- Доктора говорят, что нет. Исходя из их статистики, если взять среднюю продолжительность жизни за единицу, то мне отпущено три четверти. Разумеется, без учета несчастных случаев.
Но я не верю их цифрам. Исходные данные нельзя считать объективными. И практически невозможно учесть индивидуальные особенности организма.
- Но они говорят, что жить вы будете не так долго, как другие.
- Да. Хотя бессонница, скорее всего, отнимет у меня меньше лет, чем у кого-то курение.
Он нахмурился, поскольку только что закурил новую сигарету и не хотел, чтобы ему напоминали о последствиях курения. Поэтому изменил тему.
- Как вы живете?
- Сегодняшним днем.
- Вы меня не поняли. Как вы зарабатываете на жизнь?
- Получаю военную пенсию по инвалидности. За потерю сна.
- Они выплачивают вам сто двенадцать долларов. Правильно?
Он не ошибся. Я понятия не имею, как министерство обороны определило величину моей пенсии. Прецедента-то не было.
- Вы же не можете жить на сто двенадцать долларов в месяц. Что еще вы делаете? Вы же не работаете.
- Не совсем так.
- Простите?
- Я пишу докторские диссертации и дипломные работы.
- Не понял.
- Я пишу дипломные и курсовые работы для студентов. Они сдают их, как свои. Иногда я хожу за них на экзамены, в Колумбийский и в Нью-йоркский университеты.
- Это разрешено?
- Нет.
- Понятно. Вы способствуете им в обмане.
- Я помогаю им компенсировать недостаток способностей, заложенный в них природой.
- Есть у вашей профессии название? Официальное название.
'Как же он мне надоел, - подумал я. - Он сам, его вопросы, тюрьма, в которую он меня посадил'.
- Меня называют стентафатором*.
______________
* Такого слова в английском языке нет. Таннер откровенно издевается над турком, пользуясь тем, что тот не силен в английском.
Он попросил меня продиктовать слово по буквам, записал его. Закурил очередную сигарету, меня уже мутило от табачного дыма, пристально посмотрел на меня.
- Что привело вас в Турцию, мистер Таннер?
- Я турист.
- Ну зачем вы так. Вернувшись из Кореи, вы никогда не покидали Соединенных Штатов. Заявление о выдаче вам паспорта подали три месяца тому назад. И сразу прилетели в Стамбул. Почему?
Я замялся.
- На кого вы шпионите, мистер Таннер? На ЦРУ? Или на одну из ваших карликовых организаций? Скажите мне.
- Я не шпионю.
- Тогда почему вы здесь?
Вновь я помедлил с ответом.
- В Антакье есть человек, который изготовляет поддельные золотые монеты. Особенно ему удаются армянские монеты, но он делает и другие. Мастер отменный. Его деятельность не противоречит турецким законам. Он не подделывает турецких монет, следовательно, перед законом чист.
- Продолжайте.
- Я намеревался увидеться с ним, закупить партию изготовленных им монет, контрабандно провезти их в Соединенные Штаты и продать там за настоящие.
- Законы Турции запрещают вывоз из страны предметов старины.
- Это не предметы старины. Мужчина сам их изготавливает. Я бы взял у него документы, удостоверяющие, что проданные им монеты - подделки. Законы Соединенных Штатов запрещают ввоз в страну золота. Продажа поддельных монет по цене настоящих - мошенничество, - тут я позволил себе улыбнуться. - Я сознательно шел на риск. А вот турецких законов я нарушать не собирался. Можете мне поверить.
Худой офицер долго сверлил меня взглядом.
- Фантастическое объяснение.
- Однако правдивое.
- Вы просидели в тюрьме девять дней, хотя могли немедленно выйти на свободу, объяснившись с властями. Поневоле задумаешься, а не лукавите ли вы? Свою 'легенду' вы могли бы рассказать сразу, сопроводив ее взяткой, и освободились бы еще до того, как мы начали узнавать о вас массу любопытных подробностей. Фальшивомонетчик из Антакьи. Армянские золотые монеты, это же надо! Да когда армяне чеканили золотые монеты?
- В средние века.
- Одну минуту, - он снял трубку с телефонного аппарата на столе, кому-то позвонил. Я разглядывал портрет Ататюрка и прислушивался к разговору. Он спрашивал какого-то бюрократа, живет ли в Антакье фальшивомонетчик и какие монеты изготавливает. И не выказал особого изумления, выяснив, что изложенные мною факты соответствуют действительности.
Положив трубку, он посмотрел на меня.
- Не могу поверить, чтобы ради этого человек мог прилететь в Стамбул. И на какую вы рассчитывали прибыль?
- Я мог купить фальшивых монет на тысячу долларов, а продать их за тридцать тысяч, выдавая за настоящие.
- Это правда?
- Да.
Он помолчал.
- Я все равно вам не верю. Вы - шпион или диверсант. В этом у меня сомнений нет. Но это неважно. Кем бы вы ни были, вы должны покинуть Турцию. Вам не место в нашей стране, а в вашей есть люди, которые очень хотят с вами побеседовать.
Мустафа позаботится о том, чтобы вы приняли ванну и переоделись. В три пятнадцать вас посадят на самолет компании 'Пан-Ам', вылетающий в Шеннон. Мустафа полетит с вами. В Шенноне вы проведете два часа и на другом самолете 'Пан-Ам' отправитесь в Вашингтон, где Мустафа передаст вас агентам ФБР.
Мустафой звали моего охранника, который дважды в день приносил мне плов, а по утрам - хлеб и кофе. В Вашингтон простых охранников не посылали, следовательно, ранг у него был существенно выше. Сие означало, что, по мнению местных властей, я представлял собой величайшую угрозу миру и безопасности Турецкой Республики.
- Вас мы больше не увидим, - продолжал тощий офицер. - Я не сомневаюсь, что правительство Соединенных Штатов аннулирует ваш паспорт.
Если только вы не их агент, что вполне возможно. Мне, впрочем, без разницы. Ваши оправдания меня не интересуют, да и к тому же они наверняка насквозь лживы. В наше время никому нельзя верить.
- Очень благоразумный подход, - согласился я с ним.
- В любом случае, в Турцию вам въезд закрыт. Здесь вы persona non grata. Вы покинете нашу страну, забрав все свои вещи. Покинете, чтобы никогда больше не вернуться.
- Меня это устроит.
- Я на это надеюсь.
Он поднялся, давая понять, что разговор окончен. Мустафа повел меня к двери.
- Одну минуту...
Я обернулся.
