Свеллу, а в основном контингент посетителей составляли сутенеры и проститутки, воры и фальшивомонетчики.
Френк Свелл не любил своих клиентов и менял название бара в надежде, что они перестанут приходить к нему. Иногда, когда на душе скребли кошки, я появлялся у Свелла, чтобы уйти от него в значительно лучшем настроении. Потому что я видел, что мне еще очень далеко до самого дна.
В воскресенье, в шесть часов вечера, я сидел у стойки и слушал Френка, который зачитывал мне список новых предполагаемых названий, которые могли бы отпугнуть завсегдатаев.
— Послушай вот эти, Фил.
— Сначала налей мне шотландского с содовой.
— Конечно, — он пододвинул мне полный бокал и продолжил чтение.
— «Третий Джордж», «Водолей», мне кажется, вполне уместные названия.
— Это точно.
— «Голубое Яблоко», «Зеленая Борода», «Третий Орел», а вот это мне очень нравится: «Синий Блейзер».
— Высший класс.
— Да, то, что мне нужно. Чтобы выгнать отсюда этих подонков. Ты только посмотри на них.
Я посмотрел. За дальним столиком сидели две проститутки. За другими — три пары, и только одна из них не ссорилась. У стойки примостились двое. Один, бледный и худой, казалось, только что вышел из тюрьмы и не увидел в свободе ничего хорошего. Другой, лет тридцати восьми, с круглым добродушным лицом, в темно-сером драповом пальто с меховым воротником и почти белой фетровой шляпе, напомнил мне бостонских политиканов моей молодости. Его звали Финли Камминс. На жизнь он зарабатывал воровством и встретил мое появление в баре дружеским кивком и улыбкой.
Я повернулся к Свеллу.
— Все те же лица.
— Ты знаешь, кто они? — фыркнул Свелл. — Отбросы общества, вот кто, — ему нравилась эта фраза, и я слышал ее уже раз десять.
— Мне казалось, что Бобби Бойкинс заходит к тебе в это время. Он все еще при деле?
Свелл покачал головой.
— Он слишком стар и может выронить бумажник, который только что достал из чужого кармана, на мостовую, прямо у ног хозяина.
— Когда ты видел его в последний раз?
— В пятницу. Он о чем-то долго говорил с Камминсом. Если ты хочешь что-то узнать о Бобби, спроси у Камминса. Еще один подонок.
— Я так и сделаю, — я взял бокал и пересел к круглолицему подонку.
— Как дела, Финли?
— Нормально. Что занесло тебя в эту дыру, Сент-Айвес?
— Я думал, что смогу встретить тут Бобби Бойкинса.
— Ты так не думал, — возразил Камминс.
— Не… думал?
— Рано утром Бобби нашли мертвым где-то на Девятой авеню. Ты должен знать об этом. Ты там был.
— Новости распространяются быстро.
— Об этом тебе тоже хорошо известно.
— О'кей, — я кивнул, — я там был.
— А как попал туда Бойкинс?
— Откуда мне знать.
— Свелл сказал, что ты говорил с ним в пятницу.
— Эй, Свелл, — позвал Камминс.
Я взглянул на Френка. Тот с интересом разглядывал книжку комиксов.
— Что?
— У тебя слишком длинный язык, — проревел Камминс. Никто не прореагировал, даже Свелл.
— Если тебе тут не нравится, — процедил тот, переворачивая страницу, — можешь катиться на все четыре стороны.
Камминс подозрительно взглянул на меня.
— А что ты там делал?
— Работал.
— Что-то выкупал?
Я кивнул.
— И сколько это стоило?
— Девяносто тысяч.
— Черт побери! Значит, старик не врал.
— О чем?
Камминс нахмурился и покачал головой.
— Я не хочу впутываться в это дело.
— Не волнуйся, — ответил я. — Во всяком случае, я тебя никуда не впутаю.
Камминс задумчиво смотрел на пустую кружку. Если я хотел что-то услышать, сначала следовало заплатить, хотя бы за кружку пива. Я заказал виски для себя и пиво для Камминса.
— В пятницу вечером он намекнул, что обтяпал выгодное дельце, — сказал Камминс, когда Свелл обслужил нас и вернулся к комиксам. — Он предлагал вступить с ним в долю.
— А что он от тебя хотел?
— Отнести что-то в прачечную-автомат. В районе Двадцать Первой улицы и Девятой авеню.
— Он не сказал, что именно?
— Нет. Но я понял, что краденое, — Камминс щелкнул пальцами. — Бойкинс сказал, что отдал шесть тысяч, но рассчитывает получить тридцать. Он не говорил о девяноста. У тебя правда было столько денег?
Я кивнул.
— А где Бойкинс взял шесть тысяч?
— Он получил наследство. В августе у него умер дядя. В Калифорнии.
— Бойкинс не говорил, что он купил?
Камминс покачал головой.
— После того, как я отказался ему помочь, он не стал вдаваться в подробности. Но назвал продавца.
— Кого же?
Камминс вновь взглянул на пустую кружку. Я раскрыл рот, чтобы позвать Свелла, но он остановил меня.
— Я не хочу пить.
Я вздохнул.
— Ну ладно. Сколько?
— О боже, раз ты нес девяносто тысяч, значит, твои дела идут неплохо.
— Ты же знаешь, Финли, это не мои деньги.
— Сто долларов.
Я покачал головой.
— Семьдесят пять.
— Пятьдесят.
— Дай мне взглянуть на них.
Я достал из бумажника две двадцати- и одну десятидолларовую купюры и положил их перед Камминсом — тот сунул их во внутренний карман пальто.
— Ты слышал о Джимми Пескоу?
— Кажется, да. Он медвежатник?
