, Памела поймала себя на мысли, что Филип прав, а натянутость их отношений целиком ее вина. Но разве могла она вести себя иначе с человеком, который намеревался снова ввергнуть жизнь их семьи в хаос!
Дело в том, что ей было точно известно, о чем собирается писать Филип. Он намеревался воскресить скандал семилетней давности, причем материал должен был появиться в газете за несколько недель до
