- Кто - молодец?.. Я?.. За что вы меня - так, Палсаныч?.. Я ведь в тот вечер ушел раньше, чем они свалили этот... ну, киоск... (Сережа имел в виду шумную вечеринку по поводу именин актера Чесальского, на которой он был; вечеринка кончилась довольно крупным дебошем; дело попало даже в милицию...)
Но завтруппой перебил:
- При чем здесь киоск? Я без иронии говорю: молодец! Начинаешь творчески расти. Образы даешь аккуратно: как получил роль, так - пожалуйте - для зрителей новый образ нашего... ну, в общем, советского человека! Этого ты хорошо сыграл - как его? - Роберта, что ли, или - Альфреда?.. Ну, в последней постановке...
- Какой же там 'советский человек', Палсаныч? Пьеса же - переводная. Американская пьеса. И этот Альберт, он - типичный ущербный юноша гнилого запа...
- Все равно. И гнилого хорошо сыграл. По-нашему, по-советски... И потом этого - ну, еще он умирает от аварии на строительстве... Тут уже точно - наш человек! Да, Степан Васильевич тобою доволен. Дирекция даже подумывает премию тебе подкинуть, в случае, если не будет с твоей стороны нарушений дисциплины...
- Сердечно благодарю, Палсаныч. И какие же - нарушения? Я стараюсь не нарушать...
- Знаем. Знаем и учитываем. Вот потому и решено оказать тебе творческое доверие, Пыпин. Решено тебе доверить одну крупную роль.
В животе у Сережи вроде как разлилось нечто теплое и приятное. Он невольно заулыбался и спросил:
- Какую роль? То есть я, безусловно, заранее благодарен, но хотелось бы, безусловно, знать...
- А никто и не собирается утаивать. Тем более скоро придется тебе играть этого... ну, который еще переживает, что его дочка сошлась с недисциплинированным элементом...
- Как - дочка?! Я же - еще молодой артист. Я играю больше этих, юношей, что ли...
- Сам знаю. Помню. И учитываю такой факт. Но когда надо выручить родной коллектив, тут уж, понимаешь, считаться с возрастными категориями ролей не приходится. Раз Мерцалов у нас болен, понимаешь, Двойницкий играет параллельно на выездном спектакле, то придется тебе выручать театр.
- Я, Палсаныч, с радостью бы!.. Но как же я могу исполнять роль старика, v которого - вы сами говорите - взрослая дочь и вообще переживания... ммм... не моего возраста?!
Завтруппой строго поглядел на артиста, помолчал, а потом произнес внушительно:
- Премию получать ты можешь, не считаясь с возрастом. Так? А когда надо помочь и не допустить, чтобы отменился спектакль, то у тебя почему-то возраст вылезает на первое место, - так? Ох, Пыпин, Пыпин, смотри, как бы тебе не пришлось впоследствии жалеть, что ты - такой щепетильный в отношении этого возраста!..
- Палсаныч! Да я же... Я ведь... Я всею душою готов... Когда надо играть?
- Вот! Это уже - другое дело. Это - правильные слова. Но ты и меня пойми правильно, Пыпин: играть тебе придется завтра. Не позднее, чем завтра утром. То есть - на дневном спектакле...
- Вы шутите, Палсаныч! - воскликнул молодой артист.
- Как это - 'шучу'? - сурово отозвался завтруппой. - Разве я тебя для шуток к себе пригласил? Ступай сейчас к Варваре - она ведет данный спектакль, то есть - 'Взрыв в степи'. Она тебе даст роль Михеича...
- Как?! - Михеича?! Такого старика?!
- А чем он там особенно стар? Ну, по пьесе ему лет семьдесят пять. Так и поболе того люди у нас живут... Условия теперь у нас резко улучшились, статистика показывает, что и свыше ста лет тянут отдельные старики и старухи...
- Но я-то, я, Палсаныч, прожил всего двадцать два года. Мне зрители и не поверят, если я стану притворяться дряхлым пенсионером...
- А ты не притворяйся. Ты дай типа. Образ покажи! Вживись в эту колоритную фигуру старого рабочего. Создай художественный, так сказать, облик...
- Когда же я его успею создать, если утром уже - спектакль?! А где застольный период? Где - изучение подтекстов? Где предлагаемые обстоятельства, Палсаныч?
- Обстоятельства тебе предлагаются такие, Пыпин: или ты выручишь родной коллектив, или этот коллектив тебе такое пропишет, что своих не узнаешь! Понятно тебе, Пыпин? А сейчас не мешай мне работать: найди помрежа - Варвару то есть, и начинай творческое вживание в образ Михеича! Ну?!
Артист Пыпин, не спуская глаз с завтруппой, стал пятиться к дверям. Очевидно, он надеялся, что владелец кабинета в последнюю секунду весело засмеется и объявит : то была шутка. Играть роль Михеича не надо!
Но завтруппой склонился над столом, снова принялся ворошить бумаги. И бедняга актер понял: не миновать ему завтра 'давать типа' в роли старика Михеича...
И вот наступил час этого искуса: занавес раздвинулся, открыв глазам зрителей декорации и всех участников спектакля. А среди них - молодой артист С. Пыпин в роли пенсионера Михеича. Михеич выглядел вполне пристойно в своем скромном костюме из хлопчатобумажно-го 'рубчика' черного цвета, в очках с поломанной металлической оправой, с седыми усами и в паричке, где седая же шевелюра сочеталась с проплешинами... Правда, голос был необычайно свеж для пожилого персонажа. Но главное затруднение, естественно, заключалось в том, что Михеич очень плохо помнил свой текст. Суфлер громко подавал реплики пенсионера. Настолько громко, что зрители слышали все, что надобно было произнести Михеичу, два, а то - и три раза: сперва от суфлера, который высунулся из будки до половины роста, а затем уже - от Михеича как такового. И притом суфлер-то говорил полностью, а Михеич многое скрадывал или переиначивал... Но кто же не знает этого положения вещей, когда исполнитель 'ни в зуб ногою' не помнит своих слов?..
- Нет, доченька, не пара он тебе, никак не пара! - подавал свистящим громким шепотом добросовестный мастер подсказа.
- А? - переспрашивал Пыпин, приложив ладонь к уху и нагнувшись к будке.
- Я говорю: 'не пара он тебе, совсем не пара'!
- Кто - не пара?
- Он! - и суфлер тыкал пальцем в сторону кулис, желая тем показать, что личности, которая - не пара, в данный момент на сцене нет.
Сережа озирался. И, не увидев там, куда направлен был перст указующий, ни одного из своих партнеров по сцене, снова допрашивал суфлера:
- Да кто - 'он-то'?! Кто кому - не пара? Мне - что ли?
- Не тебе, а дочке. Вот ей! - надрывался человек из будки. И он снова тыкал пальцем - на сей раз в одну из артисток, присутствующих на сцене.
- А-а... Вот оно что! - отзывался Пыпин-Михеич. - Теперь я понял. Да, дочка. Он тебе - не пара. - И тут же обращался к суфлеру со следующим вопросом: - Слушай, Андрей, а я ей - пара?
- Ты же ей - отец! - рявкал суфлер. - Отец! Понимаешь?! Папа ты ей! Родитель, одним словом!
- Да, ты мой горячо любимый папа, - вступала в диалог артистка, исполняющая роль дочки. - И ты считаешь, что он - Никодим, значит, он - мне не пара... Вот так!
- Ффу! наконец разобрались! - радостно констатировал Пыпин. И, склонившись к будке, давал команду: - Толкай дальше! Что я тебе говорю?
- Ты говоришь: 'Вот помяни мое слово, он тебя не любит, ему нужны твои большие производственные премии и та новая квартира, которую тебе предоставляют за твой ударный труд...'
- Чего, чего ему нужно?
А тут уже из зала потерявшие терпение зрители кричали:
- Квартира ему нужна! Деньги! Ну, кто этого не понимает? Играйте дальше!
В задних рядах подхватывал кто-то:
- Слушай, старик, если ты вообще такой тупой, то зачем ты вмешиваешься в дела дочери? Пускай они сами разберутся!..
- Кхм, нда, - крякнул Пыпин, - Ну, я пойду на огород. А вы тут, действительно, разберитесь: что к чему?..
Уход Михеича воспринимался с облегчением как артистами, так и публикой...
