они внешне выглядели: «Погибшие Тибо-Бриньоль и Золотарев обнаружены хорошо одетыми. Хуже одета Дубинина — ее куртка из искусственного меха и шапочка оказались на Золотареве, разутая нога Дубининой была завернута в шерстяные брюки Кривонищенко».
Про то, что на этих четверых было кое-что из одежды Дорошенко и Кривонищенко — брюки, свитеры, — упоминается и в других документах. Еще упоминается, что другие предметы одежды, принадлежавшей двум найденным ранее туристам, тоже лежали здесь. Чужая одежда имела ровные разрезы — видимо, снималась с трупов. Когда, кем, с какой целью? Можно, конечно, предположить, что этой одеждой кто-то пытался спасти замерзающих здесь, но еще живых ребят. Но трое из четверых были так помяты, что, по мнению судмедэксперта вряд ли могли оставаться живыми дольше, чем Дорошенко и Кривонищенко, с которых одежда срезалась. И плохо верится в то, что Колеватов (единственный из четверых, кто не имел серьезных телесных повреждений) успел и костер разжечь, и курсировать от костра к снежной норе (туда-сюда метров сто — сто пятьдесят по глубокому снегу), чтоб потом все-таки замерзнуть рядом с этими тремя. Да и его следы бы, вероятно, остались — но не было этих следов!
«Около трупов обнаружили нож Кривонищенко, которым у костра срезались молодые пихты», — сообщается далее в постановлении. И снова вопрос: а как установлено, что пихты срезались именно этим ножом? Вопрос для сути дела, может, и несущественный, но когда следователь и раз (помните полено “с прошлой стоянки?”), и другой раз выдает предположения за установленные факты, поневоле закрадывается мысль о подгонке результатов следствия под заранее заданную схему.
Вот одежда с мертвых тел, точно, могла срезаться тем ножом, раз одежда здесь и нож тоже здесь. А может, и палатка кромсалась этим же ножом? Для экспертов не составляло труда подтвердить или опровергнуть эти предположения, но почему-то (почему же?) никто перед ними не поставил этот вопрос.
«На руке Тибо обнаружено двое часов, — сообщается далее в постановлении, написанном следователем Ивановым. — Одни показывали 8 часов 14 минут, вторые — 8 часов 39 минут».
Опять эти часы и минуты!
Но зато дальше — нечто гораздо более значительное:
«Судебно-медицинским вскрытием трупов установлено: смерть Колеватова наступила от действия низкой температуры (замерз). Телесных повреждений у него нет.
Смерть Дубининой, Тибо-Бриньоля и Золотарева — в результате множественных телесных повреждений.
У Дубининой — симметричный перелом ребер: справа 2, 3, 4, 5, слева — 2, 3, 4, 5, 6, 7. Кроме того, обширное кровоизлияние в сердце.
У Тибо-Бриньоля — обширное кровоизлияние в правую височную мышцу, соответственно ему — вдавленный перелом костей черепа размером 9х7 см.
Золотарев имеет перелом ребер справа 2, 3, 4, 5 и 6 по окологрудной и среднеключичной линии, что и повлекло смерть».
Вот новая загадка: четыре трупа рядом, но трое будто пропущены через какую-то страшную молотилку, а у четвертого — никаких травм. Замерз — и все. А может, это все-таки Колеватов, который по какой-то счастливой случайности не попал в ту молотилку, срезал потом одежду с погибших Кривонищенко и Дорошенко, чтоб спасти от замерзания сильно покалеченных, но еще живых тогда друзей? Вероятно, криминалистам, изучавшим место происшествия по свежим следам, было бы не столь сложно проверить такое предположение, но почему-то и этот вопрос их не заинтересовал. Теперь же, сорок лет спустя, мы можем лишь рассуждать, опираясь на составленные ими протоколы, а ключевых деталей в протоколах как раз и не находится. Да вот хотя бы: а как был одет сам Колеватов, когда его нашли?
Но все же на один вопрос, который задавался и тогда, и позже многими, документ отвечает, хотя, согласитесь, несколько уклончиво:
«Произведенным расследованием присутствие других людей, кроме группы туристов, 1 и 2 февраля 1959 года в районе высоты 1079 не установлено».
Ну хорошо, а может, таковые появлялись тут несколько раньше? Или позже? Ибо были тут находки, заставляющие предположить, что кто-то на этом месте все-таки побывал (о них чуть позже). Но документ не проясняет этого вопроса и потому завершается умиротворяющим заключением:
«Учитывая отсутствие на трупах наружных телесных повреждений и признаков борьбы, наличие всех ценностей группы, а также принимая во внимание заключение судебно-медицинской экспертизы о причинах смерти туристов, следует считать, что причиной их гибели явилась стихийная сила, преодолеть которую люди были не в состоянии».
Параллельно с свердловчанином Ивановым вел в те дни свое расследование трагедии и прокурор города Ивделя — младший советник юстиции Темпалов. В его протоколе место обнаружения трупов обозначено несколько иными цифрами: «В 50 метрах от кедра (у Иванова было — 75. — А.Г.), в ручье обнаружены 4 трупа — трех мужчин и женщины. Они выкопаны из-под снега глубиной 2 — 2,5 метра (у Иванова толщина снежного слоя — 4 метра. — А.Г.).
Трупы находятся в воде. Мужчины лежат головами по течению ручья, женщина — против течения.
Труп женщины опознан — это Дубинина. На ней следующая одежда: на голове — подшлемник, на теле — желтая майка, ковбойка, два свитера, рейтузы, лыжные брюки. На ногах: на левой — 2 шерстяных носка, на правой — половина замотанного свитера цвета беж.
На всех трупах — следы разложения. Два из них лежат, как бы обнявшись, без шапок, в штормовках.
Вверх по ручью, в шести метрах по следам, обнаружен настил на глубине 2,5 метра. Настил на снегу состоит из 14 пихтовых и 1 березовой вершины. На нем — вещи».
Непонятно, что это за настил, кто, когда и зачем его сооружал. Да еще прикиньте, скольких трудов стоило срезать ножом (а чем еще? Про пилу не говорится) пятнадцать — ну, не веток же. Это у кого же из погибающих нашлось столько времени и сил? Явно легче было добраться до палатки, а там теплые одеяла, печка, пища.
И про вещи непонятно. Полного списка вещей, обнаруженных на месте трагедии, почему-то в деле нет. Есть лишь протокол осмотра вещей, найденных в конце февраля — начале марта. Но нет к нему дополнения, датированного началом мая. А жаль: возможно, оно помогло бы кое-что прояснить в протоколе Темпалова: «Половина свитера цвета беж обнаружена в 15 метрах от ручья, под деревом. Половина лыжных брюк — на месте срезания вершин для настила. В 15 метрах от настила в сторону леса найдены эбонитовые ножны для ножа, такие же под снегом были найдены на месте обнаружения палатки. Тут же рядом найдена и столовая ложка из белого металла...»
Особенно загадочны эти самые эбонитовые ножны, тем более что никаких других упоминаний о них я в деле не нашел. Не значатся они ни в списке опознанных, ни в списке неопознанных Юдиным вещей.
Как ни странно, он вообще не опознал очень многого: очки ( -4 на -4,5 диоптрий в зеленом футляре; люди с такой близорукостью не часто встречаются среди туристов, если такой среди дятловцев был — установить хозяина очков не представляло труда), топоры — два больших и один маленький, пилу двуручную в чехле, лыжи — 1 пару, ледоруб — 1 шт. Чехлы на ботинки — 9 пар (все изорваны), рукавиц — 20 штук. Из посуды: 7 ложек, 5 кружек, три алюминиевых чашки.
Конечно, он не дошел с группой до леса, а потому мог и не видеть некоторых вещей. Но ведь лыжи, топоры, пила, ледоруб — не иголки. И едва ли они появились в отряде лишь после 28 января, когда простились с заболевшим товарищем. Тем более что простились уже в заброшенном поселке, после которого маршрут повернул в места и вовсе нежилые.
Между тем Юдину не откажешь в наблюдательности: он знал даже, кому какое мыло принадлежит...
Странной кажутся и еще две детали, отмеченные в этом протоколе: найденные вещи в рюкзаках были сложены хаотично. А Дятлов был одет, по слова Юдина, в его свитер, который он, уезжая, дал Колеватову.
С этой путаницей в одежде вообще много вопросов. В деле говорится: «Момент катастрофы застал группу во время переодевания. А потому выход из палатки был крайне поспешным. Туристы ясно понимали, что выход из палатки в таком виде — гибель. Но вышли. Следовательно, причиной, вынудившей их покинуть ее, мог быть только страх перед немедленной смертью».
