Бурильщики взорвались с тяжелой, практически невидимой вспышкой, как и задумывалось при их создании. На поверхности кессона образовалась яма.
Ближайшая к нему ферма выгнулась вверх под воздействием ветра. Одно мгновение она трепетала, пытаясь сопротивляться. Затем выгнулась еще больше.
Лишенная своей основной поддержки, она неожиданно оторвалась и, вращаясь, скрылась во тьме. Неожиданная вспышка света на мгновение осветила ее, похожую на летучую мышь с порванными крыльями, уносимую ураганом.
Скрепер спешно спустился в яму и начал наполнять ее льдом от самого дна. Хелмут также заказал доставку вниз новой фермы и группы строительных лесов. Повреждение такого порядка требовало времени на исправление. Он понаблюдал, как смерч срывает неровные куски с краев ямы до тех пор, пока не уверился в том, что рак-катализ остановлен. И затем - вдруг преждевременно, от усталой опустошенности - он снял шлем.
И поразился той неприкрытой ярости, которая превратила крупные черты красивого лица Эвы в белую маску.
- Чего же ты еще не взорвал весь Мост, а? - спросила она, без всякого предисловия. - Сгодится ведь любой повод.
Сбитый с толку, Хелмут беспомощно отвернулся. Не лучший выход. Юпитер взирал на него сморщенным лицом, через иконоскоп, точно также, как и на прорабской палубе.
Он, Эва, строители и весь пятый спутник падали по направлению к Юпитеру. Их размеренная жизнь взаперти на Юпитере-5 воспринималась как совершенно нереальная, по сравнению с четырьмя часами каждого из этих неотличимых дней, проводимых ими на постоянно меняющейся поверхности Юпитера. И каждый новый день подводил их умы, как корабли, потерявшие управление, все ближе и ближе к этому яркому аду.
Не представлялось возможным для мужчины - или женщины - на Юпитере-5 как-то иначе взглянуть на гигантскую планету. Они все понимали, что планета не занимает четыре пятых всего небосвода, если только сам наблюдатель не находится в ее небе. И не падает по направлению к ее поверхности. Все быстрее и быстрее...
- У меня нет никакого намерения, - устало ответил он, - взрывать Мост. Мне бы хотелось, чтобы до тебя дошло наконец. Я хочу чтобы Мост существовал. Хотя я и не созерцаю звезды, доводя себя до состояния, когда уже не в состоянии разобраться в том, что происходит на строительстве. Может ты посчитала, что это гнилое пятно исчезнет само собой, после того, как ты заплавишь его льдом? Разве ты не знала...
Несколько голов в шлемах, находившихся поблизости, слепо повернулись на звук его голоса. Хелмут заткнулся. Любая отвлекающая беседа и активность здесь, на рабочей палубе, считались табу. Жестом он приказал Эве продолжить работу.
Девушка послушно надела шлем. Но совершенно ясно по тому, как плотно сжались ее обычно налитые губы, она считала - Хелмут прекратил спор только потому, что хотел последнее слово оставить за собой.
Хелмут быстро подошел к центральной колонне, которая проходила вниз вдоль оси рабочей 'лачуги' и побежал по спиральной лестнице, ведущей к каюте прораба. Он уже предчувствовал вес шлема на своей голове.
Тем не менее, шлем оказался на голове Чэрити Диллона. Который сидел в кресле Хелмута.
Совершенно очевидно, что Чэрити не заметил появления Хелмута. Оператор Моста должен научиться все вокруг игнорировать, находиться в совершенной отключенности от всего, что происходит вокруг его тела, за исключением сигналов, посылаемых машинами. Он должен уметь полагаться только на чувства, сообщающие ему о том, что происходит там, на расстоянии сотен и сотен тысяч миль.
И Хелмут отлично понимал, что не стоит отвлекать Чэрити. Вместо этого, он просто наблюдал, как белые, похожие на ножи, пальцы Диллона со слепой уверенностью порхают над поверхностью пульта.
Очевидно, Диллон производил полный объезд Моста - не только от конца до конца, но и снизу доверху тоже. Пульт-дублер показывал, что он уже активизировал две трети ультрафонных глаз. Значит, всю ночь просидел за этим делом. И начал его сразу же, как только сменил Хелмута.
Зачем?
С трепетом мало оформившегося предчувствия Хелмут посмотрел на разъем, который позволял прорабу, отсюда, из каюты, общаться со всей группой строителей, когда необходимо, и быть в курсе всего, что говорилось или происходило у рабочих пультов.
Разъем был подключен.
Диллон неожиданно вздохнул, снял шлем и обернулся.
- Привет, Боб, - поздоровался он. - Вообще-то странная вещь. Ты не можешь видеть, слышать. Но когда кто-нибудь наблюдает за тобой, то спиной словно чувствуется какое-то давление. Может быть, это - сверхчувственное восприятие. Когда-нибудь испытывал подобное ощущение?
- В последнее время - весьма часто. Зачем ты затеял такое гранд-турне, Чэрити?
- Будет инспекция, - ответил Диллон. Его глаза встретились с глазами Хелмута. Взгляд их был открыт и прозрачен. - Пара председателей подкомиссии Сената, собираются убедиться в том, что их восемь миллиардов долларов не выброшены на свалку. Естественно, я немного беспокоюсь, хочется, чтобы они нашли все в полном порядке.
- Понятно, - произнес Хелмут. - В первый раз за пять лет, не так ли?
- Примерно. А что за разборка произошла только что там внизу? Кто-то - по весьма жестким предпринятым мерам похоже, что ты - вывел Эву из затруднительного положения. И затем я слышал, как она обвинила тебя в желании взорвать Мост. Я просмотрел запись эпизода, после которого случилась ссора, и мне показалось, что она запустила процесс довольно-таки далеко, но... Так все же, что произошло?
У Диллона обычно не хватало хитрости для игры в кошки-мышки и сейчас он выглядел менее всего коварным. Хелмут ответил, аккуратно подбирая слова:
- Я думаю, что Эва просто расстроилась. Из-за этого Юпитера мы уже почти все чокнулись. И каждый - по-своему. Избранный ею путь борьбы с катализом, показался мне неподходящим. Простое несогласие во мнениях, разрешенное в мою пользу, поскольку все полномочия - у меня. У Эвы их нет. Вот и все.
- Довольно дорогое несогласие, Боб. Я по природе своей не мелочен. И ты это знаешь. Но подобный инцидент в присутствии сенаторов...
- Все дело в том, - продолжил Хелмут, - собираемся ли мы потратить еще десять тысяч сверх или сколько там потребуется, чтобы заменить фермы и усилить кессон. Или мы потеряем целый кессон, и вместе с ним - треть всего Моста?
- Естественно, тут ты прав. Это можно объяснить даже нескольким сенаторам. Но объяснять такое часто - несколько затруднительно. Во всяком случае - пульт - твой, Боб. Можешь продолжить мою проверку, если у тебя есть время.
Диллон встал. И затем неожиданно добавил, словно под чьим-то нажимом:
- Боб, я все пытаюсь понять твой образ мышления. Из сказанного Эвой, я понял, что он уже известен многим. Я... я не думаю, что это хорошая идея - заражать своих же друзей, коллег собственным пессимизмом. Это ведет в плохой работе. Я знаю. Знаю, что ты сам не допустишь плохой работы, несмотря на свои чувства. Но это лишь в силах одного-единственного прораба. И ты сам себе добавляешь лишнюю работу. Не мне, а себе. Тем, что открыто пессимистически относишься к Мосту. Приходит на ум, что тебе бы неплохо использовать недельный перерыв. Может быть, устроишь себе пикник на Ганимеде. Или что-то еще. Боб, в команде строителей Моста - ты лучший, несмотря на все твое ворчание насчет работы и прочие опасения. Мне бы очень не хотелось тебя заменять.
- Угроза, Чэрити? - спокойно спросил Хелмут.
- НЕТ. Я ни за что тебя не заменю, если ты только совсем не свихнешься. И я совершенно уверен, что твои страхи в этом отношении абсолютно беспочвенны. Ведь общеизвестно, что только нормальные люди сомневаются в своей собственной нормальности, не так ли?
- Это общеизвестное заблуждение. Наибольшее число психопатических навязчивых идей начинается с незначительного беспокойства, от которого не избавиться.
Диллон сделал жест, словно пытаясь отбросить предмет разговора в сторону.
- Так или иначе, я - не угрожаю. Я буду сражаться, чтобы сохранить тебя здесь. Но мои приказы
